Михаил Петров - Фельдмаршал Репнин

— Тебе придётся ехать без меня, — сказал Панин. — Насколько мне известно, сейчас в Царском Селе днюет и ночует Потёмкин, а я не желаю встречаться с этим человеком. К тому же я должен сначала внимательно изучить твой отчёт, чтобы выставить по делам сношений с Портой собственные предложения.

— А если о вас спросят, что мне сказать?

— Можешь сказать, что я болен. Придумай что-нибудь.

В Царское Село Репнин поехал утром. Должно быть, слишком поторопился, потому что в час своего прибытия он не увидел в приёмной ни одного посетителя. За столом скучающе сидел секретарь Безбородко.

— Государыня принимает?

— Принимает, — ответил Безбородко. — Но у неё сейчас Потёмкин. Придётся подождать.

Ждать пришлось недолго. Потёмкин вышел из кабинета императрицы весёлый, ладный, красивый. Увидев Репнина, подал руку, затем покровительственно похлопал по плечу.

— Ты к государыне? Она немного утомлена, но будет рада тебя видеть. Подожди минуточку, я поговорю с ней.

Он вернулся в кабинет, но вскоре показался снова:

— Государыня тебя ждёт, проходи.

Он пропустил Репнина вперёд, сам вошёл следом.

На лице государыни Репнин не увидел никаких признаков утомления. Глаза её лучились счастьем влюблённой женщины.

— О, князь! — воскликнула она, подавая руку для поцелуя. — Мы с Григорием Александровичем только что говорили о вас — о вас и о сношениях с Портой. Садитесь поудобней и рассказывайте.

Репнин сел на предложенный стул, Потёмкин опустился в кресло, стоявшее в сторонке.

— Рассказывайте, мы вас слушаем.

— Право, я не знаю с чего начать. Я составил письменный отчёт, но он остался у графа Панина.

— А почему сам Никита Иванович не приехал?

— Граф немного приболел.

— Надеюсь, не очень опасно. Впрочем, мне довольно будет и вашего устного рассказа.

Государыню интересовали все подробности, и Репнину пришлось долго рассказывать о своём пребывании в Константинополе — как посольство въезжало в город, какие огромные толпы собирались на улицах, чтобы поглядеть на русских, с какими почестями принимали его, российского посла, в Серале, какие преподнесли подарки, о чём говорили на встречах с верховным визирем и султаном. Когда рассказ подошёл к концу, Потёмкин, как бы рассуждая сам с собой, проговорил:

— Слишком мало запросили у турок. Сумму контрибуции могли бы увеличить вдвое. И от Крыма могли бы заставить отречься. Таврида должна войти в состав Российской империи на правах провинции.

— Турецкая сторона такие требования никогда не приняла бы, — заметил Репнин. — Мы должны быть довольны тем, что ныне там имеем две сильные крепости да и сама Таврида уже не имеет над собой контроля Порты.

— Ещё не знаю как, матушка, — обратился к императрице Потёмкин с видом человека, убеждённого в своей правоте, — но я сумею сделать так, что Таврида скоро перейдёт в полное подданство вашего величества. Поверьте моему слову.

— Я верю, мой друг, — ответила Екатерина и, желая прекратить разговор на спорную тему, обратилась к Репнину: — У меня сегодня званый обед. Надеюсь, не откажете принять участие?

— Буду счастлив, ваше величество.

— Хорошо. Встретимся за столом. А сейчас — извините, мы должны расстаться: мне надо переодеться и привести себя в порядок.

Репнин и Потёмкин вышли от государыни вместе, но в приёмной Потёмкин вдруг вспомнил, что забыл что-то сказать императрице и вернулся. Репнин не стал его ждать и направился в сад. Он был даже рад, что так произошло: ему не хотелось находиться в обществе этого человека.

Стол в дворцовой столовой был накрыт на двенадцать персон. Кроме самой хозяйки, Репнина и Потёмкина, на обеде присутствовали генерал-губернатор Петербурга граф Брюс с супругой, князь Долгоруков, граф Безбородко и другие. Блюда подавались обычные, много было хмельных напитков. А где напитки, там и тосты. Кроме тостов, были ещё и разговоры обо всём, в том числе и о сношениях с Турцией. Репнину пришлось отвечать на многочисленные вопросы, повторяя то, о чём он уже рассказывал в кабинете императрицы. Подогретый несколькими бокалами вина, Потёмкин вновь воспылал желанием открыть «новые виды» на отношения с Портой. На передний план опять была выдвинута Таврида.

Эта благодатная земля самим Богом предназначена быть российской, и она станет российской, ежели за это дело взяться с умом. Кстати, у него уже есть план решительных действий. Положив к ногам российской императрицы полуденные земли, что омываются водами Чёрного моря, можно будет потом изгнать турок из всех европейских земель и создать там новую империю с православной религией, чтобы находилась с Россией в вечном союзе, — таковы были рассуждения Потёмкина.

…Репнин давно знал его: вместе воевали, бывало, жили в одной палатке, ели и пили за общим столом, — знал, что любит прихвастнуть, но никогда не думал, что он способен на такие буйные фантазии.

После обеда гости во главе с самой хозяйкой перешли в зал для развлечений, где обычно играли в карты. Потёмкин стал подбирать компанию для игры в подкидного дурака, зарезервировав одно место для самой государыни, но Екатерина неожиданно отказалась присоединиться.

— Мне надоели эти карты, хочу поиграть в что-нибудь другое. Князь, — обратилась она к Репнину, — принц Генрих рассказывал, что вы недурно играете в шахматы. Это правда?

— Я люблю шахматы, — отвечал Репнин, — но хорошо играю или плохо, сказать не могу. Такое может сказать обо мне только мой партнёр.

— Тогда, может быть, сыграем партию или две?

— С превеликой охотой!

Шахматный столик с уже расставленными фигурами стоял в дальнем углу зала. Репнин предложил её величеству белые фигуры, сам взялся предводительствовать чёрными.

Императрица начала игру ходом королевской пешки сразу на два поля. Репнин ответил аналогичным ходом. В первые минуты игры Репнин был осторожен, старался поставить на авантажные места свои лёгкие фигуры, не трогая пока ни ферзя, ни ладей. Но вскоре он понял, что имеет дело с неопытным игроком. Императрица оказалась хорошим тактиком, но о стратегии имела отдалённое представление. Уже после четырнадцатого хода король белых попал под неотразимую атаку и через несколько ходов был заматован.

— Я что-то тут проглядела, — как бы оправдываясь, сказала Екатерина. — Придётся играть посерьёзней.

Вторую партию она вела более осторожно, обдумывая каждый ход. Тем не менее её король снова попал под неотразимую атаку. Репнин пожертвовал коня, и когда государыня взяла этого коня королём, объявил шах слоном. Для ухода от шаха у короля не оставалось ни одного свободного поля. Единственное, что могла сделать августейшая партнёрша, это защититься ферзём, отдать его за слона и таким образом остаться без главнейшей игровой фигуры. Другой игрок на её месте сразу прекратил бы сопротивление, но Екатерине сдаваться не хотелось. Такой поступок не соответствовал её натуре, ей необходимо было найти спасительный ход. И она такой ход искала-искала, но, увы, не находила…