Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

— Это правда, — подтвердил Костюк. — Тогда и я поступил по примеру Алексея Алексеевича: перешёл на сторону большевиков. Мы расстались с ним, и я уехал к родным на Дон. У них в Ростове был свой дом, и я с женой в нём поселился, а работать стал в госпитале. Потом, когда началась Гражданская война, я вступил в Красную Армию.

— У вас есть семья? — поинтересовался Мерецков.

— Сын Аркадий двадцати трёх лет, дочь Татьяна на год младше его. Она сейчас живёт в Москве. А жену я похоронил в прошлом году. Квартира, в которой проживает моя дочь, принадлежала моему двоюродному брату, но он погиб в семнадцатом на Красной Пресне. — После паузы Костюк спросил: — А вы женаты, Кирилл?

— Нет. Правда, невеста у меня есть. Женюсь, когда закончится война. — Мерецков взглянул на врача. — Сын Аркадий — военный?

— Унтер-офицер. — Игорь Денисович вздохнул. — Мы с ним расстались.

— Даже так? — громче обычного произнёс Мерецков. — Отчего вдруг?

— Я ушёл служить в Красную Армию, а он остался в армии генерала Деникина. Аркадий заявил мне, что я предал казачество и что меня непременно настигнет суровая кара.

— Значит, ваш Аркадий сейчас сражается вместе с деникинцами против красных бойцов? — обронил Мерецков. — После ссоры он был у вас в Ростове?

— У меня он не был, и я этому весьма рад. — Костюк помолчал, потом заговорил о другом: — Хочется мне поехать к Брусилову, но не знаю, где он теперь. Не в Москве ли он, не слышали?

— Нет, — грустно отозвался Кирилл Афанасьевич.

Неожиданно в палату вошёл начальник госпиталя. Мерецков уже знал, что он тоже из бывших царских офицеров.

— Ну как, наш больной комиссар поправляется, Игорь Денисович? — спросил он, глядя то на Мерецкова, то на хирурга. — Когда будем его выписывать?

— Через неделю можно будет выписать, — ответил Костюк. — Голень совершенно чиста и, как говорит пациент, ничуть не болит.

Начальник госпиталя сообщил, что получена телеграмма из центра об откомандировании в Москву слушателей Академии Генерального штаба первого года обучения.

— А вы, товарищ Мерецков, и есть слушатель, — улыбнулся он. — Полежите ещё недельку — и в Москву!

Уезжал Мерецков из госпиталя утром. Оно выдалось ясным, солнечным. Кирилл Афанасьевич вышел во двор и увидел своего врача.

— Вы всю ночь дежурили, Игорь Денисович, почему не отдыхаете? — удивился Мерецков.

— Хотелось вас проводить, да и не спится мне в последнее время. — Голос у врача был тих, на лице не дрогнул ни один мускул, только почему-то он отвёл глаза в сторону. — Вы прямиком в Москву?

Мерецков сказал, что на два-три дня заедет домой, чтобы повидать родителей, взять кое-какие вещи.

— А что, Игорь Денисович? — спросил он.

Костюк отчего-то покраснел.

— Я бы желал, чтобы вы навестили в Москве мою дочь Татьяну и кое-что ей передали. Сможете?

— Пожалуйста, Игорь Денисович, рад буду вам услужить! — улыбнулся Кирилл Афанасьевич.

— Вот письмо к дочери, а это… — Костюк вынул из кармана маленький свёрток, развернул, и на его ладони засияло кольцо с бриллиантом. — Его носила моя жена. В прошлом году её не стало. Она завещала мне передать это кольцо Татьяне. Только, очень прошу, не потеряйте его, хорошо?

Мерецков заверил хирурга, что вручит кольцо лично Татьяне.

— Вас на санитарной машине отвезёт к поезду мой коллега, молодой хирург Альберт Кречет, — сказал Костюк. — Кстати, он мне ассистировал, когда я делал вам операцию…

— Душенный человек, — в который раз подумал Мерецков о своём лечащем враче. — Угнетает его, видно, что сын примкнул к белым.

Доехали они до вокзала быстро. Мерецков вышел из машины, за ним — Кречет. Он был совсем молодой, с вихрастым чёрным чубом и такими же чёрными глазами, над которыми как живые двигались брови. Он ни о чём не спрашивал Мерецкова, а перед самой посадкой на поезд, следовавший в Москву, кивнул на его ногу.

— Не болит?

— Ничуть! Я боялся, что её в госпитале отрежут.

— Вам повезло…

— Не понял? — насторожился Кирилл Афанасьевич.

— Когда вас привезли в госпиталь и положили на операцию, потребовалась кровь, иначе вы не перенесли бы её. А крови вашей группы у нас, к сожалению, не оказалось. Что делать? Три часа ночи… Куда пойдёшь, у кого возьмёшь нужную кровь? И тогда Игорь Денисович дал свою… — Альберт умолк, и лицо его стало серьёзным. Объявили посадку на поезд. — Ну, товарищ академик, быть вам полководцем! — Он подал руку. — Мой отец плавает на военном корабле в Севастополе, скажу его словами: «Семь футов нам под килем!»

«А мне Игорь Денисович насчёт крови ничего не сказал, — подумал Мерецков, укладываясь в вагоне. — Только бы никто не ограбил меня в поезде, кольцо с бриллиантом, видно, очень дорогое…»

В Москву Мерецков приехал утром, но в академию не пошёл. Решил сходить к дочери Костюка, отдать ей письмо и кольцо с бриллиантом: вещь дорогая и носить её в кармане небезопасно. А уж после этого он отправится домой, недалеко от Москвы его деревня. «Погощу дома два-три дня, отдохну малость с дороги и поеду на учёбу», — решил Кирилл Афанасьевич.

Дом на Арбате, где жила дочь его лечащего врача, он нашёл быстро. Её квартира находилась на втором этаже. Мерецков робко постучался и сразу услышал звонкий женский голос:

— Кто там?

— Свои, — весело отозвался он. — Я приехал к вам с поручением от вашего отца, Игоря Денисовича.

Ему открыли дверь, и на пороге он увидел девушку. Её живые карие глаза под чёрными бровями смотрели на Мерецкова в упор, не мигая.

«Красивая, ничего не скажешь! — усмехнулся в душе Кирилл Афанасьевич. — Но трусиха, не сразу открыла».

— Вы и есть Татьяна Костюк? — улыбнулся он, не смея шагнуть в прихожую.

— Да. — Девушка тоже слегка улыбнулась. На ней была голубая кофта с белым отложным воротничком, оттенявшим её смугловатое лицо, в ушах качались золотые серёжки в виде тонких колец.

Мерецков назвал себя, объяснив, что лечился в госпитале и Игорь Денисович, её отец, оперировал его. Татьяна пригласила его войти в квартиру.

— Я так волнуюсь за папу, как он там? — Она пододвинула стул. — Садитесь, пожалуйста. Я собралась завтракать, и тут появились вы. Куда вы едете?

Мерецков ответил ей, что он слушатель Академии Генерального штаба, был ранен на фронте, попал в госпиталь, поправился и приехал продолжать учёбу.

— Академия здесь, в Москве?

— Да, но у меня в запасе ещё три дня, и я решил проведать своих родителей, они живут недалеко от Москвы.

Мерецков достал из сумки письмо и вручил его Татьяне.

— Игорь Денисович написал вам…

Она присела на кушетку и прочла отцовское послание. Должно быть, оно было коротким, так как хозяйка через минуту свернула листок и вскинула на гостя свои чарующие глаза.