Михаил Альшевский - Варяги

Вышвырнуть их из страны долин, изгнать навеки — на это его влияния хватит.

Всё так же слепо смотрел на людей со скалы Один. Всё так же блестел кровью его жёсткий рот.

Время Гуннара ещё не пришло. Оно придёт, правда, не скоро, и будет это время другого конунга. Объединит страну долин и фиордов через десятилетия Харальд Прекрасноволосый [3] Харальд Прекрасноволосый — норвежский конунг, объединивший Норвегию и заложивший основы Норвежского государства. .

Тинг приговорил: ярл Торир за преднамеренное убийство ярла Херда должен уйти в изгнание.

Он подчинился.

Прорицательница ошиблась. Вместо судьбы славной Торира ждали долгие дороги, изменчивое счастье скитальца.

Будущее благополучие создаётся вчерашним днём. День сегодняшний может его лишь упрочить и приблизить. Грядущий день проспишь — сам обеднеешь, а внуков с сумой по миру пустишь.

Конунг данов Готфрид непререкаемо верил в истинность этого утверждения.

— Плевать мне на северных соседей! — кричал он в раздражении герцогу Кнуту. — Что ты тычешь мне в нос этими бродячими шайками разбойников-викингов [5] Викинг — древнескандинавский воин, участник морских походов. ? Я доверил тебе побережье, защищай его. Участились нападения? Сам виноват, значит, ни одному ярлу не пустил кровь по-настоящему. Они наглеют, а ты всего лишь держишь оборону. Потому и бьют тебя...

— Ни один ярл не может похвастаться, что разбил меня, — не сдержался герцог. Золотая массивная цепь на его сильной выпуклой груди колыхнулась возмущённо.

В малом замковом зале они были одни, и Кнут мог позволить себе оспорить слово конунга-короля. К тому же герцог (титул, сравнительно недавно перенятый у соседей-франков) считался добрым приятелем конунга, насколько могут быть приятельскими отношения между повелителем и вассалом. Но ведь и повелители — всего-навсего люди, и им нужен человек, с которым можно перекинуться словом на равных. Готфрид испытывал нужду в таких людях постоянно — он был деятельным королём, и как на любого деятельного человека, на него со всех сторон наваливались большие и малые дела и события. Времени просто не хватало. И потому на реплику Кнута он взорвался новым потоком брани.

— Приятель, не дури мне и себе головы! Разве я назвал тебя трусом или младенцем в битве? Пусть я не увижу Вальгаллы, если ты хуже меня понимаешь, что все эти набеги на побережье, стычки не играют для нас никакой роли. Ярл с пятью десятками воинов. Ха! Они способны ограбить какое-нибудь поселение, не более того. Я ведь знаю, Кнут, они убегают подобно зайцам, как только услышат, что поблизости твои отряды.

— Не всегда так, мой король, — сжал губы герцог.

— Знаю, знаю, Кнут. — Готфрид вскочил со скамьи, известковый пол зала перечеркнула его колеблющаяся тень — в громадном камине пылали дубовые поленья. — Если бы на побережье было спокойно и безопасно, тебе бы не пришлось торчать там. Но и придавать слишком большое значение набегам не надо. Не забывай, что мой родич Харальд Боевой Зуб [6] Харальд Боевой Зуб — датский конунг. оставил нам объединённую страну, у нас хватит сил образумить зарвавшихся ярлов. В конце концов посади отряд-другой на корабли, догони грабителей в море, захвати кого можешь живым, иди в их фиорды и там, на глазах сородичей, перевешай всех до одного. Это впечатляет. Другие поостерегутся.

— Нужны новые корабли. Недавно бурей три судна выброшены на берег...

— Накажи кормчих. Впрочем, это твоё дело. Что ты хочешь от меня, Кнут? Серебра? Воинов? Мастеров для постройки кораблей? Говори — что?

— Ты же знаешь, Готфрид, по твоему слову мы не ходим в набеги. Воины ропщут, мне нечем им платить.

— Ладно, герцог, я дам тебе серебра. Хотя это вы должны приносить мне его. Главная опасность идёт с юга, ты это знаешь не хуже меня. Там приходится постоянно держать войско, и туда, как в бездонную бочку, уходит казна. Король франков Карл, провозгласив себя императором, недавно присылал ко мне послов. До тебя, на север, эти вести, наверное, ещё не дошли? — Король выжидательно замолчал.

Лицо Кнута, обветренное суровым дыханием Янтарного моря, изрезанное преждевременными морщинами, — само внимание. Проведя последний год почти безвылазно на побережье, он действительно не знал многого из того, чем жил королевский двор. Порой охватывала обида, мнилось, конунг забыл о нём. Но тут же и одёргивал себя: нет, Готфрид не забыл, сегодня он поручил ему побережье, завтра найдёт другое дело рядом с собой. Такими военачальниками, как он, Кнут, Готфрид разбрасываться не будет.

— И что тебе привезли послы Карла? — Отвечая вопросом на вопрос. Кнут одновременно подчёркивал свою неосведомлённость и озабоченность делами королевства данов.

— О, мелочь. Всего-навсего предложение о союзе против бодричей. Он с юга, я с севера. Куда высокомудрому князю Годославу податься? Один хороший удар, обдуманный и подготовленный совместно, и Рарога больше не будет. Пепел и развалины от города бодричей. А может, договоримся, Рарог моим станет. Карл и на такую возможность намекает. Для себя он выторгует у Годослава другие куски, пожирнее Ты бы согласился, Кнут, а? Сколько мы с этим Годославом возимся, а тут случай сам в руки плывёт...

— Клянусь честью, государь, я бы согласился, — живо ответил герцог. — Другого случая может и не быть. С бодричами один на один... — Он причмокнул губами и тем самым лучше любых слов выразил сомнение в возможности победы над южным соседом — союзом многолюдных славянских племён бодричей.

— Да, мой Кнут, ты засиделся на побережье, — с сожалением, обрадовавшим герцога, сказал Готфрид. — Твой опыт очень пригодился бы мне здесь. Но ведь и там нужен верный человек. А то мои подданные завопят, что король Готфрид не хочет защищать их от викингов. Терпи, Кнут, терпи, приятель. Я ведь терплю наглость Годослава. А императору Карлу я отказал, хотя он и не бранит тех, кто уже называет его Великим. Ты, я вижу, удивлён, Кнут? Конечно, ведь ни ты, ни кто другой из моих приятелей и придворных не догадался хотя бы раз назвать меня великим. И тем не менее я отказал Карлу Великому. И знаешь почему? Потому что я, при всей своей заурядности, догадался поинтересоваться: а не предложил ли Карл свой союз ещё кому-нибудь? И что ты думаешь: Карл захотел перехитрить самого себя. Он предложил союз и Годославу против саксов. Как ты считаешь, не совсем дурак твой король, а, Кнут?

— Государь... — в растерянности развёл руками герцог.

— Оставим это. — Готфрид подошёл к скамье, подвинул её и уселся перед камином. — Серебро получишь, воины не должны испытывать нужды. Парочку ярлов для острастки всё-таки вздёрни. Кстати, а почему бы нам не использовать против норвегов их же викингов? Помнится, твой гонец недавно сообщил о приходе к нам какого-то ярла Торира с дружиной. Кто таков? Сколько у него дружины?