Пьер Ла Мур - За пределами желания. Мендельсон

— Почему ты смеяться? — спросила она, тоже улыбаясь.

— Потому что мы с тобой два дурака. Мы спорим из-за бриллиантов, я уже заставил тебя плакать, а ты сказала мне, что я выглядел смешно на этом проклятом велосипеде...

— Не на велосипеде, — уточнила она. — Только когда падать.

— Пусть так. Только когда я падал... Но я всё ещё не знаю, как ты попала в мой номер вчера ночью. Но сначала скажи, где ты живёшь?

Её глаза над кромкой одеяла озорно вспыхнули. Тонким мизинцем она указала на потолок:

— Наверху.

— Наверху? Ты хочешь сказать, что живёшь в этом отеле?

Его поражённый вид вызвал у неё приступ хохота.

— Возможно, ты думать, что один живёшь в этом отеле, нет? Много других людей живёт здесь. Когда я приходить, администратор говорить: «Мисс Салла, я даю вам лучшие апартаменты».

— Негодяй, то же самое он сказал и мне.

Теперь они смеялись оба. Потом импульсивно начали целоваться. Без страсти, так непринуждённо, словно выпили живительной влаги, просто потому, что для влюблённых поцелуи естественны как воздух.

— Мой номер такой же, как твой, — продолжала она. — Та же мебель, те же картины в ванной. Только стены другого цвета — жёлтые, а не красные. — Она мгновенье размышляла и сделала заключение: — Я думаю, мои красивее.

— Ну что ж, этот вопрос мы выяснили. А теперь скажи, как ты проникла в мою комнату?

Это было сложнее, и Марии потребовалось много времени и отклонений от темы, чтобы сообщить подробности операции. Она узнала о приезде Феликса от горничной. Затем последовало описание горничной — её возраста, внешности, стиля работы и личных качеств.

— Когда она приходить вчера, чтобы опустить шторы и приготовить постель, она говорить, что очень красивый и важный музыкант приезжать из Лейпцига, и я спрашиваю, приезжать ли этот важный человек с женой, и она говорить: «Нет, никого с ним нет».

Тогда Мария сразу составила план — простой и эффективный. Она подкупила горничную, и та дала ей ключ от номера. После театра она вошла и стала ждать.

— И я ждать много часов, — пожаловалась она. — Почему ты приходить домой так поздно?

— Бродил по городу, стараясь настолько утомить себя, чтобы мог уснуть.

Она приняла это объяснение без комментариев.

— Пока я ждать, я везде смотреть. В ванной, в шкафу, даже в карманах твоих костюмов, — призналась она с самодовольной безмятежностью.

Он снисходительно улыбнулся:

— У тебя задатки настоящего карманного воришки.

Тем не менее всё оказалось кристально ясным. Прошлое было препарировано и отброшено. Годы разлуки исчезли, словно их никогда не было. Радость встречи стёрла из их умов все мысли. Они смотрели друг на друга, сблизив лица, не находя слов, улыбаясь без всякой причины. Конечно, оставалось решить вопрос о будущем, о том, что они будут делать с этой чудесной неделей грешного счастья, которую Мадонна устроила специально для них. Но это могло подождать. Кроме того, они были голодны.

— Давай поедим чего-нибудь, — предложил он, потянувшись к шнурку у кровати.

Но она с кошачьей быстротой схватила его руку:

— Maledetto! Cosa fai? [113] Что ты делаешь? (ит.).

Он что, сумасшедший? Совсем лишился рассудка? Что скажет его жена, если узнает, что в первую ночь в Дрездене у него не только была в постели женщина, но они и завтракали вместе в середине дня и тоже в постели. Он попытался возразить, что Лейпциг далеко и вряд ли Сесиль узнает, во сколько он завтракал, и где, и с кем. Его возражения не дали никаких результатов. Она была тверда. Неведение бедной signora должно быть защищено.

Феликс неохотно согласился, поражаясь особенностям её этики, которая позволяла ей проводить ночь с мужем другой женщины, но запрещала завтракать с ним в постели. И для того чтобы успокоить её совесть, он согласился участвовать в сложном обмане. Мария вернётся к себе в номер по боковой лестнице. Там она закажет обильный завтрак-обед-ужин для себя и Ромолы и попросит доставить его к ней в номер. Да, Ромола всё ещё была с ней и с каждым годом становилась всё ворчливее. Когда принесут завтрак, Мария стукнет по полу, который одновременно является его потолком, и он поднимется тоже по боковой лестнице и съест порцию Ромолы. Тогда Сесиль никогда не узнает о неверности мужа, любовники насытятся, администратор не заподозрит, что под крышей его отеля разворачивается роман, и все будут счастливы.

— А как же Ромола? — поинтересовался он. — Она что, будет голодать?

Ромола не проблема. Она выйдет из отеля и позаботится о себе. Она открыла маленький итальянский ресторанчик, где подают превосходную еду.

Феликс не мог придумать никакого другого возражения и заявил, что согласен. Мария подарила ему последний поспешный поцелуй и выпрыгнула из постели.

Одной из самых сложных проблем во многих незаконных любовных связях является проблема держать их в тайне. В некоторых случаях она становится непреодолимой. Мария взяла на себя почти невозможную задачу утаить свои отношения с Феликсом от всего мира и отдалась её осуществлению со всей изобретательностью своего венецианского ума.

При этом она беспокоилась не о своей репутации, которая её вовсе не заботила, а исключительно о репутации Феликса. Проблема, как она её видела, состояла в том, чтобы проводить вместе каждый момент, который они могли бы выкроить из времени, предназначенного для выполнения их обязанностей, но таким тайным и умным путём, чтобы никто во всём Дрездене не заподозрил их в любовной связи. И тогда через неделю Феликс сможет вернуться в Лейпциг, в лоно семьи, облачённый в безупречную, хотя и ложную невинность.

Он снова чуть было не сказал ей правду, но инстинкт предостерёг его от опасности такого откровения. Мария жила в раю, который сама себе создала, и он не мог разрушить её иллюзии. Она жила в мелодраме, в которой любовь и двуличность шли рука от руку. Её романтическая натура не могла вообразить более захватывающей ситуации. Мадонна не только сотворила miracolo, чудо, чтобы свести их вместе, но и возложила на неё ответственность за то, чтобы никто никогда об этом не узнал. Особенно Сесиль. Она была постоянной заботой Марии. Если Сесиль не узнает о неверности мужа, то она не станет страдать, не станет упрекать Феликса. Всё будет очень хорошо. Единственная, кто будет знать, — это Ромола, которую можно не принимать во внимание, и Мадонна, которую, конечно, очень даже нужно принимать во внимание, но которая была поразительно милосердной, понимающей и во всех случаях её, Марии, сообщницей. Но если Сесиль узнает, тогда mamma mia! Тогда будет катастрофа. Она может вбить себе в голову бросить Феликса. Некоторые женщины делают такие глупости... Феликс будет безутешен, Мадонна отречётся от авторства своего чуда, и она, Мария, окажется в ужасном положении разрушительницы семьи, не говоря уж о состоянии peccato mortale, — смертельного греха.