Магомед Мамакаев - Мюрид революции
- Название:Мюрид революции
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Чечено-Ингушское книжное издательство
- Год:1976
- Город:Грозный
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Магомед Мамакаев - Мюрид революции краткое содержание
Сын крестьянина-горца, он рано лишился отца. Ему довелось перенести все тяготы, связанные с гражданской войной и разрухой. Октябрьская революция, открывшая всем ранее угнетенным народам путь к просвещению и науке, дала возможность и Магомету Мамакаеву учиться в школе, а потом окончить Московский коммунистический университет народов Востока.
С той поры Мамакаева можно было увидеть в самых различных учреждениях республики, на разных должностях. Кипучая натура призывала его туда, где было трудно, где требовались знания, а образованных людей в Чечено-Ингушетии было тогда еще очень мало.
Но на протяжении всей жизни главным делом для Магомета Мамакаева оставалась литература. Им написаны поэмы и стихи, его поэтические сборники известны и за пределами республики.
Книга «Мюрид революции» посвящена жизни и подвигу известного чеченского революционера Асланбека Шерипова, отдавшего жизнь за народное счастье.
Мюрид революции - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Но жизнь у бороевцев не всегда была спокойной.
Как-то однажды после бурного схода они решили не платить непосильные налоги и даже изгнали из аула старшину Гишлако. Тогда начальник Чеченского округа полковник Свистунов прислал сюда карательный отряд с приказам: обстрелять аул чугунными снарядами и усмирить непокорных.
Бороевцы не поверили, что это злодеяние совершено с ведома самого сардала [1] Так чеченцы называли кавказского наместника.
Грузии. Они собрали целый мешок чугунных осколков и с этим мешком отправили в Тифлис делегацию к наместнику Кавказа. Но тот, даже не выслушав жалобы, велел отправить посланцев в тюрьму. Продержав их две недели в тюрьме, он отпустил делегатов домой со строгим наказом: никогда впредь не жаловаться на свое начальство…
С тех пор бороевцы вели себя довольно тихо, но между собой решили: ничего хорошего для царя и его помощников не делать, но также и от них ничего доброго не ждать.
Чуреков с солью как будто бы хватало, а в том, что баранину одни ели здесь в день три раза, а многие не видели ее месяцами, бороевцы не усматривали особой беды. «Так уж положено самим аллахом», — говорили они. Конечно, случалось, они ссорились между собой из-за земли или лесных угодий, но мулла твердил им, что жить надо мирно, с надеждой на «милостивого аллаха».
Так и жили из года в год, довольствуясь немудреными благами, стараясь и спичек не покупать, раз они изготовлены на фабриках белого царя.
Однако за последние поды тихая жизнь этих мест была нарушена новыми, непривычными волнениями. Сначала по аулам поползли тревожные слухи о войне, некоторых мужчин призвали и отправили в город. Люди строили по этому поводу различные догадки. Поговаривали, что где-то убили какого-то великого князя, а за это Германия начала войну с Россией. Но время шло, и вот то в один, то в другой аул стали возвращаться из госпиталей раненые горцы из тех, что сражались на германском фронте. Новости, которые они приносили, были потрясающие. Солдаты-чеченцы рассказывали, что рабочие в России бастуют, что в русских деревнях бунтуют мужики, жгут помещичьи усадьбы, убивают особенно ненавистных старшин и урядников.
Слухи эти летели с быстротою молнии. Гонцы добирались до самых далеких аулов, с трудом пробираясь между скалами, тряслись на ухабах торных дорог, так что и рассказы их приходили сюда в измененном виде. Сельские старшины хранили подозрительное молчание и все неувереннее держали себя с народом, а изредка наезжавшие сюда чиновники в основном говорили по-русски, так что крестьяне их не понимали.
Тревожно становилось в Чечне. Поэтому молодой путник, подходивший в то утро к Борою, не слишком удивился, заметив движение на улицах обычно тихого аула.
В этот день утром бороевцев поднял крик глашатая:
— Эй, люди, спешите к мечети, спешите к мечети!
— Что еще там стряслось? — спрашивали люди, выходя со дворов.
— Начальник едет, начальник…
— Чей же труп он везет? — невесело пошутил кто-то.
— Не знаю, ему виднее, — отвечал чернявый и худенький, как высохший чурек, глашатай.
Продолжая выкрикивать свой призыв, он обошел всю главную улицу; весь вид его говорил, что он знает не больше того, что произносит.
Люди направились на площадь, кто с топором, а кто с вилами, — словом, так, как они собирались на работу. Женщины, опешившие по воду, останавливались и в знак почтения к мужчинам опрокидывали свои кувшины. Они сходили с дороги и робко поглядывали вслед идущим.
Когда упомянутый нами путник вошел в аул, площадь перед мечетью постепенно наполнялась встревоженными людьми. Юноша остановился в стороне от толпы, живые его глаза перебегали с одного лица на другое. Взволнованные предстоящим событием люди даже не обратили на него внимания.
Наконец на холеном коне появился старшина Гишлако с рыжей квадратной, коротко остриженной бородой. На шее у него болталась длинная медная цепочка с эмблемой старшинской власти. Бороевцы не любили своего старшину за жестокость, а еще больше за то, что не сами выбрали его — он был назначен царской администрацией им назло.
Старшина тяжело выпрямился на стременах и крикнул:
— Ждите, люди, ждите, сейчас он прибудет!
Наезжая конем на людей, старшина теснил толпу, расчищая дорогу для знатного гостя. Добравшись так до мечети, он повернул назад и поскакал навстречу чиновнику. Бороевцы молча глядели ему вслед.
Но вот на краю аула поднялась пыль.
— Едут! Едут! — закричал глашатай, выбегая на площадь.
Вслед за ним выехало еще несколько всадников. Впереди скакал старшина.
— Расступись, народ, расступись! — покрикивал он, замахиваясь плеткой.
У мечети он ловко соскочил с коня. Около него, придерживая вздуваемые ветром полы халата из зеленого сукна, стал белобородый кадий. Он оперся на длинный крашеный, цвета халата, посох.
Наконец появился и сам высокий гость, по всем признакам — большой начальник — тучный полковник с позолоченными погонами на широких плечах. Он спешился у дома старшины и, постукивая концом серебряной шашки о ступеньки, поднялся на крыльцо. Извлек из кармана синего кителя белоснежный платок и отер потное лицо.
— Дорога к вам очень трудная… и узкая, — не обращаясь ни к кому, проговорил он.
Толмач громко перевел собравшимся эту фразу.
— Да будет воля аллаха, он еще больше сузит ее! — крикнул кто-то из толпы.
Слова эти, разумеется, никто не перевел, и полковник, принимая их за приветствие, важно кивнул в ту сторону, откуда они раздались. В толпе послышались смешки.
— Как живут, что думают бороевцы? — бодро обратился полковник к старшине, который стоял, вытянув шею, славно гусь: он пытался увидеть того, кто бросил высокому гостю дерзкую фразу.
Старшина Гишлако мигам повернулся к начальнику. Он едва владел русским языком, но ему очень хотелось выразить свою преданность власти.
— Господин полковник, бороевский народ царю хорошее делать хочет, — с трудом произнес он.
Выслушав эту, не совсем понятную фразу, полковник повернулся к толпе.
— Я преодолел этот нелегкий путь, потому что имею к вам весьма важное дело, — сказал он. — Вот уже скоро два года, как Германия напала на нас. Война, которую ведет наш государь, приближается к победному концу. Государь обращается к вам, храбрые жители Бороя, за помощью. Вам надо послать в нашу победную армию пополнение из своих молодых джигитов-добровольцев, дать им коней, вооружить их и снабдить продовольствием…
Когда толмач перевел эти слова полковника, по толпе словно пробежала волна. Потом вперед протиснулся высокий горец с седеющей бородой. Сдвинув на затылок потрепанную папаху из черной овчины, он оперся на суковатый посох и заговорил спокойно, но твердо:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: