Лев Демин - Каторжник император. Беньовский

Морис Август хотел было уехать вместе с Сальданьи и Дугласом, но Степанов и Винблад удержали его у трапа.

— Позвольте, барон, объясниться с вами, — сказал ему Степанов.

— Опять объясняться! Вы становитесь утомительны, — раздражённо буркнул Беньовский.

— Вы решили продать галиот?

— Да, решил и нашёл солидных покупателей. А что нам ещё остаётся? Судно без штурмана не судно. Или, может быть, вы, Степанов, или вы, Винблад, готовы встать за штурвал и вести галиот в Индийский океан? Я рассчитываю договориться с капитаном французского фрегата. Он доставит нас в Европу. Но это будет стоить денег, огромных денег. Вся выручка от продажи «Святого Петра» и пушнины едва-едва покроет расходы на содержание и экипировку наших пассажиров.

— Допустим, что так. Но ведь вы не единоличный владелец судна и пушнины. Почему вы не советуетесь с товарищами?

— Вы же давали клятву во всём повиноваться мне и полагаться на меня.

— Но всему же есть предел, — вспылил Винблад. — Откуда нам известно, что вы не распорядитесь вырученными от продажи деньгами себе на пользу?

— Вы обвиняете меня, Адольф, в непорядочности? Меня, барона, офицера! Такое оскорбление не стерпел бы ни один уважающий себя дворянин.

— Я сказал то, что сказал.

— Повторяю вам, вырученных от продажи судна и мехов денег едва хватит на переезд во Францию на французском фрегате. За галиот со всем снаряжением и вооружением нам заплатят четыре с половиной тысячи пиастров. За всю партию мехов, вывезенных с Камчатки, я рассчитываю получить с англичанина двадцать восемь тысяч. А расходы...

Беньовский бойко сыпал цифрами. Винблад перебил его:

— Почему я вам должен верить на слово, когда все расчёты вы вершите единолично и бесконтрольно?

— На корабле назрел взрыв негодования, — сказал Степанов. — Вы, главноначальствующий, за всё в ответе. С вас и спрос за те жизни, которые унесла болезнь.

— Не забывайтесь, Степанов! — резко перебил его Беньовский, срываясь на крик. — Сам сожалею, что болезнь лишила нас многих полезных людей.

— Не виной ли этому ваша нераспорядительность, нежелание заботиться о людях, которые месяцами не получали свежей пищи?

Разговор этот привёл к окончательной ссоре Беньовского со Степановым, да и с Винбладом. Выругавшись по-венгерски и по-польски, Морис Август спустился в лодку и приказал грести к берегу.

Вечером в доме губернатора состоялся званый приём в честь путешественника Мориса Августа Аладара де Бенёв. Собрался весь цвет местной колониальной знати, представители торговых компаний, в том числе уже знакомый Беньовскому мистер Дуглас и кавалер де Робиен, представлявший в Южном Китае интересы французской Индийской компании, специально приглашённый по этому случаю из Кантона. Были среди гостей и капитан французского фрегата де Сент-Илер, и епископ Макао Мителополис. Торжественный приём, главным виновником которого был он, поднял настроение Мориса Августа, испорченное объяснением на судне со Степановым и Винбладом. Губернатор настаивал, чтобы его гость пришёл на приём не один, а привёл бы с собой всех своих помощников, кого считает нужным. Беньовский отговорился тем, что все его помощники больны. Не брать же с собой своих недругов.

Морис Август был в центре внимания. Сальданьи представил его гостям как учёного и путешественника, отважного мореплавателя, сделавшего много ценных географических открытий, и первого из европейцев, так подробно ознакомившегося с Японией на всём её протяжении. При этих словах голландцы, находившиеся среди гостей, многозначительно переглянулись. Как это понять, господа? Голландия теряет свою торговую монополию в Японии, открывающей свои двери и для других иностранных держав? Или этому прыткому барону просто повезло, а политика Японии тут ни при чём?

Вышколенные лакеи в расшитых золотым галуном ливреях и напудренных париках, напоминающие важных сановников, приносили на тяжёлых серебряных подносах всякие яства и хрустальные бокалы с винами. Лакеев для такого приёма в губернаторском доме не хватило. И дом Сальданьи выбрал в гарнизонной роте самых стройных и красивых солдат, переодел их в ливреи и сам долго обучал тому, как должен вести себя ливрейный лакей на большом приёме, как подходить к гостям, приветливо улыбаться, подавать кушанья и напитки.

Большинство гостей свободно владело французским языком, и это облегчило Морису Августу возможность общаться с ними. Гости окружили Беньовского и атаковали его вопросами:

— Что вам показалось самым замечательным в Японии?

— Встречали ли вас японцы с недоверием?

— Красивы ли японские женщины?

— Что вы можете сказать о религиозности японцев?

Последний вопрос задал епископ.

Морис Август едва успевал отвечать.

— Вы спрашиваете, что самое замечательное в Японии? Всё. Решительно всё. Облик людей, их одежда, жилища, пища. Япония — страна великих чудес. Чтобы ответить на ваш вопрос, надо прочитать целую лекцию. Нет, одной лекции мало. Попробую рассказать о японских впечатлениях в своей будущей книге.

— Надеемся, это будет интереснейшая книга?

— Встречали ли нас японцы с недоверием? Да, поначалу так именно и встречали, пытались не пускать на берег. Но, убедившись, что мы частное судно, преследующее чисто научные цели, меняли своё отношение к нам, становились приветливы и добры. Красивы ли японские женщины? На чей вкус. На мой взгляд, попадаются среди них прехорошенькие. Ещё, кажется, вы спрашивали о религии.

— Да-да. Религиозны ли японцы? — повторил свой вопрос епископ Мителополис.

— В каждом японском поселении можно увидеть храм, который заметно отличается от других построек. Обычно это постройка с высокой изогнутой черепичной крышей. В храме японцы молятся своим идолам. По-видимому, любой японец религиозен, и эта его религиозность проявляется в убеждённом упрямстве, составляющем национальную черту характера.

Беньовский отвечал общими фразами, избегая конкретных деталей, которых он не знал да и не мог знать. Но незнание страны или самое беглое, поверхностное и случайное знакомство с ней он восполнял апломбом и самоуверенностью всезнайки. И на людей, вовсе не знакомых с загадочной Японией, это производило впечатление.

— Представьте, господа, японское должностное лицо. Пёстрый халат с широким кушаком, выбритое темя... В беседе с вами он учтив, улыбчив, утончённо вежлив.

— Вы владеете японским языком? — спросил один из голландцев.

— Не умудрил Бог.

— Как же вы объяснялись?

— Очень просто. В моём экипаже оказался знаток айнского языка. Айны, как известно, населяют как русские Курилы, так и Северную Японию. Почти в каждом японском населённом пункте, куда доводилось заходить, находился свой знаток айнского языка. Вот и общались с помощью двух толмачей.