Марк Юдалевич - Голубая дама

Слава богу — тетрадь на месте. Опустить половицу, расправить ковер — дело одной минуты.

«Господи! Кто это?»

Из противоположной двери появилась рука, метнулась по стене огромная тень…

На пороге в ночном китайском халате стоял генерал.

— Кто?.. Кто здесь?..

В голосе мельтешит испуг.

Я стою со свечой, и он видит мое лицо.

— Т-ты, Ю-Юлия… Свят, свят, господи Исусе!

Негодяй принимает меня за призрак. Значит, он действительно верит в мою смерть. Фонарь выпадает у него из рук и гаснет.

Я задуваю свечу и выскальзываю в дверь…

— Где пропадала-то? Юлия Андриановна, матушка? — спрашивает меня старуха.

— Гуляла, — коротко отвечаю я.

— Хотя бы упредила. А то испужала до самой смертушки. Проснулась, а тебя нетути…

— Завтра опять пойду, — негаданно для себя возразила я.

Я — призрак.

Была барыней, солдатом, крестьянкой. Теперь я — призрак. Сегодня надела бальное голубое платье, благо Ивановна сохранила его.

А вдовец, злорадно думалось мне, вдовец, каковым он себя числит, боится меня. Он уверен, что я по обету своему явилась с того света, прошла сквозь камень, чтобы видеть ужас преступника. Помнит, как я кричала: «Увижу! Увижу!»

Так стану же мучить его. Да будет в этом моя месть!

Целый день перед тем перечитывала добытую ночью свою тетрадь. Я ли не была верной женой ему! Я ли не старалась любить его!

И как подло оскорблял он меня грубостью, подозрительностью, недоверием! И, наконец, эта трусость перед возможной опалой за письмо к Наташе, этот немыслимый, позор бегства его от холеры, которым даже мадам Толстопятова могла корить и язвить меня.

Перед полуночью по заснеженному саду и чугунной лестнице пробралась я в генеральский дворец. Не стала зажигать свечу, а затаилась за ширмами.

Я знаю его натуру. Он станет уверять себя, что ему помстилось, померещилось, что ничего, помимо болезненной игры нервов, не было. И чтобы успокоить свою персону, в полночь придет сюда.

Действительно, вскоре замерцал неровный свет, и генерал появился на пороге. Он постоял некоторое время, затем вышел вперед и, видно, утвердясь в напраслине страхов своих, прошел на середину комнаты.

Здесь я выскользнула из-за ширмы, скинула полушубок, и дикий ужас изобразился на его лице.

— А-а-а, — заорал он нечеловеческим голосом и бросился бежать. В дверях запнулся за порожек, упал, но фонаря из рук не выпустил и, завывая, пытаясь выговорить какие-то слова, пополз по полу…

Граф, который приходит обычно с наступлением темноты, принося мне обед, приготовленный его искусным поваром, сегодня принес еще и новость.

— Странный слух идет по городу, — сказал он. — Будто во дворец по ночам приходит дама в голубом, гуляет по комнатам, заглядывает в генеральские покои.

Иногда спускается в сад и на снегу даже остаются ее следы. Подолгу играет на фортепьяно, и слуги не только слышат музыку, но в темноте видят контуры ее фигуры и бегающие по клавишам руки.

Григорий Львович встречал вдовца моего. В несколько дней обратился он в трясущегося старичка и даже исхитрился как-то уменьшиться в размерах…

На этом, к сожалению, обрываются записки Юлии Андриановны, и до сих пор именуемой в нашем городе Голубой Дамой.

Галдан-Цэрен — немирный правитель граничащего с Алтаем джунгарского ханства. Умер в 1745 году.