Дмитрий Федотов - Хозяин урмана

Им оказался здоровенный, больше двух метров ростом, мужик, заросший до глаз густой, в колтунах, бородой. Одет он был в штаны и безрукавку из шкур волка и медведя. На поясе у него болтался в кожаных ножнах большой нож, а в руке гость держал внушительного вида рогатину. Причем, как заметил наблюдательный Умник, рогатина не имела наконечника, а была просто обожжена на концах, как делали в старину. И вообще, от пришельца буквально веяло некой седой стариной.

При виде этакого страшилища Бизон громко икнул и спрятал ложку в карман, Тихоня подавился слюной и закашлялся, а Голован весь подобрался и смотрел на незваного гостя исподлобья. Один Умник внешне не проявил никаких чувств, хотя в груди у него сердце предательски ухнуло и дало сбой. Показалось, что взгляд мужика буквально проник ему под череп и прочитал все потаенные мысли. Чтобы стряхнуть наваждение, Умник прикрыл глаза, скрестил пальцы как в детстве, когда собирался соврать родителям, и даже сплюнул трижды через левое плечо. Снова открыл глаза.

Гость не исчез в клубах дыма, не испарился. Вместо этого он без спросу подсел к костру, вытащил из-за пазухи деревянную ложку, больше похожую на половник, и зачерпнул варево из котелка. Подул, попробовал, причмокнул, кивнул и сказал гулким басом, сильно напоминающим рычание:

– Хорошая еда.

Тихоня очнулся, словно от транса, и напористо заявил:

– Тут не богадельня, дядя. Бесплатно не подают!

– А ну, обзовись, как положено! – поддержал приятеля Бизон, медленно наливаясь кровью и приподнимаясь с пенька.

– Кто я – вот он знает, – рокотом продолжил гость, ткнув ложкой в застывшего столбом Голована. – А в оплату могу каждому сказать, когда и как он умрет.

– А ты шаман, что ли, дядя? – прищурился осмелевший Умник.

– Можно и так сказать. Ну что, по рукам?

– Лады, лопай, дядя, а после поворожишь нам.

– Так одно другому-то не мешает, – недобро оскалился гость сквозь бороду, и сидевшему прямо напротив Тихоне на миг померещилось, что у мужика во рту самые настоящие клыки. – Пожалуй, начнем с тебя, милок, – кивнул гость в сторону Умника. – Потонешь ты аккурат в тот же день, как уйдешь из энтого места. А твой толстый друг заблудится в урмане, попадет в болото и гнус его живьем заест. Ну а ты, худосочный, – он ткнул пальцем с длинным ногтем, похожим на коготь в Тихоню, – в одну ночь полезешь на кедр переночевать, а поутру сорвешься с него и хребет себе сломаешь. Но умрешь не сразу, денька через два…

– К-как?! – с трудом выдавил обалдевший «медвежатник».

– Да очень просто: волки тобой отобедают! – Мужик снова показал в улыбке зубы, и Тихоня убедился, что клыки ему не померещились. От этого открытия его бросило сначала в жар, потом в холод, и забил такой озноб, что собственные зубы начали дробить друг друга.

– Ну, остался ты, мил человек, – повернулся как ни в чем не бывало гость к Головану. – А твоя смерть придет…

Он не договорил, потому что неподвижный до того Голован вдруг сорвался с места, в три прыжка подскочил почти вплотную к страшному незнакомцу, раскинул крестом руки и крикнул что-то по-хантийски, а потом резко соединил руки над головой и произнес одно слово:

– Отхонты! – И бросил в огонь некий предмет.

Пламя костра взвилось метра на три вверх, прянуло вширь, окрасившись на мгновение в странный фиолетовый цвет. Мужик шарахнулся от этого огня, дико взревел и гигантскими скачками унесся в лес.

Некоторое время на поляне стояла гробовая тишина. Первым пришел в себя Умник.

– Что это было, а? – хрипло выдавил он.

– Хозяин… – эхом откликнулся Голован.

Он быстро направился к дому и скрылся внутри. Бизон снова начал икать и никак не мог остановиться. Тихоня выматерился длинно и смачно, потом уточнил:

– Хозяин чего?

– Тайги, наверное… – пробормотал Умник и тоже пошел к дому.

– К-уда это они? – спросил Бизон.

– Почем я знаю! – отмахнулся Тихоня и придвинулся к котелку. – Давай-ка лучше пожрем.

Какое-то время они увлеченно хлебали наваристый суп, хорошее настроение медленно возвращалось вместе с чувством насыщения. Поэтому когда из дома появились Голован и Умник в полной экипировке, осоловевший слегка «медвежатник» изумленно поинтересовался:

– Вы это куда лыжи смазали?

– Нужно срочно отсюда сваливать, братаны, – доверительно ответил Умник. – Голован говорит, что Хозяин урмана сильно на него обиделся за… ну, проклятие, что ли. И теперь это вопрос времени, когда решит нас всех тут положить.

– Короче, если жизнь дорога, ноги в руки и – айда, – перебил его Голован. – Две минуты вам на сборы!

Спустя пять минут четверка беглых уголовников дружно затопала по едва заметной, скорее всего звериной, тропке прочь от старого заброшенного скита.

*

К реке вышли на закате. Неширокая, ленивая, как большинство таежных рек, она тем не менее таила в глубине неприятные сюрпризы вроде омутов и ям. Чтобы обнаружить, например, яму, нужно было спуститься к самому урезу воды и понаблюдать какое-то время за поверхностью. Над донной ямой вода часто закручивалась в воронку, затягивая туда мелкий мусор и листья, но попадались настолько большие ямы, что водоворот запросто утягивал оленя или молодого лося, не говоря уже о человеке.

– Тига, – кивнул на реку Голован. – Деревня, где я родился, в самом ее устье стоит.

– Ну, что, Сусанин, может, заночуем в твоих, так сказать, родных пенатах? – Умник, щурясь, смотрел из-под руки на реку.

– А дальше-то мы куда пойдем? В деревню? – с надеждой в голосе спросил Бизон. Выглядел он неважно: красный и распухший от комариных укусов, дышит тяжело, с присвистом.

– Какая, к хренам, деревня?! – взвыл Тихоня. – Я в город обратно хочу! На кой ляд я с вами поперся?.. Сидел бы сейчас в теплой камере и кашу перловую трескал с маслом…

– Ты жить хочешь, доходяга? – почти ласково поинтересовался Голован.

– Хочу…

– Тогда закрой пасть! Сейчас все раздеваемся, шмотки и обувь вяжем в узлы, узел – на голову и поплыли.

Теперь возмутился Бизон:

– Ты сдурел, Голован?! Вода ж холодная! Да и зачем нам на тот берег?

– Можешь оставаться, жирдяй, – пожал плечами тот. – Хозяину будет на ком злость выместить.

И он, а вслед за ним Умник и примолкший Тихоня принялись быстро раздеваться. Бизон в нерешительности потоптался возле них, потом тоже разделся, тихо матерясь и поеживаясь от пронизывающего вечернего ветерка.

– Можно же было и завтра переправиться?..

– Нет. Хозяин нагонит – всех угробит…

Наконец все вещи были плотно увязаны в узлы. Каждый из бандитов взял по одному, кроме Бизона, который заявил, что плавает неважно и с узлом в руке просто не выгребет.

Тогда Голован вырезал из талины рогатину и прицепил к ней оба тюка – свой и Бизона, первым вошел в воду, неся рогатину, как хоругвь. Поплыл. Остальные молча наблюдали за ним.