Дмитрий Федотов - Хозяин урмана

– Точно! – улыбнулся лесник. – Кедровый орех, мука, мед и кабаний жир.

– Калорийность выше, чем у шоколада и халвы… Только зачем нам мурцовка? Мы же не на месяц в тайгу идем?

– Запас карман не тянет, – неожиданно вмешался Олег. – Давай, я ее себе в рюкзак положу.

– Ты же вроде не собирался с нами? – прищурился я. – А как же служба? Следствие?..

– Будем считать, я провожу следственный эксперимент. Так что…

Ракитин не договорил – ожила рация сержанта. Тот удивленно взял ее:

– Обских на связи…

– Лёха, это Толян. Дуй немедленно обратно! – ворвался в комнату хрипящий голос.

– Что случилось?

– ЧП!.. Из больницы пропал тот псих, которого Точиновы нашли. Приказано всем искать, но Корнеич сказал, что, похоже, его – того… В смысле, есть признаки насильственного похищения!

Сержант оторопело посмотрел на Олега. Ракитин взял у него рацию.

– Капитан Ракитин на связи. С кем я говорю?

– Старший сержант Попов. Очень хорошо, что вы не уехали. Товарищ майор будет рад. Он вас поминал уже…

Я хихикнул, и Олег окатил меня ледяным взглядом.

– Мы с сержантом Обских выезжаем немедленно. Конец связи! – Он отдал ему рацию. – Заводите машину, сержант!

– Э-э, погоди! – спохватился я. – А как же мы? Мы тоже с вами поедем. До развилки.

– Две минуты вам на сборы, – оборвал меня Олег. – Или пешком пойдете. – И вышел из дома.

– Какой ты добрый, капитан, – сказал я ему в спину.

– Вперед, следопыты! – гаркнул неунывающий Дюха и вскинул на плечо рюкзак.

Мы с Михаилом быстро покидали в свои вещмешки консервы, хлеб и фляги с водой и спиртом, а Степан взял себе скрученную в скатку палатку, котелок, повесил на плечо ружье. Но я забрал у него оружие.

– Тебе ни к чему. Ты теперь проводник-следопыт, а я твой страж… Выходим!

Вшестером да с пожитками мы кое-как втиснулись в «уазик» и заскакали по лесной дороге в сторону Бакчара. Однако наши мучения через полчаса кончились на большой развилке. Направо пошла дорога «в цивилизацию», налево – в вахтовый поселок нефтяников, а прямо – для любителей таежного экстрима, в дебри урмана.

– Прямо как в анекдоте про доброго молодца, – пробормотал я, невольно передернув плечами.

– Это про какого же? – отозвался Дюха.

– А вот выехал однажды добрый молодец на перекресток. Видит – камень лежит, а на нем написано: «Налево пойдешь – коня потеряешь, направо – голову сложишь, а прямо отправишься – мудаком станешь». Молодец удивился, да и поехал прямо. Выезжает на речной бережок – травка зеленеет, солнышко светит, птички поют. На травке сидит Змей Горыныч, поляну накрыл: бутылка, закусь – все честь по чести, отдыхает. Ну, молодец подкрался и хрясь мечом – одну голову снес, потом вторую. А третья голова к нему поворачивается и говорит: «Ну и кто же ты после этого?..»

Хохотали все, даже сдержанный всегда Сотников. Наконец, отсмеявшись, Степан махнул рукой, и наша повеселевшая компания дружно затопала прочь от трассы, в глубину Бакчарской тайги.

*

– Слышь, Прокоп, мы так не договаривались! Я не хочу в тайгу!..

– Пойдешь, как миленький, мокрушник! Или я тебя положу рядом с убиенным тобой геологом. Ты меня знаешь!..

– Не надо!.. Прокоп, а позвони хозяину, а?.. Может, и не надо будет никуда идти?..

– Ты что, совсем рехнулся?! Хозяин сказал, чтобы без тамги не возвращались!

– Так ведь взяли мы тамгу у того попа…

– Взяли, да не ту! Не работает она. Без той, что в ските…

– Да где же мы теперь этих фраеров по тайге искать станем? Они уж поди полдороги до скита уто?пали?..

– А ты вот это видел?.. Хозяин всё предусмотрел. Эта машинка – пеленгатор называется. Охоту на «лис» знаешь?

– Что-то вроде соревнований?..

– Точно! Это еще спортивным ориентированием называют. У нас – пеленгатор, а у них там – «лиса» имеется!

– Подсадной?!

– Не совсем, но… согласился поработать на хозяина. У него в одежде радиомаяк зашит.

– Круто! Прокоп, а меня научишь «лису» ловить?..

– Двигай давай! Не ровен час, менты на хвост упадут. И так по твоей милости сутки на сеновале отсиживаемся. Шухер по всему Бакчару идет…

*

Поход наш, несмотря на общий бодрый настрой, как-то не заладился с самого начала. Не знаю, как остальные, а у меня сложилось стойкое ощущение некоего скрытого противодействия со стороны леса. Буквально каждый шаг по нему сопровождался всякими мелкими неприятностями. Ветки кустов, казалось, специально выскакивали навстречу, норовя хлестнуть по лицу. Корни то и дело пытались поставить подножку, внезапно высовываясь из-под плотного слоя опавшей хвои и прошлогодних листьев. Под ним же нет-нет да прятались ямы и ямки различного калибра, и если бы Степан с самого начала не заставил нас обзавестись импровизированными посохами для прощупывания тропы, мы бы, наверное, уже повывихивали все конечности, и поход прекратился бы, едва начавшись.

После полудня вдруг зарядил мелкий и достаточно холодный дождь, хотя погода стояла еще летняя, теплая. Наша одежда намокла тоже на удивление быстро, отяжелела и начала натирать в самых неожиданных местах.

В результате до темноты мы не прошли и половины предполагаемого расстояния. Да еще Степан время от времени останавливался и совершал какие-то странные и непонятные то ли обряды, то ли молитвы, каждый раз выбирая для этого просвет между деревьями или маленькую поляну. Он быстро вытаптывал в подлеске небольшой круг, доставал из своего рюкзака несколько одинаковых палочек, точнее, обломков веток орешника или ольхи, садился на корточки, втыкал палочки в дерн, располагая особым образом вокруг себя, и шептал при этом, кажется, одни и те же слова, но не по-русски. Нас же он каждый раз просил присесть и не говорить и не двигаться.

В конце концов, заинтригованный, я догнал парня на марше и тихонько поинтересовался, что же он такое творит?

– Отвожу глаза слугам Хозяина урмана, – просто сказал Степан. – Иначе он узнает о нас, и мы не сможем дойти до скита.

Я, признаться, слегка обалдел от такого поворота – ну, никак не ожидал от молодого парня столь глубокого погружения в древнюю мистику! Хотя кто их знает, лесовиков?.. Суеверия – штука въедливая и иногда вполне оправданная жизнью и обстоятельствами.

– И кто же его слуги? – спросил я погодя.

– Звери, птицы… – пожал плечами Степан.

– А почему ты повторяешь… э-э, свой обряд? Разве он не должен действовать с одного раза?

– Смеетесь?.. Я же не ведун. Так, нахватался от деда маленько… Не думал, что вообще когда-нибудь пригодится.

– Погоди! «От деда»… Так Илья Сергеевич – ведун?!

– Нет, дед Илья – неверующий. Это его брат, дед Фома. Он в тайге живет с весны до осени, только в зиму приходит к нам. Говорит, стар стал, холодов не выдерживает.