Георгий Свиридов - Тайна Черной горы

Профессор, узнав, в чем дело, тут же заступился за Олега Табакова, которого он хорошо знал лично.

– Ну и что такого, что он увлекается сбором жуков? – сказал профессор и веско добавил: – К вашему сведению, это только лишний раз показывает, что Олег Табаков разносторонний естествоиспытатель и наблюдатель. Я полагаю, что геолог с такими качествами не может быть посредственным специалистом.

– Слышал? – в свою очередь спросил Виктор Андреевич. – Так что радуйся, что именно тебе достался такой парень.

И отключил рацию. Вопрос был решен. Вадим Николаевич грустно развел руками: начальство не любит, когда с ним спорят и тем более возражают.

В конце июня на рассвете небольшой караван – навьюченные лошади да так же навьюченные тяжелыми рюкзаками люди – вышел из поселка Старт, где находился базовый лагерь геологов, и направился по узкой тропе вверх по берегу говорливой горной реки Силинки. Вадим Николаевич, с таким же объемным рюкзаком на спине, как и у всех, шагал одним из последних. Хлопотливое и беспокойное время сборов и подготовки к походу осталось позади в поселке, но в его голове все еще продолжалась работа, и он, оглядывая свой караван, мысленно просматривал бумаги, пересчитывал, сопоставлял и проверял, все ли взяли, не забыли ли чего, не упустили ли… Обычные беспокойства, привычные и даже приятно-радостные. Наконец-то двинулись в путь!

Геологи, рабочие, практиканты и даже, казалось, лошади шли бодро и весело. Кто-то что-то насвистывал. То там то здесь слышались шутки, а студенты-практиканты, среди которых добрую половину составляли девушки, дружно пели новую модную песню про геологов, которая нравилась и Вадиму Николаевичу:

Песня звучала, как гимн, торжественно и радостно-величаво, звала вперед и ободряла, вселяя уверенность и, главное, надежду на счастливый исход начатого похода, на удачный поиск и счастливую радость открытия неразгаданной тайны природы, дерзкий приход человека в глухие потаенные уголки, где древняя и вечно молодая матушка-земля хитро припрятала свои сокровища. Вадим Николаевич, поддаваясь общему настроению, и сам тихо подпевал, мурлыча себе под нос:

Он любил эти первые минуты выхода в поиск, первые шаги по намеченному маршруту. Это был своеобразный праздник. Праздник начала большого труда. Что ни говори, а настоящий полевой сезон всегда начинается именно так – и весело, и бодро, и с большой верой в себя, в свое д е л о. За спиной остались последние жидкие изгороди поселка, а впереди, насколько мог охватить глаз, расстилалось величавое и суровое царство дикой таежной природы. И как-то невольно возникало чувство отрешенности от всего того, что осталось позади, словно его вдруг отрезали, и вся привычная жизнь с простыми удобствами и цивилизацией уходила куда-то в прошлое, уступая место новому и неясному, порождая тихую тревогу и светлую уверенность, укрепляя ощущение самостоятельности и то особое чувство смелости и дерзости, которое невольно испытывает каждый геолог, да и не только геолог, а и люди других профессий, близких к натуральной природе и впервые отправляющиеся по незнакомой тропе в царство дикого самобытного естества, простого и таинственного, полного загадок и тайн. Ведь теперь надо рассчитывать лишь на самого себя, на свои собственные силы, и жить-то предстоит по суровым таежным законам…

Солнце, поднявшись выше, постепенно накалялось и начинало припекать, не жалея жарких летних лучей. Под ногами захлюпала и зачавкала болотная жижа. Чуть приметная охотничья тропа часто терялась в густых зарослях ольховника и молодых лиственниц. Двигаться становилось все труднее. Ремни тяжелых рюкзаков врезались в плечи, колючие ветки цеплялись за голенища сапог, царапали брезентовую одежду, хлестали по лицу, по глазам.

Влажный нагретый воздух, насыщенный болотными запахами, застойной гнилью воды да едкой прелью, приправленный ароматами разнотравья и хвойной терпкой сладостью, казалось, застыл в тягучей неподвижности, облепляя все живое вокруг. Дышать нечем. Голосистые студентки как-то незаметно приумолкли, запас шуток у ребят быстро улетучивался. Пот обильно заструился по лицам, рубахи прилипали к телу. А со всех сторон, словно по чьей-то команде, на караван ринулись тучи комарья, занудной мошки, которые облепляли лицо, шею, лезли под рукава, а крупные слепни садились на плечи, на спины, прокусывая толстые рубахи и жаля немилосердно.

Тропа медленно поднималась в гору, уводя выше и выше. Сквозь дикие непроходимые заросли, встававшие по обеим сторонам зеленой стеной, ничего не было видно. Лишь над головой бездонно синело ясное умытое небо, на котором жарким пламенем стояло высокое летнее солнце, да сбоку, чуть внизу, говорливо шумела по вылизанным камням и по перекатам беспокойная Силинка, словно она торопилась убежать подальше от этой таежной глухомани.

А проводник, старый охотник Тимофей Зыков, чуть припадая на левую ногу, – в молодости неудачно стрелял в медведя и поплатился сломанной ногой, – сноровисто шагал и шагал вперед, словно не было у него за плечами ни тяжелой поклажи, ни долгих прожитых лет. Да в такт шагам его маятником покачивался среди зелени темный ствол «тулки», как бы отмеряя и время и пройденные километры.

– Давай, давай, ребята! Шевели ногами!

Через несколько километров пути по узкой таежной тропе вышли на обрывистый край базальтового плато. Тайга словно расступилась, отошла чуть назад и, раздвинув тяжелый зеленый занавес, вдруг открыла чудесную неоглядную панораму таежных просторов. Впереди, уходя вдаль, ныряя в сиреневую дымку, на многие километры расстилалась широкая и почти безлесная долина, по которой петляла Силинка, а за нею, вдали, как бы стискивая с обеих сторон, величаво вздымались, уходили в синее небо скалистые хребты Мяочана, на вершинах которого сахарными головками ослепительно белел снег. На склонах хребтов, густо покрытых темной хвойной тайгой, приятно для глаза зеленели пятна живого «бархата».

– Какая красота! – воскликнули сразу несколько человек.

– Короткий привал! – объявил Анихимов, снимая с плеч свой увесистый рюкзак. – Перекур!

Его примеру тут же последовали все остальные. Рюкзаки сложили на сухом месте. Задымили папиросы, самокрутки. Одни побежали к реке, другие столпились у крохотного родничка, черпали ледяную воду ладонями, от которой ломило зубы, быстро умывались, смывая следы пота. Студентки стайкой окружили Вадима Николаевича. Многие из них были впервые в тайге.

– Как красиво здесь!