Кэтрин Уэбб - Незаконнорожденная

– Я об этом не забываю, – тихо проговорила Рейчел Уикс. – Я только… только рассказываю, каким его нахожу.

– Наверное, вам просто не понять ни этого человека, ни сложившуюся ситуацию. А потому хватит притворяться, что вы способны помочь мне или Элис.

Под яростным взглядом Пташки миссис Уикс расправила плечи и набрала в грудь побольше воздуха.

– Помочь я могу. Я тоже хочу узнать, что случилось с Элис.

Пташка секунду подумала, глядя на стену сада, а потом заговорила опять:

– Я прочитала письмо, которое он прислал Элис из Испании, перед тем как вернулся с войны в первый раз. Прежде чем он приехал и… убил ее.

– А ты не нашла других писем, которые должны были храниться вместе с ним?

– Нет, оно лежало на письменном столе одно. Наверное, это было последнее письмо, которое Джонатан ей написал. В нем говорилось о стыде за то, что он натворил много дурных дел. И о том, что она разлюбила бы его, если бы о них узнала.

– Да, полагаю, он видел и делал много такого, память о чем не дает ему покоя до сих пор.

– Верю, что не дает! Надеюсь, он видит призрак Элис в каждом темном углу своей комнаты! – «Жаль, что этого не дано мне. Я тоже хотела бы ее видеть». – Если он снова заговорит о войне, выясните, что именно его волнует. Попытайтесь выведать, что он сделал в первый год на войне и чего так стыдился. Думаю, он все рассказал Элис и она не смогла его простить.

– Я постараюсь. Он… – Рейчел Уикс осеклась, с трудом переводя дух. – Недавно он рассказал мне такие вещи, что у меня кровь стыла в жилах. Он говорил об увиденном. О том, что принесла война простым испанцам и португальцам. А также о том, как вели себя солдаты обеих армий.

– Я слышала, что война не такое уж счастье, – кивнула Пташка. – Мне случалось сталкиваться с вояками, старыми и молодыми, и когда они пили, то делали это, чтобы забыться.

– Кому ты носила еду на позапрошлой неделе? – внезапно переменила тему Рейчел Уикс.

– Что? – удивленно переспросила Пташка.

Шею и щеки миссис Уикс залил розовый румянец.

– Я… увидела тебя в городе. Так вышло…

– Понятно, – отозвалась Пташка и посмотрела на нее, словно хотела прожечь дырку. – Я не забыла того, что вы сказали Сол Брэдбери. Решили пустить сплетню, будто я воровка?

– А разве это было не воровство? – взволнованно возразила Рейчел Уикс и добавила: – Когда я о нем сообщала, то… думала, что поступаю правильно.

– Это хорошо показывает, как трудно вам разобраться в том, что правильно, а что нет. Помню, Дик мне рассказывал, что вы видели меня на причале. Зачем было за мной шпионить?

– Просто… я случайно заметила тебя на улице, и мне стало любопытно, куда ты идешь. Потом увидела, как ты садишься на баржу, чтобы уехать из города, и тогда…

– Что «тогда»?

– Тогда я тебе позавидовала.

Эти слова были произнесены шепотом, и отчего-то, услышав их, Пташка почувствовала, как вся ее злость улетучилась. Она улыбнулась, хотя не вполне понимала, что именно ей понравилось.

– Вы позавидовали мне? – повторила она и покачала головой. – Вы бы так не сказали, находясь достаточно близко, чтобы почувствовать, как несет перегаром от Дэна Смидерза.

– Может, и не сказала бы, – ответила Рейчел Уикс с осторожной улыбкой. «Уж не напугала ли я ее?»

– Я отвезла еду старой знакомой, которой сейчас приходится нелегко, – проговорила Пташка, затем помолчала, о чем-то задумавшись, и добавила: – Она знала прежнюю Элис. Пожалуй, она единственная, если не считать меня, кто вспоминает о ней с любовью. Кто вообще вспоминает о ней за пределами этого дома.

– Ты собираешься навестить ее снова?

– Осмелюсь предположить, что да. В свое время.

– Можно я поеду с тобой? – спросила миссис Уикс, и опять в ее голосе прозвучали настойчивость и страстность, которых Пташка не могла ни понять, ни одобрить.

– Зачем вам это нужно? Если ваш муж узнает, то станет метать громы и молнии.

– Не узнает… я буду осторожна.

Это было сказано уже менее уверенно.

– Да, но все-таки зачем это вам понадобилось? Сейчас не лето, и вы рискуете окоченеть.

– Я хочу… хотя бы ненадолго вырваться из города. И поговорить с еще одним человеком, который знал Элис. Это поможет мне понять ее лучше, – ответила Рейчел Уикс.

Пташка на миг задумалась над этими словами. Она вдруг поняла: миссис Уикс что-то ищет, причем изо всех сил, но что именно, еще предстоит выяснить.

– Вы хотите понять? – проговорила Пташка, покачав головой. – Она мертва, миссис Уикс. Боюсь, теперь вы ничего понять не сумеете. Слишком поздно… – Какое-то время Пташка молчала. – Вы говорите так, словно она преследует вас как наваждение, хотя вы никогда ее не видели и никогда не беседовали с ней.

– Ты забыла, что я каждый день вижу ее в зеркале. А еще она живет в твоих словах и в словах других людей.

– Уверена, у вас о ней сложилось очень противоречивое представление.

– Вот именно. И мне очень хочется узнать правду, если до нее еще можно докопаться.

– Да, но для чего? – упрямо продолжала настаивать Пташка.

Похоже, Рейчел Уикс не могла ответить на этот вопрос. После паузы она умоляюще взглянула в глаза Пташки и проговорила:

– Я принесу мясо и хлеб, чтобы оправдать свое присутствие.

– Ну ладно, – сдалась Пташка. «В конце концов, это вряд ли мне повредит. Она рискует бóльшим». – Я поеду к ней в следующий понедельник, около пяти вечера.

– В канун Дня Всех Святых?

– А вы что, боитесь призраков, миссис Уикс?

– Думаю, их лучше все-таки поберечься.

– Как бы то ни было, но время уже назначено. Встретимся у моста, на южном причале. И не опаздывайте, потому что ни Смидерз, ни я ждать не станем. Если баржа уйдет, идти пешком в темноте вдоль канала будет нелегко.

Судя по всему, миссис Уикс осталась довольна ее словами; сохраняя суровое выражение лица, Пташка повернулась, чтобы уйти, но при этом ей вдруг стало ясно, что она не имеет ничего против того, чтобы эта высокая статная женщина составила ей компанию во время предстоящей прогулки.

Когда Пташка выдала секрет Джонатана и Элис, на кухне фермерского дома повисла тревожная, звенящая тишина. Впрочем, уже через миг молчание оказалось нарушено, и ей велели подняться наверх, в свою спальню. Впрочем, она до нее не дошла, усевшись за перилами наверху лестницы. Это было то самое место, с которого она когда-то впервые увидела Джонатана и лорда Фокса, хотя теперь спрятаться там оказалось труднее, потому что она подросла, а кроме того, она пребывала в таком возбужденном состоянии, что едва ли могла сидеть спокойно и тихо. В течение долгого времени Элис только плакала, и выдержать это оказалось труднее всего. Она плакала так, словно испытывала в этом какую-то лихорадочную потребность, и это мешало Бриджит заговорить. Пташка слышала, как поскрипывает стул и закипает стоящий на плите чайник.