Коллектив авторов - Гордость и предубеждения женщин Викторианской эпохи

Пастор Примроз – герой волне положительный. Брошюрки о единобрачии, эпитафия собственной жене, некоторое тщеславие и обеспокоенность мнением помещика – всего лишь милые чудачества, которые делают его образ более объемным и симпатичным читателю (однако те же недостатки ни Остин, ни ее читатели не собираются прощать мистеру Коллинзу). Не менее забавен и симпатичен священник Иорик из романа Лоуренса Стерна «Жизнь и мнения Тристама Шенди». Однако в английской литературе XVIII и XIX века было вполне достаточно гораздо менее симпатичных священников. Вот, например, мистер Тваком – из романа Генри Филдинга «История Тома Джонса, найденыша» – учитель того самого Тома Джонса. «Тваком… утверждал, что разум человеческий после грехопадения есть лишь вертеп беззакония, очищаемый и искупаемый только благодатью». Воплощая эту идею на практике, он постоянно требует выпороть как следует своего воспитанника, даже не пытаясь разобраться, насколько в самом деле велика его вина.

Мистер Кроули – священник из «Ярмарки тщеславия» Теккерея – человек совсем иного склада, но он не менее неприятен.

«Его преподобие Бьют Кроули, рослый, статный весельчак, носивший широкополую пасторскую шляпу, пользовался несравненно большей популярностью в своем графстве, чем его брат баронет. В свое время он был загребным в команде Крайст-черча, своего колледжа, и укладывал лучших боксеров города. Пристрастие к боксу и атлетическим упражнениям он сохранил и впоследствии: на двадцать миль кругом ни одного боя не обходилось без его присутствия. Он не пропускал ни скачек, ни рысистых испытаний, ни лодочных гонок, ни балов, пи выборов, ни парадных обедов, ни просто хороших обедов по всему графству и всегда находил способ побывать на них. Гнедую кобылу пастора и фонари его шарабана можно было встретить за десятки миль от пасторского дома, торопился ли он на званый обед к Фадлстону, или к Роксби, или к знатным лордам графства, со всеми ними он был на дружеской ноге. У него был отличный голос, он певал: „Южный ветер тучи погоняет…“ и лихо гикал в хоре под общие аплодисменты. Он выезжал на псовую охоту в куртке цвета „перца с солью“ и считался одним из лучших рыболовов в графстве.

Уильям Мейкпис Теккерей (1811–1863) – английский писатель-сатирик, мастер реалистического романа.

«Никогда не обнаруживайте чувств, которые могут поставить вас в тягостное положение, и не давайте никаких обещаний, которые вы в нужную минуту не могли бы взять обратно» (Уильям Теккерей «Ярмарка тщеславия»)

Миссис Кроули, супруга пастора, была пребойкая маленькая дама, сочинявшая проповеди для этого достойного священнослужителя. Питая склонность к домохозяйству и проводя время по большей части в кругу своих дочерей, она правила в пасторской усадьбе полновластно, мудро предоставляя супругу свободу делать за стенами дома все, что ему угодно. Он мог приезжать и уезжать, когда ему хотелось, и обедать в гостях, сколько вздумается, потому что миссис Кроули была женщиной экономной и знала цену портвейна. С тех самых пор, как миссис Бьют прибрала к рукам молодого священника Королевского Кроули (она была хорошего рода – дочь покойного подполковника Гектора Мак-Тевиша; они с братом ставили на Бьюта и выиграли ставку на харрогейтских скачках), она была для него разумной и рачительной женой. Впрочем, несмотря на все ее старания, он не вылезал из долгов. Ему пришлось по меньшей мере десять лет выплачивать долги по студенческим векселям, выданным еще при жизни отца. В 179… году, едва освободясь от этого бремени, он поставил сто против одного (из двадцати фунтов) против „Кенгуру“, победителя на дерби. Пришлось пастору занять денег под разорительные проценты, и с тех пор он бился как рыба об лед. Сестра иногда выручала его сотней фунтов, но, конечно, он возлагал все свои надежды на ее смерть – когда „Матильда, черт ее побери, – говаривал он, – должна будет оставить мне половину своих денег!“».

Целый церковный паноптикум изображают Чарльз Диккенс в «Очерках Боза» и Энтони Троллоп в цикле романов «Барчестерские хроники». Достойный во всех отношениях священник появляется в «Севере и Юге» Элизабет Гаскелл, но появляется лишь для того, чтобы тут же порвать с англиканской церковью. Другое положительное во всех отношениях духовное лицо английской литературы – небезызвестный патер Браун, но он, как назло, католик.

На этом фоне образ мистера Коллинза выглядит скорее данью традиции, чем смелым новаторством. Возможно, у Джейн Остин и не было особых причин не любить английских священников, просто ей нужен был смешной персонаж, чтобы оживить повествование.

Нам остается обратить внимание еще на один момент. По словам Джейн Остин, и мистеру Коллинзу, и леди Кэтрин присуща гордость, точно так же, как Дарси или Элизабет. Но это гордость своим положением, которое они получили по воле обстоятельств, а никак не гордость собственными достижениями, собственной личностью, плодами самовоспитания. В этом смысле ни мистеру Коллинзу, ни леди Кэтрин совершенно нечего предъявить на суд читателя. Они оба – объекты, а не субъекты, люди, принимающие подарки судьбы, а не добивающиеся чего-то собственным трудом. Возможно, именно поэтому Джейн Остин так их не любит.

В 1811 году происходит сразу два чуда. Во-первых, после семилетнего отсутствия возвращается из Северной Америки с юной женой и двумя дочерьми самый младший брат Джейн, Чарльз, обожавший ее романы. И, словно подарок к его возвращению, в издательстве Т. Эджертона выходит «Чувство и чувствительность» («Сочинение дамы»). Джейн не поставила на книге своего имени, за издание заплатили Генри и Элиза.

Отзывы весьма благосклонные. Даже шестнадцатилетняя наследница престола принцесса Шарлотта считает, что «наши с Марианной характеры очень похожи, хотя я, разумеется, не так хороша»… И Джейн Остин тут же берется за новый роман – «Мэнсфилд-парк».

Более чем десятилетнее молчание не прошло для Джейн Остин даром. Кажется, она растеряла кураж, утратила веру в себя, и «Мэнсфилд-парк» больше похож не на «Историю Тома Джонса» Филдинга и не на «Тристрама Шенди» Стерна, а на «Векфильдского священника» Голдсмита – он очень нравоучителен, порой до приторности. «В „Мэнсфилд-парке“ герой и героиня, Фанни и Эдмунд, невыносимые ханжи, и все мое сочувствие достается бессовестным, развеселым и чудесным Генри и Мэри Крофордам», – пишет Моэм, и я не могу с ним не согласиться. Джейн как будто решила «подстроиться», «прогнуться под изменчивый мир» и написать роман «как надо». Результат закономерен. Но назвать «Мэнсфилд-парк» полным провалом тоже нельзя – Джейн Остин все же не смогла удержаться и выпустила на страницы романа «развеселых и чудесных», хотя и весьма безнравственных и эгоистичных Крофордов.