book

Обложка сборника «Антирелигиозный чтец-декламатор» (М., 1929). Книга насчитывает 360 страниц и содержит предисловие профессора П. Когана

Говоря об авангардном стиле и языковом эксперименте в «ЭЙМИ», нельзя не отметить связь этого нетрадиционного языка с экспериментами Каммингса в его поэзии. Стоит прежде всего обратить внимание на роль морфем с отрицательной семантикой и семантикой прошедшего времени в языковом эксперименте Каммингса. Отличительная черта его поэтического языка — использование отрицательных формантов в необычных сочетаниях внутри и вне слов. В начальных сценах «ЭЙМИ» Советская Россия называется им «марксистским немиром». «Немир» (unworld) порождает и собственный язык, состоящий из сплошных отрицаний, знаков отсутствия и признаков нечеловечности (в самом названии политического строя comm unism ему видится встроенное отрицание ип, как и вообще во всех словах, содержащих формант uni — Soviet Union, uniform и т.д.). Отсюда же новообразования wasmen, иптеп, поптеп для обозначения обитателей этого мира, а присоединение приставок ип, поп или суффикса less к какому-либо слову указывает на то или иное качество объектов советского мира, см. такие морфологические гибриды с эффектом остранения ( unbanklike bank, unhuman smell, unimagination, untovarich, unmen, undeamon, unvalues, unvoice, unhe, unaliveness, unminnonutelesses, untheatre, unyouths, unfemale, unfunctioning; nonmusic, nonunless, nonvolunteering, nonmale; nowless, lifelessness, factless fact, Virgilless Virgil, lessandless comrade, comradeless Amerikanitz, dinnerless). С помощью неологизма withoutly реализуется идея о несуществовании и недостатке вещей в «немире». Характерен также доведенный до абсурда пример nonunless — слова, составленного из одних аффиксов. Чтобы передать впечатление «несистемности» советского «немира», изобретается слово systemless (comradeless Cummings cordially hates the Soviet postal systemless). В еще одном примере видим целое скопление этих отрицательных форм: Very sleepfully thereat emerges young woman; yes, not a nonman (no, not unRussian — by her dazedness, and styleless style, and movingless moving, a subjectless subject of Old kingless King Karl). Kingless King Karl — не кто иной как Карл Маркс, призраком бродящий по страницам романа.

Путешествие в СССР. Буклет с рекламой нью-йоркского бюро «Интуриста». 1932. Лицевая сторона обложки

Оборот обложки. Заводские корпуса, трактора, линии электропередач, плотина ГЭС — символы индустриального рывка Советской России

Самую большую группу представляют в «ЭЙМИ» составные слова-гибриды на английском корнеслове. Здесь слова соединяются с другими без всяких ограничений по грамматической сочетаемости и семантической валентности. Причем некоторые из таких образований кодируют и шифруют вполне реальные объекты. Одну из расшифровок можно проиллюстрировать с включением визуального кода. Несколько раз на протяжении романа встречается неологизм barberpolemiracle-pineappleprodigy. Зная, что barberpole в английском означает «специальный столбик со спиральными полосками разного цвета», a pineapple — «ананас», то совмещая эти два образа получим искомую московскую достопримечательность — Храм Василия Блаженного, купола которого напоминают входящие в гибридный неологизм ананас и спиральный столбик.

А. Джонсон. Обложка берлинского сатирического журнала «Кладдерадач» (1931, март). Красный большевистский медведь сжимает в объятиях немецких промышленников, помогающих СССР в индустриализации

В соответствии со своей двойной стратегией шифровки-игры, автор методом гибридизированной перифразы обыгрывает различные объекты: running mulmyritude change myrmultiad NowmultitudemyriadNow (о поезде в Россию), a hyper2fisted supergogetting ultraredblooded certificate (о стихотворении Л. Арагона, см. выше). Встречаются также примеры гибридизации с имплантацией одного слова в другое: restaurperhapsant, disapnowpearing, optipessimism, Un(or possible)world, capvanitdalist, а также остроумные перестановки частей слов: comitalist caprade. В подобных новообразованиях скрещиваются несовместимые сущности в одном художественном словообразе.

Аноним. Кенгуру-боксер. Рекламный плакат Цирка Дурова. 1933

Другой характерный прием Каммингса — ироническая транскрипция или написание акронимов, особенно советских. Так, за немецким Volks на самом деле скрывается ВОКС — Всесоюзное общество культурных связей с заграницей, а в следующем примере зашифрована целая серия полилингвальных аббревиатур: You es es are are es vee pee pee dee kyou kyou ее dee ay men (USSR RSVP PDQ QED Amen [45] USSR (=Union of Soviet Socialist Republics) — СССР (англ.); RSVP (=Répondez s’il vous plait) — просьба отметить (франц.); PDQ (=Pretty Damn Quick) — незамедлительно (англ. сленг); QED (=Quod Erat Demonstrandum) — что и требовалось доказать (лат.); Amen — аминь (англ.). ). Пристрастие к зашифровке-расшифровке букв в словах — то, что Джойс называл «азбуквальностью» (abced-mindedness) , — позволяет играть с неожиданными значениями самых разных пластов лексики. Выше мы уже останавливались на возможных «буквальных» прочтениях заглавия романа. Такому же «буквалистскому» переразложению подвергаются и другие значимые аббревиатуры. Так, в сцене на пляже в Одессе казалось бы случайно вкрапленное словечко « G-A-Y» спустя несколько строк сопровождается фразой по-французски «et l'on paie» и еще чуть ниже — возгласом одного из персонажей « ооооооооооо-noh!». Наивный читатель и не предполагает, что автор подкладывает ему «(ш)утку»! Из трех разбросанных по странице фраз смутно вырисовывается скрытая анаграмма Gay-Pay-Oo (ГПУ) — тайной полиции, истово преследующей героя в момент повествования… Такие же скрытые «подвохи» таятся в других незаметных на первый взгляд начертаниях слов: в слове spas- ee-bah, к примеру, спрятаны инициалы автора — е.е. Думается, неспроста также Каммингс называет оба своих прозаических опуса с буквы е(The Enormous Room и EIMI). Будучи адвокатом подсознательного в поэтической практике и поклонником 3. Фрейда (кстати, тоже замаскированного в «ЭЙМИ» как «господин из Вены»), он давал волю языку играть в любые загадочные игры.

А. Апсит. Интернационал. Плакат. 1918. Восставший пролетариат свергает золотого тельца капитала…

Статус и репутация поэта и художника в одном лице отложил отпечаток на литературную форму романа Каммингса. Визуальность и иконичность художественного слова, являющиеся отличительными чертами его поэтической техники, участвует на равных в создании образов и приемов повествования. Первое, что бросается в глаза читателю — сжатая, будто бы телеграфная манера письма. Знаки препинания либо отсутствуют вовсе, либо играют роль своеобразных переключателей эмоционального «потока сознания» рассказчика. Такую своеобразную технику Каммингс называет «визуальной жестикуляцией» и «изобразительной пунктуацией», противостоящей пунктуации «грамматической», апеллирующей к рациональной логике языка [46] См. Cohen М. A. POETandPAINTER: The Aesthetics of E. E. CUMMINGS’ Early Work. Detroit, 1987. P. 95. . В силу этого отдельное предложение мыслится единым и неделимым (индивидуальным) целым, в котором нет лишних «швов». Столь же нетрадиционно могут использоваться прописные и строчные буквы — первые для придания концептуального или эмоционального статуса слова (SHUT, Shutness, Fresh Air, Pretend), а вторые — для снижения, деперсонификации или обезличивания называемого имени (само заглавие и имя автора подчас употребляются так — эйми, каммингс). «Нестандартные регистры букв» (miscapitalization) служат эмоциональному усилению или ослаблению фразы. Скобки и кавычки иногда играют роль включения и исключения планов реальности — между сном и мечтой, между «миром» и «немиром» и т.д. Случайные обрывы фраз, предложений, абзацев, диалогов, сбивки строк, тавтологические повторы и сокращения, перечни и перечисления, пропуски и отбивки в тексте — все эти приемы модернистского романного стиля создают впечатления «кубистического» восприятия мира героями.