Лоуренс Норфолк - Пир Джона Сатурналла

— Мы просто обмениваемся нашими желаниями, — ответила Лукреция. — Я уже говорила тебе. Можем обменяться и нашими неприязнями.

— Марпотовы разбойники взяли все, что захотели, — доложил Джону мистер Банс. — А что не смогли унести с собой, то испортили. «Щедроты Божьи» — так они называли свою поживу.

В сухой кладовой остались овсяная крупа, четыре мешка бобов, низки сушеных яблок и полголовы мадейрского сахара, завернутой в мешковину и спрятанной за балку. Содержимое хлебной кладовой составляли три мешка муки грубого помола да несколько черствых ковриг, лежащих на полках.

Джон, Филип, мистер Банс и мистер Стоун прошагали по коридорам за главной кухней. От двери в комнату Сковелла осталась лишь пара расколотых досок, болтающихся на одной петле. Книги и бумаги были разбросаны по полу, стол и кресло перевернуты. В воздухе стоял запах копоти, смешанный с затхлым запахом отсырелой ткани и бумаги.

— Сперва они спустились вниз, — сказал Банс. — Потом поднялись наверх и схватили Паунси. Когда закончили с ним, сразу вытащили Яппа на веревке из церкви. Приковали к плахе. Сказали, он должен Богу руку за все свои папистские проповеди. И обезручили бы беднягу как пить дать, не вмешайся леди Лукреция.

— Она их остановила? — спросил Джон.

— Увела Марпота в церковь. Они там оставались больше часа. Молились, сказал один из разбойников. На колокольне. Она взяла ключ в комнатах мистера Паунси. Как бы то ни было, когда леди Лукреция вышла, Яппа отпустили.

Зачем бы Лукреции подниматься с Марпотом на колокольню, гадал Джон. Впрочем, после последнего разговора с ней все ее поступки вызывали у него недоумение.

— Мелихерт упаковал свой дорожный сундук на следующий же день, — вступил в разговор мистер Стоун. — Сел на корабль в Столлпорте. Но он, по крайней мере, попрощался. Вэниан так просто исчез, никому не сказавшись.

Как Сковелл, подумал Джон, обводя взглядом разоренную комнату. Обливные глиняные банки по-прежнему стояли на верхней полке.

— Одного имени Марпота оказалось достаточно, чтобы отпугнуть народ от усадьбы, — продолжал Банс. — Он половину своего войска поставил лагерем в Кэллок-Марвуде. Дело дошло до того, что в деревне нельзя было показаться в ливрее. После этого работники начали уходить. Теперь у нас не принимают заказы на Каррборовском рынке. Люди боятся, что мы все сбежим отсюда, так и не расплатившись с ними.

— С прошлого Михайлова дня ни у кого из нас нет ни пенни в кармане, — добавил Фэншоу. — Мистер Паунси всегда помнил все выплаты, причитающиеся нам. Жалованья, ренты, пошлины. Держал в голове каждый хайд земли от Флитвика до самого Столлпорта. А теперь горемыка не знает, какой нынче день недели.

За дворовыми воротами пьяно кренились бараки, построенные к визиту короля. В конюшне две верховые лошади всхрапывали рядом со старой рабочей клячей. В кухонном саду Мотта все грядки заглушил бурьян и шпалеры для бобов покосились. Забитая мусором сточная канава за садовой оградой тянулась вниз, к заливным лугам, густо заросшим сорной травой. На приусадебной ферме за рекой было возделано не больше половины капустного поля и столько же ржаного. Выйдя на берег, Джон посмотрел на лодочный причал и блестящую зеленую воду. Дощатый настил причала был разрушен, берега густо заросли ивняком и ольшаником. Выше по течению лопасти мельничного колеса зачерпывали из застойной воды ворохи речных водорослей.

Поднявшись обратно по лугу, Джон остановился у карповых прудов — одни они выглядели как прежде, стараниями Цапли, очищавшего их от водорослей и отпугивавшего птиц. Джон поднял руку, и оборванная фигура приветственно захлопала крыльями.

— По-прежнему разговариваешь во сне?

Цапля запрокинул голову в беззвучном смехе.

Джон и мистер Фэншоу пошли дальше, мимо ограды Розового сада и парадного крыльца, ведущего в Большой зал. Часовня за стеной Восточного сада стояла закрытой.

— Ключ у Марпотова пастора, — с гримасой сообщил Фэншоу.

— Пастор?

— Разве ее светлость тебе не сказала? Его Марпот здесь оставил. Пастор Эфраим Клаф. — Клерк-секретарь с любопытством взглянул на Джона. — Мастер Сатурналл? У тебя такой вид, будто ты увидел призрака.

— Обернешь колени, — сказал мистер Банс, вручая Джону две тряпки. — Завяжешь вот так и спрячешь под бриджами. Пусть пастор думает, будто мы терпим жестокие муки, стоя на коленях на каменном полу. Хочется людям во что-то верить, пускай себе верят, таково мое мнение. — Толстяк ухмыльнулся.

— И не вздумай шевелиться, пока стоишь на коленях, — предупредил Тэм Яллоп. — Они лупят палкой по рукам, даже если попытаешься застегнуть пуговицу. Это нарушение священного дня отдохновения, говорит пастор Клаф.

При упоминании имени Эфраима на Джона опять нахлынули дурные предчувствия, которые одолевали его всю неделю, усиливаясь с каждым днем. Вокруг него кухонные работники обматывали колени тряпками и одергивали штанины, пряча повязки. Вскоре послышалось знакомое треньканье. Ручной колокольчик, сообразил Джон. Резкие крики разнеслись эхом по хозяйственному двору, повара у дверей расступились, и в кухню вошел густобровый мужчина в черных бриджах, простой черной рубахе, черном жакете и коротком черном плаще. В одной руке он держал Библию, в другой — колокольчик.

— Итак, наша паства умножилась, — звучно произнес Эфраим Клаф, обводя глазами людей в помещении.

Его пристальный взгляд остановился на Джоне, и на лице мелькнуло удивление. Потом грубые черты медленно расползлись в улыбке.

— Возблагодарим Господа! — воскликнул Клаф. — Ибо Он прислал к нам еще одну заблудшую душу. Помолимся же вместе за исправление этого человека!

От алтаря остался лишь прямоугольный шрам на каменном полу. Окна были разбиты, голые стены побелены. Кафедра, алтарная ограда, скамьи исчезли — вместе с балконом леди Анны, на месте которого теперь открывалась неотделанная стена с маленькой дверью, сколоченной из толстых досок. Новый баклендский пастор охватил взором собрание своих прихожан и широко раскинул руки — короткий черный плащ разлетелся у него за спиной, точно крылья гигантского ворона.

— На колени! — скомандовал Эфраим. — И внемлите словам Господа!

Все вокруг Джона преклонили колени на твердом камне. Впереди, между Гардинер и Поул, он разглядел простое платье и чепец Лукреции. Поблизости от нее стояли на коленях Джемма, Джинни и Мэг. Позади собрания прихожан вдоль стены выстроилась дюжина ополченцев, вооруженных мушкетами и саблями. Четыре десятка их размещались гарнизоном в Кэллок-Марвуде, сообщил Джону мистер Банс.

— «И сказал Господь Моисею, — начал читать по памяти Эфраим. — И сказал Моисей народу, говоря: вооружите из себя людей на войну, чтобы они пошли против Мадианитян. И выделено было из тысяч Израилевых по тысяче из колена, и послал их Моисей на войну. И они убили всех мужеского пола, и убили царей Мадиамских, Цура и Хура…»