Михаил Колосов - Новые крылья

Я думал, что в Пьемонте начнутся снова бесконечные пьяццо, палаццо, белые статуи, церкви Санта-Марии и другие Санты, но нет. Палаццо мы посетили только одно — дом Винченцо. И самое в нем неожиданное место. Как только дворецкий открыл двери, юный граф кинулся вверх по лестнице, махнув рукой, чтобы мы за ним следовали. Поднявшись, оказались на чердаке, но вовсе не заросшем паутиной и не таком уж пыльном, и света было на нем достаточно из окон под потолком. Вся комната заставлена картинами. Я сроду не видел столько полотен сразу, даже в мастерских художников, даже когда выставку устраивали. Не знаю сколько там на чердаке их было. 100? 200? 500? Все они стояли рядами прямо на полу, опираясь друг на друга, накрытые кусками материи. Винченцо кинулся к ним и принялся перебирать одну за другой. И нам крикнул: «Ищите желтую!» Мы с Демиановым больше от растерянности, вовсе не понимая цели, стали делать что и он, переворачивать картину лицом, заглядывать в нее и хвататься за следующую. Вдруг я вскрикнул от неожиданности. Она была действительно желтая: человек у окна, за ним желтая стена дома напротив и много солнца. А человек этот был — Демианов! Винченцо деловито без всякого удивления сказал: «Нашли?» Завернул картину в первую попавшуюся тряпку и вышел вон. Мы, разумеется, за ним. На все расспросы граф отвечать нам отказался, даже картину показать еще раз не захотел. Дорогой рассказывал о красотах Пьемонте, которых мы так и не увидели.

На обеде у графини действительно присутствовал епископ. Но нам с Д. было не до епископа. Мы и есть-то почти ничего не могли. А после обеда меня попросили подняться в свои покои и подождать там. Я ждал часа два, потом спустился вниз и никого там не обнаружил. Спросил у слуг, мне доложили, что все синьоры уехали. Еще часа три я бегал по саду не находя себе места. Подъехал автомобиль, в нем каноник, графиня и Демианов. Я так извелся, что и расспрашивать сил не было. И М.А. не торопился ничего объяснять. Каноник объявил мне, что он все устроил, и я могу поехать проведать своих, а monsieur Демианов погостит еще какое-то время у графини. По его тону я понял: возражать и выпытывать что-то бессмысленно.

Перед сном Д. зашел ко мне в комнату, поцеловал, погладил по голове и сказал:

— Я тебе потом все расскажу, ладно? — Я кивнул.

У них 19-е.

Утром М.А. и каноник усадили меня в поезд. Дорога заняла целый день. Я ни о туринских странностях не думал, ни о предстоящей встрече. Просто смотрел в окно. Пусто как-то стало внутри. Тем, как Анна и мама обрадовались, увидев меня, растроган был почти до слез. Море великолепно! Только перед тем, как заснуть, подумал о М.А. Господи! Да ведь сегодня же его рожденье! Вот вам и отпраздновали! А я столько усилий прикладывал, чтобы не забыть.

Целый день провели с Анной в воде и на берегу, лениво обсуждая туринскую историю Демианова. Разные делали предположения: Демианов и вправду оказался князем незаконно рожденным, или его мать — черная графиня. Родила его и подкинула в деревню Демьяновку. Но сочиняли эти сказки без большого вдохновения. Животик у нее еще подрос, это особенно заметно после недельной разлуки и в купальном платьице. Мама говорит, что на море совсем по-иному себя чувствует, моложе и здоровее. И выглядит она очень хорошо, чему я рад несказанно. Анна показывала мне письмо от родителей. Возможно, ее мать вскорости к нам присоединится. Я предложил позвать еще беленьких тетушек, ангелов нашего брака. Купили у рыбаков устриц и рыбу, прямо здесь же выловленных. Полное, я бы сказал, идиллическое благополучие.

У нас здесь есть кухарка и горничная, мать и дочь. Милые, приветливые, черноглазые, пухленькие и смуглые. Ужасно похожие друг на друга. Их сын и брат Пьетро, как почти все местные мужчины, ходит в море рыбачить на своей лодке. Обещал взять меня с собой. Анна очень обрадовалась, так как боится, что я скоро соскучусь с ними. А мама испугалась и запротестовала, говорит, это слишком опасно. Лодка обязательно перевернется или прохудится, или я просто свалюсь за борт, короче говоря, непременно утону. Чтобы ее успокоить, пришлось обещать, что откажусь. Еда здесь самая простая и здоровая: рыба, сыр, разные морские твари, фрукты. Вина не пью, не хочется.

Ходили с Анной в город, в магазины. Купили ей кое-что, маме, но в основном для меня несколько легких костюмов и шляпу. Шутки о Демианове и его высоком происхождении уже стали привычными и приобретают все более гротескный характер. Пока никаких вестей от него. Надеюсь, все у него благополучно. Только бы он сообщил нам, если вдруг какие-то неприятности, чтобы мы успели его выручить. Анна меня утешает, милый мой преданный друг. Как я счастлив, что женился на ней! С каждым днем все больше привязываюсь к жене. И мама души в ней не чает.

Анна беспокоясь, как бы я не заскучал, уговорила-таки маму отпустить меня с Пьетро на рыбалку. Он улыбчивый темноглазый, добрый и сильный парень. По-французски знает несколько слов, ну и я уже несколько слов узнал по-итальянски, так что мы прекрасно понимаем друг друга. Вернулись под вечер, поймали целую гору рыбы, не запомнил итальянского названия, а по-русски тем более не знаю, как она называется. Анна еле отмыла меня от морской соли и запаха рыбы. А бедная мама, оказывается, весь день простояла на краю скалы, нас высматривая. Жалко ее. Она очень счастлива здесь с нами, но не перестает страдать и плакать о Тане.

От Демианова, письмо наконец-то! Я уж начал беспокоиться.

Дело у них вот в чем:

Каноник Мориетт, хоть по происхождению и француз, но в Италии с юных лет прижился, в семье графов Орса стал как родной. Они все там друг другу как-то родственники, много разных итальянских фамилий и епископ им тоже родня. Итак, каноник давно уж заприметил сходство Демианова с одним из портретов какого-то предка по линии Скьятелли, или как-то так. Но мало ли, кто на кого похож, о. Мориетт счел это забавным совпадением и только. Еще подумал, что нужно тот портрет отыскать, удостовериться, не подводит ли его воображение. Наша шутка в гостинице заставила его задуматься, он когда-то занимался семейным архивом всех этих графьев, и что-то такое смутно ему припомнилось из семейных легенд. Каноник обратился к графине Орса (нашей черной вдовушке) и точно, оказалось, есть у них в роду такое придание. Одна из родственниц графини по материнской линии в восьмидесятых годах 18-го века имела связь с русским посланником здесь в Турине. Возможно это и не сам посол был, доказать уже ничего не возможно, а кто-то из его приближенных, но семейная легенда говорит именно о посланнике, князе Юсупове. Так вот, графиня та родила. Здесь в Италии, судьбу младенца невозможно было устроить, и его отдали отцу, который увез мальчика в Россию. А старинный портрет — точная копия Демианова писан с родного брата той графини-грешницы. И самое главное то, вокруг чего вся суета: Доподлинно известно, что графиней было получено письмо из России, в котором сказано, младенец отдан на воспитание в хорошую семью, но не в качестве сына, а выдан за осиротевшего племянника. Чтобы соблюсти интересы ребенка, не приемным родителям, а ему в единоличное владение были отданы несколько деревень и дана фамилия по названию одной из них. Не раз пересказывалась эта история в семейных письмах, но сам первый оригинал, полученный из России, сейчас ищут. Осталось также придание, о том, как графиня была безутешна. Хоть и была она за мужем и других детей имела, но о том своем мальчике тосковала всю жизнь и до самого конца надеялась его отыскать. Еще, вроде бы, есть какое-то наследство, завещанное той старой графиней своему русскому сыну и только ему. И если Демианов его потомок, то он и наследник. Остается отыскать в архивах старинное письмо, чтобы выяснить название деревни и уточнить фамилию. Но наша графиня-вдовушка уже уверена, что нет никаких сомнений. Ей было достаточно на портрет взглянуть. Там, в Турине и епископ этой историей страшно заинтересовался и вся вообще тамошняя знать. Короче говоря, М.А. в центре захватывающих событий. Везде его возят, всем показывают. В то, какое наследство ему может причитаться, его пока не посвящают. Вообще, как он пишет, история для него не ясная, много интригуют итальянцы. Но он старается держаться молодцом и относиться иронически. Пишет, что соскучился, что меня не хватает ему. Господи! Бедный Демианов, вечный невольник призрачных наследств! Надеюсь, хоть раз в жизни ему улыбнется удача. Скорее бы интрига разрешилась, пусть и не в его пользу. Тогда он смог бы снова к нам присоединиться.