Наталья Павлищева - Даниил Галицкий. Первый русский король

– Добре.

Яков чувствовал себя победителем, решил и сидевшим в яме боярам это дать почувствовать. Даниил Романович только распорядился, чтоб в яму отправили, а остальное уж стольник сам додумал. И удумал он обоих бояр, Доброслава с Григорием, вместе посадить. Сначала, оказавшись рядом, они и смотреть друг на дружку не могли, злость брала, считали, что другой виноват в таком положении. Яков эти сомнения подогрел.

Пользуясь тем, что князь отъехал во Владимир, он явился к опальным боярам. Те смотрели на стольника зверем, особенно Доброслав, злившийся на себя, что не придавил его прямо там, в Бакоте. Яков, позабыв обо всем, прошелся гусем, остановился, покачиваясь с пятки на носок, побуравил одного и второго взглядом и притворно вздохнул:

– По справедливости так вас обоих вздернуть бы надобно.

– Чего?! – в два голоса возмутились бояре.

– Да только князь наш добрый, крови не желает.

– Видели мы его доброту!

– Не видели, – помотал головой Яков. – В Бакоту Кирилл уехал, про ваши самовольства узнавать, а в Перемышль Никиту для разбора отправил. Вот когда они вернутся, тогда доброту и увидите сполна.

– Думаешь, за нас заступиться будет некому? Не один твой князь на Руси! – не выдержал важничанья стольника Доброслав.

– Ты про кого, про Ростислава, что ли? И с ним справимся. Ныне нет на юге князя сильнее Даниила Романовича, умней был бы, сам сообразил. Но теперь уж поздно. Хотя… князь еще посмотрит, кто из вас виновней…

Яков заметил косые взгляды, которыми обменялись бояре, но дальше говорить не стал. Вечером ему донесли, что эти двое едва друг дружку бород не лишили, обвиняя в предательстве и наговорах!

– Надо их рассаживать, Яков Дядькович, изувечат ведь друг дружку.

– Кому от того хуже будет?

Но все же рассадил. И сразу же распорядился привести к себе сначала одного, потом другого. Уж что наговорили бояре, стараясь обелить каждый себя! Когда вернулся из поездки Даниил Романович, довольный Яков порассказал много чего.

Теперь бояр позвали на суд обоих.

Стоило уехать Кириллу, как новая напасть – не сиделось тихо Ростиславу в Киеве, и лакомые куски в виде Понизья его манили, словно мух мед. Ростислав подбил с собой болоховских князей.

Галичина всегда манила Михаила Всеволодовича и его сына Ростислава. Если Даниил пытался создать Галицко-Волынскую Русь с севера на юг, то черниговские князья свою наоборот – с востока на запад. Михаила Всеволодовича всегда необъяснимо тянуло в сторону угров, а Черниговщина за Киевом, Болоховскими землями и Галичиной. Вот и бился черниговский князь год за годом за Галичину, болоховские князья и сами под него встали. Видно, по его замыслу, княжество должно простираться полосой от Брянска до самых Карпат, а если добавить владения, что Ростислав получил бы за дочерью Белы, так совсем раздолье!

Но на пути вставали Романовичи, не желавшие отдавать Понизье ни Михаилу, ни Ростиславу, да еще Киев, который то и дело переходил из рук в руки. Не воспользоваться ослаблением Руси от татар Ростислав никак не мог; вернувшись домой и обнаружив Чернигов полностью разоренным, князь поспешил в Болоховские земли, князья которых всегда поддерживали его против Романовичей.

Во Владимире-Волынском уже много чего успели восстановить, но касалось это княжьих хором, дворы простых горожан пока стояли в головешках, а они сами ютились в землянках. Почистили только соборы да княжий терем. В большой гриднице за столом сидели оба брата, Даниил и Василько, и ближние бояре. Конечно, пока не было, как прежде, множества свечей в бронзовых подсвечников, не было и золотых да серебряных блюд и турьих рогов, серебром же кованных. Это все унесли с собой разорившие город татары, но пусто на столе не было. Большие жбаны и корчаги с медами, на блюдах, пусть и попроще, горы жареного мяса, рыбы, хлеба… Ничего, были бы руки смердов да доходы с Понизья, а серебро да злато прибудет!

Уже полились меды, зазвучали веселые речи, сидевшие бояре со смехом вспоминали своих неудачливых товарищей – Доброслава и Григория, кляли, мол, так им и надо, радовались тому, что сами получат не разоренные татарами земли Понизья. И вдруг в гридницу быстрым шагом вошел дружинник из Даниловых, склонился к княжьему уху, и по тому, как у Даниила изменилось выражение лица, стало ясно, что пир окончен. Василько тревожно обернулся к брату:

– Что?

Тот поднялся, почти отшвырнул свой рог, пролив остатки меда на стол, зло фыркнул:

– Ростислав болоховских князей на Бакоту повел!

– Там Кирилл. Справится ли? – первым отозвался стольник Яков, вспомнив не слишком покорную Бакоту. – Может, мне поспешить, княже?

– Ростислав решил земли, что я у Доброслава и Григория отобрал, по-своему переделить! У Кирилла людей достаточно, только бы тамошние в спину не ударили. – Вдруг глаза князя загорелись. – А мы пока в Болоховские земли пойдем! Они на наши налезли, а мы их пограбим! Сбирайтесь!

Болоховские князья самыми хитрыми оказались, понимая, что противиться огромной Батыевой силе все равно что плевать против ветра, они поторопились договориться с татарами, обещав выращивать для них самих зерно, а для их коней корма. Места хорошие, потому и татарам хватило бы, и самим осталось. Помня о первой зиме, когда от бескормицы едва не лишился большей части коней, Батый согласился на такое и Болоховские земли никто не тронул.

А с самими болоховскими князьями у Даниила давний счет, они никогда не упускали случая, чтобы выступить против этого князя. Настало время со всем посчитаться. Болоховские дружины пошли в Бакоту вместе с Ростиславом? Самое время пограбить их земли!

«Услышав о приходе Ростислава с болоховскими князьями на Бакоту, Даниил внезапно устремился на них, города их предал огню, срыл их оборонительные валы… захватил болоховские города: Деревич, Губин, Кобуд, Кудин, Городец, Бужск, Дядьков…» «После того Даниил, захватив всю землю Болоховскую, пожег ее, ибо те земли не тронули татары, чтобы там для них сеяли пшеницу и просо».

Дружины Даниила и Василька, который сам остался стеречь Волынь от литовцев, но воинов отправил со старшим братом, налетели на ничего не ожидавшие Деревич, Губин, Кобуд, Городец, Бужск вихрем. Заполыхали сначала посады, потом и стены городов. Уцелевшие люди были полонены, все разграблено. Вот и появилась снова на княжьих столах дорогая утварь, а свечи встали в дорогие подсвечники. Если враг отобрал у них, то сами князья тут же отобрали у кого-то другого! Даниил велел срыть оборонительные валы, чтобы не могли больше болоховчане сопротивляться его дружинам.

Оставался Дядьков, но туда подоспел и Кирилл со своими людьми.

Сам печатник столкнулся с Ростиславом и болоховскими боярами у стен Бакоты, и у каждого была надежда убедить противника пока словесно, не вступая в бой. Но сколько ни говорил укоряющих слов Кирилл, сколько ни увещевал Ростислава, тот лишь фыркал в ответ, мол, право сильного, кто возьмет под себя Понизье, того и будет! Кириллу надоело, он рявкнул: