Майкл Мойнихам - Князья Хаоса Кровавый Восход Сатанинского Андэграунда

Один человек

Как говорит Сатанист, поджёг церковь в Фантофте один единственный

человек: <���Он хотел сделать это самостоятельно, он не хотел ни с кем

делиться своей жертвой. Церковь, которая считалась священной больше восьми

столетий, была достойной целью для нас. Сам день поджога был нами выбран

очень тщательно. Это был 6-ой день 6-го месяца года, на который, вдобавок

пришелся канун троицына дня в этом году. Зажгли же мы эту церковь ровно в

шесть утра. Первоначально в наши планы входило, что наши единомышленники

по всей Норвегии сделают то же самое с другими церквями в тот же час, но

все они обделались, и их пустая болтовня так и осталась болтовнёй.

Благодаря их трусости мы теперь обладаем над ними еще большей властью, ими

теперь проще управлять.>

Мертвый студент

Его описание процесса поджога церкви изобилует детальнейшими

подробностями и полностью соответствует версии полиции.

<���Мы сожгли её не сразу - до того как поджигатель вошёл в открытую

церковную залу через восточный предел, мы находились там довольно много

времени. Мы хотели напасть на первого прохожего, которому случилось бы

идти в столь ранний час по лесу. Этой дорогой часто пользуются студенты,*

но, как на зло, не один так и не появился на горизонте. Гораздо

грандиозней было бы принести в жертву студента, нежели кролика.>

Он не смеётся, не выглядит расстроенным. Он с поразительным

хладнокровием продолжает чеканить свои зверские сантименты.

__________

* Неподалеку от места преступления расположен Университет Бергена, (прим.

автора)

Церковь в Асане

Дьяволопоклонник неизменно использует слово <���мы>. Он утверждает, что

в поджогах восьми норвежских церквей участвовало шесть человек. Несмотря

на то, что он не подтверждает свои слова, у БТ возникло ощущение, что он

сам также присутствовал при сожжении дотла церкви в Асане, произошедшем в

сочельник.

<���То, что церковь в Асане была подожжена в вечер перед рождеством,.

было простой случайностью. Более того, этот пожар не был запланированным.

Искрой, зажегшей церковь в Асане было слово, сказанное кем-то по

телевидению. Это было слово <���безмятежность>. И нас просто взбесила эта

общественная праведность. Но на этот раз мы использовали одного ничтожного

недальновидного неудачника. С ним пошел один из <���нас>. Сперва они

попытались пролезть в церковь через одно из окон, но им не удалось их

открыть, даже когда в ход был пущен топор. Дверь же, напротив, поддалась

довольно быстро.>

Как сообщают источники Bergens Tulende, яти двое облили бензином

алтарь и статую Христа: <���Если церковь не сгорела бы дотла, то Иисус сгорел

бы точно.> По утверждению юноши, они разорвали в клочья требники и сложили

их подле стен церкви, пол в колокольне облили бензином с особой

тщательностью. Церковь сгорела от буквально нескольких спичек.

<���Через несколько секунд в церкви сработала противопожарная

сигнализация; пожарные машины были на месте уже через две-три минуты. Мы

были рядом. Наши описания, появившиеся в прессе, абсолютно точны. Но тот

сосунок, которого вызывали в полицию, с нами ничего общего не имеет>, -

ухмыляется наш рассказчик. Но улыбка быстро пропадает с его губ: <���Нам не

пристало улыбаться. Нам не над чем смеяться в этом смехотворном обществе.>

ПРИЛОЖЕНИЕ II.

Нижеследующий очерк - любопытное исследование о сходстве некоторых

элементов современного Блэк-метал и древних обычаев германских народов.

Написан он австрийским ученым и музыкантом Кадмоном для издаваемого им

журнала <���Аорта>, посвященного вопросам эзотерики, культорологии и т.п.

(Впервые опубликована в журнале <���Аорта> P.O.Box 778 А-1011 Вена, Австрия)

ОСКОРЕЙ

I

В детстве, что прошло в горной части Австрии, в прекрасном месте меж

горных озёр, мне довелось увидеть Перхтов, которые тёмными зимними ночами

бродили по городам и весям. Перхты были добрые, прекрасные, в ярких

разноцветных одеждах, с блестящими украшениями, Шьяхперхты - ужасные

приведения с того света, с грубыми формами, с деревянными или берестяными

масками, облепленные мехом, мохом или лишайником, одним словом, демоны, в

которых рядились на празднество местные жители. Так вот Шьяхперхты

почему-то привлекали меня больше всего. Их окружала своеобразная аура

паники. Еще несколько веков, а в некоторых отдаленных уголках, и

десятилетий тому назад, эти костюмированные персонажи, которые сегодня

выполняют лишь роль примитивного шоу, китча для развлечения приезжих, были

совершенно искренней обрядовой практикой, сохранившейся с дохристианских

времен. Зрелище было настолько жутким, что при виде этих демонических

существ с звериными масками ужас Испытывали не только дети, но и взрослые.

В карнавале Перхт языческая древность, так называемые <���тёмные века>,

языческая культура вервольфа может в первозданном виде сохраниться и до

наших дней. Взрослые, как правило, всегда распознавали ряженных, но даже

после того как они узнавали в чудище соседского мальчишку, в их сознание

вкрадывалось странное ощущение того, что под облачением призрака находится

совсем другой человек.

<���Всякий облачающийся в эти опасные одеяния рискует сам попасть под

влияние тёмных, неведомых сил. Нечистые бесовские силы пробуждаются в нём;

он сам превращается в беса... Ряженые в эту ночь становятся <���одержимы>,

они являются сосредоточием бесовства и чертовщины.>

Отто Хефлер, <���Тайные обрядовые сообщества германцев>

Во всех шаманских культурах присутствуют танцы, символизирующие

животных. Шаман облачается в меха, одевает украшения из зубов, клыков,

перьев или же раскрашивает тело и лицо для того, чтобы пробудить в себе

качества того или иного животного. Каждый ритуал зачастую может иметь свою

определённую динамику, а простое копирование поведения животного в

какой-то момент совершает метаморфозу в самом танцующем.

В этой психологической драме мифология переплетается с глубинной

психологией. В сознании шамана и в сознании внешнего мира его дух сливался

с духом изображаемого им существа. Оживлённое воображение перерастало в

мистическое родство. Маска не только меняла внешность, она влияла на

восприятие. Она <���замыкала накоротко> повседневное сознание на часы, дни и

даже недели, перед глазами открывалась пустыня... <���Псимволическая> магия

оказывала действие на человека, стирая грань между актёром и изображаемым