Наташа Северная - Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица

Устраивая в Афинах роскошные пиры, Клеопатра приглашала на них и своих врагов – римских военачальников. Как ни крути, но они будут добывать для нее победу и благодаря их копьям она войдет в Рим. Сидя за богатым пиршественным столом, Клеопатра самодовольно произнесла:

– Мы победим, Агенобарб, и я готова с тобой поспорить.

– Я римлянин, госпожа. И биться мне придется против таких же римлян, как и я.

Агенобарб расправил плечи и саркастически посмотрел на царицу. В ставке он был ее главным непримиримым противником, и он единственный не боялся демонстрировать свое неуважение и презрение к ней.

– Я не буду с тобой спорить. Думай, как хочешь, – прибавил он.

Чтобы скрыть, как сильно она уязвлена ответом римлянина, Клеопатра брезгливо рассмеялась. Как же он ее раздражал!

– Как только я войду в Рим, первое, что я сделаю, – прикажу тебя казнить.

Глаза римского военачальника потемнели, на скулах заходили желваки, но он умел сдерживать свои чувства.

– Делай, что хочешь, – презрительно ответил он, – но в Риме ты не будешь.

Клеопатра раздраженно поставила золотой кубок на стол. Лишь предстоящая война заставила ее оставить в живых этого мерзавца – одного из самых талантливых и уважаемых в римской армии военачальников.

– Ничего! – зло проговорила она. – Я вас, римлян, воспитаю! Вы станете самой падшей нацией на земле!

Агенобарб фыркнул:

– Тебе бы лучше думать о том, госпожа, как свою страну спасти.

– Страшной смертью умрешь, Агенобарб, – прошипела Клеопатра.

– Я не боюсь смерти. Я видел ее больше, чем ты. Если бы не Антоний, то никто из римлян не пошел бы против Октавиана. Я тебе вот что скажу, госпожа, войну выиграет не тот, у кого больше денег, а тот, кто защищает родину. Тот, кому нечего терять и кто на грани отчаяния готов на самые смелые и безрассудные поступки.

– Ха! Рим ненавидит весь мир! Со мной весь Восток!

– Восток! – перекривил Агенобарб царицу. – Ты думаешь, на Востоке не понимают, что, освобождаясь от римского владычества, они тут же попадают под твою пяту. И еще не ясно, под каким владыкой им будет удобней и вольготней.

– Не тебе, смертный, о том размышлять! – гневно вскричала царица. – Я мессия! Даже боги устали от порочного Рима!

Агенобарб от души рассмеялся.

– Боги? Чьи? Рим порочен? А Александрия? А те пиры и оргии, что устраиваются в твоем дворце, – это добро?

Раздался звук пощечины. Пьяный Антоний спросонья поднял голову и заплетающимся языком спросил:

– А что здесь происходит? – и, не получив ответа, он опять положил голову на стол.

С ненавистью и презрением Агенобарб смотрел в глаза Клеопатры, в которых полыхали ярость и жажда убийства.

– Ну что ж, госпожа, я тебе вспомню еще эту пощечину.

– Отравить бы этого мерзавца, – гневно шипела царица уже в своей спальне после пиршества.

– Божественная, только прикажите, и я все сделаю. – Ирада покорно поцеловала руку царицы.

– Сделаешь, но позже. У Агенобарба большой военный опыт, он нам еще пригодится.

Сев в кресло, Клеопатра нервно постукивала пальцами по позолоченным подлокотникам.

– Эх, Нефтиду бы сейчас послушать… – грустно произнесла она.

– О чем вы, Божественная?

– Ничего, Ирада, иди спать.

Клеопатра еще долго сидела, погруженная в мрачные мысли. В словах Агенобарба было много веских доводов, которые ей совершенно не нравились. С некоторых пор ее начало мучить дурное предчувствие. Такое предчувствие было у нее перед смертью Цезаря, перед самой тяжелой жизненной катастрофой. Неужели… Может ли свершиться худшее?

Самой северной базой Антония в Ионическом море была Керкира. Далее с севера на юг следовала цепь военно-морских баз. Первая была на Акции, мысе у выхода из Амбрийского залива в Ионическом море, затем – на острове Левкас, еще одна – в Патрах на берегу Коринфского залива; следующая база располагалась на острове Закинф, затем – в Метане на юго-западе Греции, наконец – на мысе Тенар на самом юге. Последние базы находились на Крите и в Киренаике.

Как только наступила весна и установилась хорошая погода, Агриппа с большей частью римского флота пересек Ионическое море и без особого труда захватил морскую базу Метану, которую Антоний считал самой надежной.

Война началась с поражения. И это стало тяжелым ударом не только для Антония, но и для Клеопатры.

Обосновавшись в Метане, Агриппа стал нападать и на другие морские базы, как бы покусывая и раздражая Антония. Бывшему консулу явно изменила военная удача. Живя в роскоши и вечном празднике, Антоний растерял многие навыки, совершенно необходимые воину. Вскоре Агриппа захватил Левкас и Патры, и контроль над Коринфским заливом перешел к Октавиану.

Антоний был вынужден перенести свою ставку на мыс Акций. Вместе с ним туда прибыла мрачная и угрюмая Клеопатра. Злой рок, на какое-то время оставив ее в покое, вновь навис над царицей. Веселье, самоуверенность и надменность разом сошли с нее, обнажив страх и слабость. Словно та благосклонность богов, которая присутствовала в ее жизни, мгновенно кончилась – и рок восторжествовал. На флоте началась эпидемия малярии и дизентерии, военная дисциплина стала трещать по швам.

А потом наступило самое страшное. Начались предательства.

Устав убеждать Антония в том, что Клеопатра его губит, и не желая зря проливать кровь, на сторону Октавиана перешли друзья и соратники Антония – Луций Мунаций, Марк Титий, Квинт Деллий, Геминий и Агенобарб. Каждому из них решение стать перебежчиком далось нелегко. Ненависть и раздражение, что они испытывали к египетской царице, достигли такой силы, что смогли перебороть клятву и воинскую честь.

Этим Антоний был морально сломлен, и проведение военных советов взяла в свои руки Клеопатра. Изучение военной стратегии и навигации в юности, безусловно, ей помогло, однако она не умела мыслить и чувствовать, как воин – она размышляла и говорила по-книжному, чем приводила в большое смятение соратников, оставшихся верными Антонию.

…Уже шестнадцать недель Антоний и Клеопатра находились в морской блокаде на Акции. Взаимные упреки, ссоры, грызня вспыхивали между ними каждый день. Клеопатра не могла простить Антонию того, что он так бесславно губит ее и Египет, совсем не желая признавать того, что она виновата в этом не меньше. Образ жизни, к которому царица приучила Антония, дабы поработить его волю и привязать к себе, погубил в нем воина, превратив в слабого и безвольного человека. В конце концов, на военном совете было решено, что Клеопатра с шестьюдесятью кораблями прорывает блокаду, а Антоний с оставшимся флотом идет за ней. Они возвращаются в Египет, где создают мощную военную базу для будущих операций. Сухопутные войска, возглавляемые Канидием, отправляются на Восток, в Малую Азию.