Елена Степанян - Царский выбор

Татьяна (засыпая). Ну еще за кого-нибудь выдаст.

Анна (свистящим шепотом). Дура ты, Танька! Дура, дура, дура!

Татьяна.А по-моему, ты дура. (Засыпает.)

Нянька спит, уронив голову на стол. Анна, свернувшись в кресле, смотрит в окно. За окном — глухая темнота.

Раннее зимнее утро. Кибитки с девицами и их родителями подъезжают к дому воеводы.

Пушкин (Артемию). Ну, Господи благослови! Пройду со списком еще раз и, в добрый час, тронемся.

Пушкин подходит к первой кибитке.

Пушкин.Ну, кто тут у нас?

Отец(из кибитки). Кириевская. Анна.

Пушкин (отмечая в списке). Так-так. (Идет к следующей кибитке.)

Оттуда высовывается его давешний посетитель.

Касимовец.Гужинские. Гужинская Неонила Тимофеевна.

Пушкин.А, старый друг. (Заглядывает внутрь.) Дай хоть взглянуть на красавицу. Ну ничего, не хуже других.

Идет дальше. Подходит к следующей, заглядывает.

Пушкин.Так, это Муратова. (Делает отметку)

Четвертая кибитка — Барашовых.

Пушкин (заглядывая в кибитку). А-а, моя красавица. Нос закутай, а то до Москвы не довезешь — отвалится.

В кибитке Всеволожских.

Андрей сидит рядом с отцом. Напротив — Фима между матерью и нянькой.

Евдокия.Иван Родионыч, что ж мы наделали!

Митрофанычу не дали знать, что в Москву едем.

Всеволожский.Да он сам догадается кого-нибудь в Касимов послать. А к тому времени и мы вернемся.

Настасья (вполголоса). Вернемся ли? Всеволожский.Ну ты дура!

Настасья.Я, может, и дура. А вот бояре московские, чай, не дураки.

В кибитку заглядывает Пушкин.

Пушкин.Матушка Евдокия Никитишна! Если

в дороге что понадобится для Евфимии Ивановны или для вас, вы не чинитесь, вы сразу ко мне.

Евдокия (растроганно). Спаси Господи, Григорий Гаврилыч!

С другой стороны кибитки. Артемий заглядывает внутрь.

Артемий.Иван Родионыч, а вы в Москве где

и как остановитесь? Хорошо ли вам там будет, удобно ли?

Всеволожский.Благодарствуй, Артемий Лукич, у нас с этим все в порядке. У жены моей в Москве сестра родная. Дом у них неподалеку от Яузских ворот. Мужа ее, Афанасия Корионова.

Артемий (вспоминая). Погоди-ка! Корионов…

Афанасий… А не родня ли он боярам Матвеевым?

Всеволожский в растерянности.

Андрей.Боярыня Матвеева, Ирина Алексеевна, доводится ему троюродной сестрой.

Артемий (радостно). Ну точно! На свадьбе Артамона Сергеевича с ним я беседовал. Он же изрядный грамотей. О чем с ним ни заговори — все знает. (Андрей улыбается.) Надо же, знакомые общие нашлись.

Пушкин и Артемий усаживаются в повозку, в которой уже спит князь Михал Михалыч. Поезд трогается.

Артемий.Эти Всеволожские… — Родители-то совсем простые, а вот братец не таков.

Пушкин (насмешливо). Опять мечтаешь?

Артемий (не слушая). У него такая повадка, даже не найду сказать, какая.

Пушкин(тем же тоном). Царственная.

Артемий.Вот-вот. Ты тоже заметил? — И надо же, оказалось, что они в свойстве с близким другом государя Артамоном Матвеевым.

Пушкин (оживляясь). Это через кого же?

Артемий.Евдокии Никитишны сестра старшая замужем за его родичем. Есть такой Афанасий Корионов.

Пушкин.А, знаю его. Он когда-то в Посольском приказе служил, или еще в каком-то, не помню. Грамотей, каких мало. Только службу по болезни оставил. — По-моему, он эту болезнь себе придумал, но это его дело. — А твой Артамон Матвеев в Москву ни к смотринам, ни к свадьбе царской не поспеет. Его государь с Морозовым в Рим с посольством отправили.

Артемий.По пути, небось, в Голландию заедет. Любит он Голландию.

Пушкин.Артемий Лукич, я спать хочу. Я сегодня поднялся до первых петухов. И ты спи. Спи себе и мечтай. Благо, никто не видит.

Боярыня Годунова и нянька Федора подходят к храму Благовещенья в Кремле.

Годунова.Там в храме темно, и народу много, так что ты, когда выйдешь, задержись на ступеньках и жди. — Я выйду вместе с ними. Старшая Марья

ростом повыше, но чтоб ты не ошиблась, я ее обниму. А ты прямо к нам подходи и всю-всю ее рассмотришь. Она не обидится, она же знает, что да почему. А уж ты ему ее распишешь. Это же лучше, чем с чужих слов.

Федора.Да, матушка Кирилловна, все, как скажешь, так и сделаю.

Годунова (прижимая руку к груди). Ведь подлинная красавица, да ты сама увидишь. Да разве мы с Борис Иванычем стали бы Алешеньке, государю нашему, не самую лучшую сватать?

Федора.Что ты, матушка, я ему каждый день твержу, что вы ему как мать с отцом.

Годунова.Да что нам еще нужно, кроме его счастья, голубчика нашего!

Да, вот еще. Нехорошо, если он подумает, что мы уж очень наседаем на него с Милославской-то. Ты мимоходом и о других поговори. У Одоевских девица красивая, княжна Волхонская тоже неплоха.

Федора.У Алферьевых Катя тоже красавица.

Годунова.Ты что! Про Алферьеву и заикаться

не смей. Ее тут не хватало. Ты же знаешь, чья она внучка. Да если она пройдет, нам тут жизни не станет. Да нас тогда царевна Ирина с навозом смешает.

Федора отворачивается.

Годунова.Ну ладно. В общем, смотри во все глаза, а потом ему расскажешь. Лучше всего перед сном. Пущай она ему ночью снится. — А знаешь, протопопова жена с ними в бане мылась, говорит, от Маши глаз оторвать нельзя. Давай-ка, приглашу я их к себе в баню, и ты придешь невзначай. Как это тебе?

Федора (тоскливо). Ой, Кирилловна, боюсь я, мало ты Алешу знаешь.

Годунова.Ты так думаешь? Лишь бы не оказалось, что Борис Иванович его мало знает.

Приемная в покоях царевен. Большая комната. Боярыни и боярышни, служанки, карлицы и прочие. Играют в застольные игры, рассматривают лубки, кормят птичек, едят лакомства и т. д.

Ирина.Что не едет княгиня Вяземская?

Девушка выходит в прихожую, быстро возвращается.

Девушка.Скороходы кннягинины уже прибыли. Значит, скоро будет.

К Ирине подходит красивая боярышня. Ирина сажает ее рядом с собой, говорит негромко.

Ирина.Какая же ты красавица, Наташа. Какая ты лапушка. (Вздыхает.) Выбрал бы тебя царь в жены, как бы нам было хорошо.

Боярышня.Ой нет, матушка-царевна! Вряд ли выберет. Я же твоей мамушки племянница, княгини Хованской. Вот будь я племянницей боярыни Годуновой, тогда другое дело.