Виталий Коротич - От первого лица [litres]

Сохранять достоинство в изменяющихся обстоятельствах не так просто. Помню, как года через два после августовских событий 1991 года я увидел на телеэкране известного правдоборца, священника Глеба Якунина. Он принялся упрекать российские власти в том, что ему и еще нескольким участникам августовского стояния вокруг Белого дома до сих пор еще не выдали соответствующих медалей. Не оценили?

Уверен, что каждому воздастся, хоть не могу сказать, как и когда именно. У самых нетерпеливых формируется состояние, которое я зову комплексом недополучения. Еще я зову это комплексом ленинского бревна. Помните, было такое бревно, которое, как выяснилось со временем, вместе с Непогребенным таскало около десяти тысяч человек на том самом кремлевском субботнике. Множество людей так и не смогли приспособиться к тому, что они прыгнули в новое время, недополучив по старым счетам.

Американцы адаптируются скорее. Они не совершают подвигов во имя абстрактной идеи, не канючат у государства вознаграждения за благородные поступки – они попросту устраивают свою жизнь. Но в отличие от российских «великих переломов» их жизненные подвижки происходят без шума и грома. Лишь одна из десяти американских семей живет на одном месте более тридцати лет. Зато за год с четвертью, пятнадцать месяцев, место жительства в США поменяет каждая пятая семья. Существует сложившаяся жизнь с минимумом неопределенностей – в ней-то и можно передвигаться всласть…

К вечности надо относиться по-хозяйски, понимая, что она может вызреть лишь из повседневных уверенностей. Это очень важное обстоятельство. Я часто примеряю свои жизненные ритмы к чужим, пытаясь понять варианты.

Самый популярный аргумент водителей-эмигрантов, оправдывающихся перед американскими полицейскими, по-моему: «Я только на минутку!» Многие из нас привычно полагают, что жизнь все равно хаотична и закон, нарушенный «на минутку», не так уже и страдает. Вся жизнь родимого чиновничества исходит из того, что законы не имеют значения, главное – в сиюминутных распоряжениях, наслаивающихся одно на другое.

В Москве несколько тысяч автомобилей имеют специальные номерные знаки и документы, изымающие их из подчинения закону. Это очень опасное состояние, потому что в такой ситуации государство вроде бы принимает грехи своих чиновников на себя. А что с него – такого государства – возьмешь?

Если бы я сошел с ума и захотел еще раз стать депутатом парламента, уверен, можно было бы повести борьбу под лозунгом: «Дайте зарплату чиновникам!» Дайте депутату российской Думы шесть-семь тысяч в месяц, как американскому конгрессмену, но закройте пресловутую поликлинику и все Четвертое управление Министерства здравоохранения, которое незаконно от первой до последней скрепки. Закройте депутатские столовые, где кормят за бесценок, ликвидируйте гараж спецавтомобилей, а сами автомобили продайте. Перестаньте предоставлять господам депутатам спецдачи и спецквартиры в специальных домах. Получая хорошую зарплату, они отныне смогут ночевать на вокзалах или в гостиницах, покупать или арендовать комнаты и квартиры – в пределах своего собственного, а не государственного бюджета. Ну дайте же, наконец, зарплату отечественным чиновникам и выведите их из поля незаконной жизни, незаконных льгот! Дайте слугам народа погрузиться в реальное бытие! Вообще – снимите все льготы! До тех пор, пока у нас будет система незаконных чиновничьих привилегий, мы никогда не выползем из своей безнадеги!

По моему мнению, наше чиновничество совершенно безыдейно. Оно служит за свою похлебку с приправами и готово служить за нее кому угодно. Оно уникально и во всемирном масштабе, единственная непобедимая и легендарная сила, вызревшая в стране.

Об этических разборках в заграничных, включая американские, истеблишментах у нас пишут осторожно и мало. На фоне особняков и гулянок российской власти мало кто знает, что того же президента Клинтона терзали, к примеру, за парикмахера в служебном самолете и другие должностные шалости, а бывшего вице-президента Куэйла чуть не уволили за использование военного самолета для путешествия на турнир по гольфу. А сколько министров-секретарей расстались в Америке с должностями за то, что у них зовется коррупцией, а у нас никак не зовется и никак не преследуется!

Америка – очень понятная страна. При всех дискуссиях о ее настоящем и будущем, она предсказуема в главном. Американцы легко относятся к спорам о своем государстве: оно им подчинено, оно ими придумано для себя, а не для своих клерков. Доильный аппарат не может быть главным в коровнике. Чиновники, неподвластные закону, опаснее атомной бомбы.

Когда в конце восьмидесятых американский президент Рейган приехал в Москву, по традиции были приготовлены подарки для него и других высоких гостей: обычная протокольная рутина. Необычность ситуации заключалась в том, что многие подарки никогда не были вручены. В том числе главный из них, расписной самовар «Русское поле», специально исполненный для президента в Туле и стоивший по смете семь с половиной тысяч долларов. Оказалось, что американским чиновникам любого ранга, включая самых высоких, запрещено принимать подарки выше определенной стоимости. Подарки стоимостью свыше 250 долларов государственный чиновник может принять лишь с согласия комитета по этике конгресса. Ничего похожего у нас не узаконено и никогда не будет введено в жизнь. Когда я обговаривал некоторые положения этой главы со знакомыми чиновниками, они буквально норовили выцарапать мне глаза. Эти ребята – не карманные воришки, они очень обижаются на обвинения в коррупции, но все равно делят между собою пирог, испеченный на собранные с народа налоги. И всем поровну опять не хватает…

В немало рассуждающей о своей неподкупности российской печати редко упоминается и тот факт, что во всем демократическом мире существуют суровые кодексы поведения журналистов. Например, в крупнейших американских газетах считается, что даже бутылка виски на Рождество незаконна, если получена от тех, о ком журналист пишет. У нас же вся печатная продукция сегодня сосредоточена в немногих и, увы, не всегда чистых руках. Обычные контракты для пишущей братии в этой прессе жалкие и короткие – зачастую на пару месяцев с последующим продлением и ежемесячной зарплатой долларов по пятьдесят-шестьдесят. Но в конце каждого месяца с большим разбором приходят конверты от босса, где уже неучтенные сотни долларов, в зависимости от ранга. Приличное перо в сегодняшней Москве нанимается за сумму, превышающую ежемесячную тысячу долларов США. Значительно превышающую.

Ежу понятно, что, если бы российские чиновники и журналисты получали нормальные зарплаты, деньги из неучтенных конвертиков и те средства, что освободятся от незаконных спецдач со спецгаражами, спецквартирами и спецбольницами, помогли бы строить нечто похожее на законную жизнь. Но тот уровень безответственности и сознательного беззакония, что воцарился у нас, никогда не разрешит стране возвратиться на рельсы человеческой жизни. Чиновники – не самоубийцы, им легальная жизнь ни к чему.