Джон Перри - Завоевания в Центральной и Южной Америке XV—XIX веков. Под властью испанской короны

В тот же период, начиная с конца XVI века, Испания сама вступила в полосу экономического и демографического спада, который не прекратился раньше начала XVIII века. Любопытно, что для Испании демографические данные более скудные и более сложные для толкования, чем для Новой Испании. Но факты отчетливо свидетельствуют о сокращении населения большинства крупных городов и соответственно экономической активности, что было разительным контрастом по сравнению с неуклонным ростом в начале и середине XVI века. Что касается сельского населения, то есть данные о том, что не только Испания, но и большинство стран, граничивших с Западным Средиземноморьем, жестоко пострадали от чрезмерного стравливания пастбищ, истощения и эрозии почв и последующего обезлюдения в XVII веке. Чума тоже сыграла свою роковую роль. Необычно свирепые эпидемии, сопровождавшиеся повсеместным неурожаем, случились в 1599–1600 годах и в 1649–1651 годах. Вторая из этих эпидемий затронула главным образом Андалусию, которая на много месяцев в торговом отношении была отрезана от остальной Испании. В Севилье она унесла 60 тысяч жизней – около половины всего населения города. Потеря экономической мощи Испании вызвала дополнительные трудности в колониях. Неспособность Испании принимать колониальные товары – шерсть, кожи, красители и другие продукты, – возможно, внесла свой вклад в уменьшение производства этих товаров в Новой Испании и Карибском бассейне. Аналогичным образом неспособность испанской промышленности обеспечить испанские города в Америке промышленными товарами должного качества и по разумным ценам усугубила трудности, возникшие из-за дефицита колониальной продукции. Сокращение экономических возможностей и ухудшение условий жизни в Испании заставили значительное количество испанцев уехать в Америку, где, какими бы плохими ни были экономические условия, продовольствия все же было больше, чем в Испании. Стоит отметить, что вице-король Луис де Веласко в начале XVII века написал в одной из своих самых пессимистичных депеш, что он боится, что нехватка продовольствия в Мексике может вскоре стать такой же острой, как в Испании. Но все было не так плохо, по крайней мере для испанцев. Эмигранты из Испании, как мы уже видели, делали незначительный вклад в увеличение рабочей силы колоний, но они были потеряны для Испании. В конечном счете отчаянное финансовое положение короны в конце XVI и на протяжении XVII века заставило ее предпринимать все более решительные попытки получать деньги из колоний. Дополнительные налоги; подарки и ссуды, запрашиваемые с отдельных людей и корпораций; установление цен на покупку должностей; плата за разрешение, помилование, титул, всевозможные услуги – все это было дополнительным бременем, возложенным на испанские города в Америке в то время, когда они все меньше и меньше были способны его нести. Ввиду их совпадения во времени экономический и демографический кризисы Испании и Индий повлияли друг на друга так, что нанесли ущерб и там и там.

Филипп II был первым монархом, который правил всем Иберийским полуостровом. В поздний период его долгого правления Кастилия и Леон, Португалия, Наварра, Арагон, Каталония и Валенсия свидетельствовали ему свое уважение. За пределами полуострова он был фактическим хозяином Фландрии, Артуа и Франш-Конте. Да, Голландия и Зеландия упорно бунтовали, но Филипп II не оставлял надежды завладеть ими и не предвидел ту огромную мощь, которую благодаря их торговому флоту и коммерческому таланту им суждено было вскоре обрести. Англия, которая когда-то была государством-сателлитом, теперь стала врагом, с которым примирение было невозможно, пока жива была королева Елизавета. Но хотя англичане могли и защитить себя от вторжения [67] Англии удалось в 1588 г. отразить с помощью голландцев попытку вторжения испанской армии. Испанская Непобедимая армада (128 судов, в том числе 75 военных кораблей, 2430 орудий, 30,5 тыс. человек, в том числе 19 тыс. солдат) не смогла забрать в Испанских Нидерландах еще 25 тыс. солдат, чтобы высадиться в Англии и раздавить ее, – помешали бои на море с англичанами и др. и сильный южный ветер, а затем буря, которая разбросала корабли Армады у берегов Шотландии. Остатки Армады вернулись в Испанию, обойдя Шотландию и Ирландию, потери составили 65 кораблей (в том числе 40 от стихийных бедствий) и 15 тыс. человек (только на западном побережье Ирландии было взято в плен более 5 тыс. выброшенных бурей испанцев). и наносить ощутимые удары по испанскому торговому флоту, когда переходили в наступление, они явно не были в состоянии долгое время причинять Испании вред. В Южной Европе власть Филиппа казалась несокрушимой. Контролируя Милан, он мог поддерживать регулярные контакты со своими двоюродными братьями в Астурии и почти окружил Францию. Его влияние в Центральной Италии было обеспечено presidi на тосканском побережье; на юге он был королем Неаполя и Сицилии и хозяином Сардинии. В Северной Африке он владел Ораном, Сеутой, Танжером и Канарами. Как король Португалии он правил другими архипелагами в Атлантике: Азорскими островами, островами Зеленого Мыса и Мадейрой. Огромные владения, естественно, требовали огромной ответственности, и, оставив в стороне нескончаемые войны в Европе, в частности с Францией, Филипп считал себя и свою огромную империю в Западном Средиземноморье главным оплотом христианства, противостоящим другой империи, империи неверных – Османскому султанату в Восточном Средиземноморье. В противостоянии турецкому флоту флот Филиппа добился по крайней мере одного известного успеха [68] Всем известная битва при Лепанто в 1571 г., где союзный флот Испании, Венеции и др. разгромил турецкий флот. . В Северной Европе его армии действовали менее успешно, но, предприняв последнюю попытку оставить своему сыну в наследство мир, он сумел выбраться из своей французской авантюры благодаря Вервенскому договору 1598 года и повел в Нидерландах переговоры об урегулировании, которое давало фламандцам видимость суверенитета, и стороны не роняли своего достоинства. Филипп III (р. 1578, правил 1598–1621) унаследовал страну, которая хоть и была в стесненном финансовом положении, но являлась центром огромной империи; ее боялись и уважали во всей Европе. Испанские сухопутные войска, особенно тяжеловооруженная пехота, имели репутацию непобедимых, которая была унаследована со времен Великого Капитана (Гонсало Фернандес де Кордова, 1585–1635, – испанский генерал и военный реформатор. – Пер. ), и их слава оставалась непоколебленной. На море Испания была более уязвима, но испано-португальский объединенный торговый флот был одним из самых больших, возможно, самым большим в Европе. По численности судов его еще не обогнал голландский флот; он вдвое превосходил торговый флот всех государств Германии и в три раза – флоты Англии или Франции; и число кораблей, вооруженных для ведения боевых действий, было соответственно бо́льшим. Господство Испании в Европе в конце XVI века не было связано только с ее сухопутной и морской мощью. Испанские нравы, умение держать себя и прежде всего манера одеваться копировались всей Европой. В искусстве, особенно в живописи, литературе и драматургии, Испания при Филиппе II вступила в золотой век – век Сервантеса, Лопе де Веги, Кальдерона, Сурбарана, Веласкеса и Эль Греко.