Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Мар презрительно улыбнулась.

— А при чем здесь Жоан? — не удержалась Аледис.

— Монах все понял о моей любви к Арнау… и догадывался, что он, сам того не осознавая, тоже любил меня…

Аледис ударила кулаком по столу, когда закончила слушать историю Мар.

Ночь была тихой, и звук от удара разнесся по всему зданию.

— Ты собираешься донести на них?

— Арнау всегда защищал монаха, — ответила Мар, — ведь он его брат. Он любит Жоана.

Аледис вспомнила двух мальчиков, которые жили на первом этаже у Пере и Марионы: Арнау, бастайш, носил камни, а Жоан учился при соборе.

— Монах не хотел причинить вреда своему брату, и все же… Теперь я не могу увидеть Арнау и не знаю, верит ли он, что я все еще люблю его. — Мар тяжело вздохнула. — Они будут судить Арнау. Возможно, его приговорят…

Молодая женщина снова расплакалась.

— Не думай, что я собираюсь нарушить клятву, которую дала тебе, — сказала Аледис старухе, прощаясь с ней. — Но мне нужно поговорить с ним.

Франсеска попыталась рассмотреть в полутьме выражение ее лица. Заметив напряженный взгляд старухи, Аледис добавила:

— Доверься мне.

Арнау тотчас поднялся, увидев вошедшую в камеру Аледис, но теперь он ее не звал. Он только смотрел, как две женщины шептались в темноте.

Где Жоан?

Вот уже два дня брат не приходит к нему, а ему так много нужно у него спросить…

Арнау хотел выяснить, кем была эта женщина. Почему она здесь? Почему охранник сказал ему, что эта старуха — его мать? Продвигается ли процесс? Как идут его дела?..

А Мар? Что с Мар?

Наверное, что-то случилось.

С тех пор как Жоан посетил его в последний раз, охранник снова стал обходиться с ним, как и с остальными: его еда состояла из куска черствого хлеба и затхлой воды, а ведро исчезло.

Арнау увидел, как женщина отошла от старухи. Прислонившись спиной к стене, он начал опускаться на пол, но вдруг заметил, что посетительница направляется к нему.

Арнау поспешно выпрямился. Женщина остановилась в нескольких шагах от него, в стороне от слабых лучей света, которые проникали в камеру. Он прищурился, пытаясь рассмотреть ее.

— Инквизитор запретил приходить к тебе, — услышал он голос женщины.

— Кто ты? — спросил он. — Откуда ты это знаешь?

— У нас нет времени, Арн… Арнау.

Она назвала его Арнау!

— Если придет охранник…

— Кто ты?

Почему она не может сказать ему? Почему не может обнять и утешить его?

«Он этого не выдержит», — звучали в ее ушах слова Франсески. Аледис повернулась к старухе, а затем снова посмотрела на Арнау.

Морской бриз, песчаный берег, ее юность, долгий путь на Фигерас…

— Кто ты? — услышала она снова.

— Это не важно. Я только хочу сказать тебе, что Мар в Барселоне, она ждет тебя. Она любит тебя. Продолжает любить тебя…

Аледис видела, как Арнау напрягся, и замолчала на несколько секунд.

В этот момент в коридоре послышался шум.

Похоже, у нее совсем не осталось времени!

Шум усилился. Ключ повернулся в замочной скважине.

Арнау тоже это услышал и, нахмурившись, посмотрел на дверь.

— Ты хочешь, чтобы я ей что-нибудь передала?

Дверь открылась, и пламя факелов, горевших в коридоре, осветило Аледис.

— Скажи ей, что я тоже… я люблю ее. Хотя и не могу…

Охранник вошел в камеру.

Аледис направилась к выходу.

— Зачем ты разговаривала с менялой? — спросил ее тучный охранник, заперев дверь.

— Он позвал меня, когда я собиралась выходить.

— С ним запрещено разговаривать.

— Честно говоря, я не знала. Впервые слышу, что он меняла. Я ему не ответила бы, даже не приблизилась бы к нему!

— Инквизитор запретил…

Не дослушав его, Аледис достала кошелек, привычно звякнув монетами.

— Чтобы тебя здесь больше не было, — грубо сказал альгвасил, взяв деньги. — Если придешь еще раз, останешься в камере. Поняла?

Оставшийся в темном подземелье Арнау пытался понять слова этой женщины: «Она любит тебя. Продолжает любить тебя».

Однако мысли его о Мар были прерваны, когда Арнау вспомнил, как внезапный свет факелов проник в камеру и он увидел огромные карие глаза своей недавней собеседницы.

Он знал эти глаза. Да, знал. Но где и когда он их видел?..

Она пообещала Мар, что передаст ему привет.

— Не беспокойся, — уверенно произнесла Аледис, — Арнау будет знать, что ты здесь и ждешь его.

— Скажи ему, что я его люблю! — крикнула Мар вслед Аледис, которая уже отправилась на площадь Льяна.

Вдова задержалась в дверях и, повернувшись к ней, улыбнулась.

Когда Аледис скрылась из виду, Мар тоже вышла.

Она думала об Арнау во время всего пути от Матаро; она думала о нем каждую минуту, находясь в Барселоне. От площади Льяна она прошла несколько шагов по улице Бория, мимо часовни Святого Марка, и повернула направо.

Остановившись в начале улицы Монкада, Мар несколько минут рассматривала роскошные дома знати, расположенные по обеим ее сторонам.

— Сеньора! — воскликнул Пере, старый слуга Элионор, уступая ей дорогу у ворот особняка Арнау. — Как я рад, что снова вижу вас! Сколько прошло… — Пере замолчал и нервным жестом пригласил ее войти во двор, вымощенный от самых ворот. — Что привело вас сюда?

— Я приехала повидать донью Элионор.

Пере кивнул и скрылся в доме.

Пока слуга ходил докладывать о гостье, она оглядывалась вокруг: все оставалось по-прежнему. Двор, прохладный и чистый, с блестящими вычищенными камнями; конюшни — прямо перед ней, а справа — внушительная лестница, ведущая на господский этаж, по которой только что поднялся Пере.

Слуга вернулся расстроенный:

— Сеньора не желает вас принимать.

Мар посмотрела на верхний этаж и заметила, как неясная тень мелькнула за одним из окон.

Когда-то с ней уже было нечто подобное…

Когда?

Она снова посмотрела на окна.

— Однажды, — пробормотала она, задумчиво глядя на Пере, который не осмелился утешать оскорбленную Мар, — я пережила то же самое. Арнау вышел победителем, Элионор. Предупреждаю тебя: ты заплатишь свой долг сполна.

Бряцание оружия и доспехов солдат, которые его сопровождали, было слышно на протяжении всего пути по бесконечным коридорам епископского дворца.

У стражников был воинственный вид; первым шел офицер, за ним — Арнау в сопровождении солдат: двое впереди него и двое сзади. Дойдя до конца лестницы, поднимавшейся из подземелья, Арнау остановился, чтобы привыкнуть к свету, заливавшему весь дворец. Сильный удар в спину заставил его идти быстрее.

Арнау прошествовал перед монахами, священниками и писарями, вжавшимися в стены, чтобы дать им дорогу.

Никто не хотел говорить с ним.

Когда охранник вошел в камеру и снял с него оковы, Арнау спросил: «Куда ты меня ведешь?» Тот не ответил.