Александра Голицына - Когда с вами Бог. Воспоминания

Вдали послышался хруст гравия, и автомобиль с Джимом и Фазером подкатил к дому. Джим обнял нас и, взяв под руку Тюрю, спросил: «Why do you look so grave, my little woman?» [240]Она ничего не ответила, и он, я думаю, понял, что мы говорили о прошлом. Она рассказала, что болела тифом и за ней ходил Кубе, который сам заболел и умер у нее на руках. Впрочем, я ошиблась, то был не тиф, а воспаление легких. Она рассказала, что во время сильного жара он пришел и был поражен ее радостным лицом. На его недоуменный вопрос она сказала, что я только что была у нее, стояла у изножья кровати. Он решил, что она бредит, но она настаивала на том, что абсолютно явно видела меня. У меня же о ней не было снов, как тех, что во время твоей болезни, когда ты лежала при смерти от тифа. Я всегда молилась о всех, но, может быть, тогда особенно о ней, вот она меня и увидела. Кубе, по ее словам, был милый человек, брат того, что в Порт-Артуре при Великом Князе Кирилле Владимировиче погиб на «Петропавловске». Тюря дружила с Кубе, и, умирая, он передал ей золотые часы, которые некогда поднесли его отцу сослуживцы. Он надеялся, что она встретит кого-нибудь из его семьи и передаст им эти часы работы Павла Буре с надписью. Она их передала мне для пользования, так как у меня часов не было, поскольку большевики отняли наши часы с гербами, эмалью, которые бабуся мне заказала в Англии и подарила к свадьбе. Я их всегда носила на шее, на цепочке от Фаберже, подаренной Фрумошкой. Часы Кубе служили мне долго, а когда я в последний раз уезжала из Чикаго и должна была расстаться с Лапом, то отдала их ему. Когда же я потом приехала к Джимам, то Тюря мне сказала, что ее друзья Грейг в родстве с Кубе и хотели бы получить часы, взамен отдав другие. Я тотчас написала об этом Лапу, который их выслал при первой же возможности и написал, что не нуждается в возмещении, так как никакого права не имел оставлять их себе.

Тюря рассказала мне про один странный случай, происшедший в Кисловодске. Жил там один доктор с женой, которые были так добры, что лечили бедных людей даром, и все их очень любили. Оба были неверующими. А в это время везде свирепствовал тиф, и добрый доктор ходил по трущобам, а жена ему помогала. В конце концов он сам заболел. Жена ходила за ним днем и ночью. Наконец он умер, а она чуть не сошла с ума, проклиная все и вся, кощунствуя, проклинала несправедливость Господа. Доктора хоронило все население, которое горько его оплакивало. Нина Розен была дружна с ними и после кончины доктора постоянно заходила проведать вдову, которая оставалась безутешна, и попытки успокоить ее приводили только к еще большему негодованию и злобе, а Нина была очень верующей. Долго так Нина ходила к этой женщине и всякий раз огорчалась, видя непримиримость той. Раз пришла она со страхом, что в очередной раз должна выслушивать негодующие речи и жалобы, но, к удивлению своему, нашла ту сидящей с просветленным лицом и совершенно спокойную. На вопрос, что случилось, та сказала, что ходила к причастию в церковь. Нина не поверила своим ушам, а вдова доктора рассказала ей следующее: «Я встала сегодня утром с особенным чувством злобы и негодования и не находила себе места. Думала развеять ужасную тяжесть работой, но это не помогло, и беспокойство мое все росло, и я почувствовала, что мне надо что-то такое сделать, но что именно, я не знала. Наконец я машинально подсела к письменному столу, взяла лист бумаги, карандаш, которым принялась бессознательно водить по бумаге, затем стала быстро писать, не отдавая себе отчета в своих действиях. Рука моя устала, и я отбросила карандаш, увидев, что лист мелко исписан. Я стала читать написанное и вот что прочла: „Это я, твой муж (дальше стояло его имя), тебе пишу, мне это очень трудно, но я хочу, чтобы ты знала, что мы оба заблуждались, не веря в Бога. Он есть, Он благ, и без Него нельзя жить. Постарайся пойти в церковь, исповедуйся и причастись, что принесет тебе покой. Никогда не старайся войти со мной в сношение, это принесет мне вред“. Я пошла в церковь и сделала, как муж мне указал. Я поняла, что Бог есть и Он благ». Она сказала Нине, что батюшка советовал ей молиться за мужа, чтобы тому помочь. Они отслужили панихиду, и она знает, что может быть полезна мужу, если молится о нем. Нина была потрясена этим рассказом. Позже, когда Нина стала беспокоиться о своем отце, о котором ничего не знала, она пошла к вдове и просила ее войти в контакт с мужем. Вдова по-прежнему ходила по больным и бедным и помогала, чем могла, особенно своей пламенной верой. Она ежедневно ходила в церковь, подавала за упокой мужа и часто причащалась. Узнав от Нины, для чего та пришла, она решительно отказалась от ее просьбы, напомнив, что муж просил ее не входить с ним в сношения. Нина крайне огорчилась, расплакалась и сказала, что, если бы она наверняка знала, что отца нет в живых, она бы знала, как за него молиться. Вдова, которая очень любила Нину, скрепя сердце, обещала ей попробовать исполнить ее просьбу, но только один раз. Она взяла лист бумаги, карандаш и долго недвижно сидела. Затем ее рука забегала по бумаге, но вскоре остановилась, и вот что было написано: «Я просил тебя этого никогда не делать. Мне это очень тяжело. Больше ничего сказать не могу». Нина пожалела о своей просьбе.

Тюря мне рассказывала, как Великая Княгиня Мария Павловна переехала в Анапу, когда большевики подступили, и ты ее там навестила, а дядя Петя был при Великой Княгине. Тюря там болела фистулой в зубе, которую пришлось оперировать. Она очень страдала, и докторша ее лечила. По-моему, ты как раз подоспела к тому времени и была с ней. За то, что она храбро перенесла операцию, Великая Княгиня подарила ей брошь. Операция была сделана так искусно, что почти не оставила следа. Она говорила, что пребывание в Анапе было тяжким еще и оттого, что они ничего не успели захватить, даже карт для пасьянсов Великой Княгини, так что целыми днями умирали от безделья, даже ничего не читали за неимением книг. Дядя Петя предлагал Великой Княгине посидеть на морском берегу, где он стирал свою единственную рубаху в морской воде. Он усаживал Великую Княгиню на какой-нибудь камень, а сам снимал рубаху и стирал. Тюря их иногда заставала за этим занятием. Великий Князь Андрей Владимирович иногда навещал мать.

Не помню, каким образом Тюря познакомилась с одной женщиной, слывшей ясновидящей. Она с ней очень подружилась, но сначала не хотела пользоваться ее способностями. Она была совсем простая и говорила, что ей самой бывает жутковато прозревать будущее. Она рассказала Тюре, что муж ее куда-то уехал и долго отсутствовал. Затем она каким-то чутьем поняла, что его нет в живых. (Его, кажется, убили большевики.) После она узнала, что он погиб именно в тот час, когда она это почувствовала.