Вольфганг Акунов - Сказание о наших готских предках

Кто тут прав — Шрайбер или Гиббон? Как всегда — темна вода во облацех…

Поскольку гунн по отцу Одоакр опирался в первую очередь на герулов и скиров и не предпринимал никаких враждебных действий против (Восточного) Рима, чьим наместником в Италии он официально считался, Константинополю было весьма непросто найти веский повод для военного похода против внешне вполне лояльного ему вассала-федерата — италийского «царька». Хотя такие планы хитроумные стратеги на Босфоре вынашивали со дня свержения жалкого Ромула «Августула». Сразу же воспользоваться в этих целях Теодорихом Остготским оказалось невозможно. Ведь поначалу личные отношения между двумя «римскими патрициями» — Одоакром и сыном Тиудимира (служившими формально одному и тому же повелителю «воссоединенной Римской империи» Зенону) были, вроде бы, ничем не омрачены. В отличие от героических сказаний германского Средневековья (сложенных значительно позднее), упоминающих якобы исконную взаимную вражду между гунноскиром и остготом. Но Теодорих достаточно долго прожил в Царьграде, уже более десяти лет правил остготами в качестве царя, досконально изучил все хитрости и все коварство окружающих его народов. И потому совместно с императором Зеноном и князем (царем) ругов Фавой (Фелефеем), изгнанным Одоакром из своего удела в Норике (присоединенным энергичным гунноскиром к вверенной ему Италии), нашел немало поводов добиться получения от императора приказа осуществить завоевание Италии. Как немало последующих завоеваний, оно официально считалось ОТВОЕВАНИЕМ (Реконкистой, как сказали бы испанцы). И царь остготов, твердо намеренный захватить Италию в качестве добычи для своего народа, заявлял о себе как о послушном исполнителе императорского повеления, ибо «воистину, император — это земной Бог» (как сказал вестготский «юдекс» Атанарих при виде василевса Феодосия Великого). Как о римском верноподданном, думающем лишь о восстановлении «закона и порядка» в «страждущей под игом варваров» Италии. Как будто Одоакр правил Италией не в качестве законного наместника императора Зенона, чей профиль он чеканил на своих монетах, имевших хождение по всей Римской империи, чье единство было восстановлено гунноскиром, пусть даже и от имени римского сената! И как будто сам Теодорих не был таким же «варваром» (на римской службе), как и Одоакр! …

Как писал Прокопий Кесарийский: «…готы, поселившиеся с разрешения императора во Фракии, с оружием в руках восстали против римлян под начальством Теодориха, патриция, получившего в Византии (т. е. в Константинополе: сознательно архаизирующий свой язык, Прокопий употребляет древнегреческое название Нового Рима — В.А.) звание консула. Умевший хорошо пользоваться обстоятельствами, император Зенон убедил Теодориха отправиться в Италию и, вступив в войну с Одоакром, добыть себе и готам власть над западной империей; ведь достойнее, говорил он, для него, тем более что он носит высокое звание сенатора, победив захватчика власти, стоять во главе всех римлян и италийцев, чем вступать в столь тяжелую войну с императором. Теодорих, обрадовавшись этому предложению, двинулся на Италию, а за ним последовали и все готы, посадив на повозки детей и жен и нагрузив весь скарб, который они могли взять с собой».

Надо сказать, что Одоакр был слеплен из совсем иного теста, чем Августул или же Гонорий. Несмотря на весь внешний «римский» лоск сего патриция, сказывалась кипевшая в его жилах гуннская и германская кровь. Хотя «последний римлянин» Аэций был уже давно убит завидовавшим его военно-политическим успехам императором Запада Валентинианом III — по некоторым версиям, c помощью евнуха (или «полумужа», как назвал его Клавдиан) — повторив трагическую судьбу Стилихона, Италия не оставалась беззащитной. «Италию охраняло оружие ее завоевателя, а так долго издевавшиеся над малодушными потомками Феодосия (Великого — В.А.) галльские и германские варвары не осмеливались переступить ее границ» (Гиббон). «Западноримский» гунноскир патриций Одоакр оказался способным на упорное и успешное сопротивление «восточноримским» готам. И Теодориху, несмотря на постоянные упражнения с оружием его чуравшихся мирного сельского труда остготов, еле удалось пробиться в благодатную Италию. Осенью 488 г. он сумел, после трудного и долгого похода через Сирмий на Запад, захватить, по крайней мере, запасы, необходимые для того, чтобы пережить военную зиму. В ходе этих битв у реки Ульки противниками остготов были гепиды. Остготы неминуемо потерпели бы поражение от этих отважных противников, если бы не были спасены героизмом Витигиса (Виттиха-Виттига героических саг германского Средневековья о Дитрихе Бернском). Перед лицом этих трудностей, осложненных в зимний период также болезнями и потерями от стычек с мелкими отрядами Одоакра, постоянно беспокоившими готов Теодориха, нельзя не задаться вопросом: почему же Теодорих не отказался от своего предприятия, осуществление которого оказалось столь сложным? Ведь после победы над сыновьями «Бича Божьего» Аттилы готы получили превосходные земли для поселения — пожалуй, лучшие, которые имелись в пределах Римской «мировой» державы. По крайней мере, в юго-восточной Европе. Теодорих, согласно источникам, «родившийся близ Виндобоны (современной столицы Австрии города Вены — В.А.)», несомненно мог бы, со своим природным умом, во всеоружии полученных во Втором Риме знаний, превратить плодородные земли между нынешним Венским лесом и средним Подунавьем в заповедник образцового крестьянского хозяйствования, приносящий богатые урожаи. Но думать так — анахронизм. За исключением краткосрочных грабительских рейдов отборных ватаг «охотников за зипунами» (как в Восточном Средиземноморье в IV в.), готы (подобно всем германцам, да и прочим «варварам») всегда брали с собой в поход семьи и всю свою движимость. Как язычник Радагайс, вломившийся в Италию, разбитый там разноплеменными войсками Стилихона и уничтоженный со всем своим народом и добром. Остготский царь, римский магистр, консул и сенатор Теодорих тоже пошел завоевывать Италию (хотя, в отличие от Радагайса, и «во исполнение воли императора Зенона») с огромным обозом из тысяч повозок, с целым привычным к странствиям и скитаниям народом. «Теодорих < … > двинулся на Италию, а за ним последовали и все готы, посадив на повозки детей и жен и нагрузив весь скарб, который они могли взять с собой» (Прокопий Кесарийский). Остготский «народ-войско» продвигался к цели медленно, с трудом. Неспособный повернуть обратно. Обреченный победить или умереть.

И потому готы снова и снова нападали на своих противников, преграждавших им доступ в Италию. Они даже пытались переправить на восточноримских кораблях через Адриатику сильный передовой отряд, чтобы его силами обойти войско Одоакра, удерживавшее подступы к Северной Италии. Но эта попытка десантирования на Апеннинском полуострове, предпринятая остготами весной 489 г., завершилась полным провалом. Поэтому Алариху пришлось продолжать наносить лобовые удары по войскам могущественного и равного ему по силам и воинским навыкам противника. Подвергая свой готский народ риску полевых сражений и тем самым, угрозе поголовного истребления, включая обозных и всех нонкомбатантов (выражаясь современным языком). Согласно Гиббону, Теодорих одержал над своим опытным в ратном деле врагом немало побед в многочисленных, хотя и оставшихся неизвестными, кровопролитных битвах, прежде чем, наконец, сломив всякое сопротивление благодаря своему полководческому искусству, упорству и мужеству, спустился с Юлийских Альп и водрузил свои победоносные знамена в пределах Италии. С тех пор хвалебные гимны великого британского историка сопутствовали Теодориху на всем протяжении его Италийского похода и всех его битв. Остготский царь, прозванный впоследствии «Великим», пользовался не меньшей симпатией историков, чем, пожалуй, впоследствии владыка франков Карл Великий. Что лишний раз доказывает: конечный успех затмевает и даже, в какой-то мере, извиняет целый ряд кровавых преступлений, совершенных ради его достижения, даже в глазах умных и хорошо осведомленных людей. Как говорится, цель оправдывает средства. В Италии Теодорих вел себя не столько по-германски, сколько «по-византийски». Просим прощения у уважаемых читателей за этот совершенно «ненаучный» и «неисторичный» термин. Ведь сами восточные римляне, как нам уже известно, называли себя «ромеями» (т. е., по-гречески, «римлянами»). Соседи же называли их «греками». Но опять-таки: «Греки лукавы суть» …