Вольфганг Акунов - Сказание о наших готских предках

После взятия и разорения Дороса хазарами Песаха (послужившего поводом для антихазарского восстания под руководством святого Иоанна Готского) новой столицей князей крымских готов (их княжество впоследствии получило название Феодоро или Теодоро — уж не в честь ли одного из Теодорихов?) стал Мангуп, расположенный довольно близко — всего в пяти километрах — от Эски-Кермена. Мангуп (ставший также центром Готской епархии в Крыму) оставался столицей готского княжества Феодоро (гербом которого был, между прочим, двуглавый орел — прямой предшественник государственного гербового орла России; возможно, он имел в своей основе ворона, распластанного перед прикреплением к щиту, как это было принято у древних ратоборцев «Готискандзы»), контролировавшего весь юго-западный Крым и находившегося под влиянием «Ромейской василии», до середины XV в., был после непродолжительной осады взят турками-османами, но просуществовал до конца XVIII в., пока не был покинут своими жителями. Именно с этой эпохи сохранились его многочисленные искусственные пещеры, оборонительные стены, фундаменты базилик и руины цитадели на мысе Тешкли-бурун.

Крымские готы, поселившиеся на древней земле Таврического полуострова, как нам известно, с III в. п. Р.Х., выжили не только благодаря известным и многократно подтверждавшимся на практике воинскому духу и боевым навыкам, отличавшим готский народ во все времена, но, видимо, еще и потому, что Крымский полуостров был в несколько меньшей степени подвержен опустошительным нашествиям кочевых народов, чем степи к северу от Крыма или долины Дуная и Днестра, лежавшие в зоне главных направлений всех нашествий с Востока.

Кроме того, Крым, несмотря на свои не слишком высокие горы, все же представлял собой созданную самой природой крепость, создававшую немалые трудности превосходящим силам врагов — например, объединенным армиям величайших держав мира Франции, Англии, Турции (с примкнувшей к ним на правах младшего союзника Сардинией) — в годы Крымской войны в XIX в. или германскому вермахту в годы Великой Отечественной войны советского народа в в. XX. Природная крепость, устоявшая под обстрелом корабельной и осадной артиллерии западных союзников в годы Крымской войны и под обстрелом тяжелейших германских мортир Второй мировой, была тем более неприступным убежищем в эпоху Средневековья.

«Здесь же, на этом побережье [Крыма], есть страна Дори, где с древних времен живут готы, которые не последовали за Теодорихом, направившимся в Италию. Они добровольно остались здесь и в мое время еще были в союзе с (восточными — В.А.) римлянами», писал в своей «Войне с готами» Прокопий Кесарийский.

Следовательно, крымские готы отнюдь не пребывали в изоляции «на задворках цивилизованного мира», но не прерывали связей с соплеменниками, рассеянными по просторам позднеантичной Ойкумены.

Император римлян, «василевс ромеев», благоверный православный царь Юстиниан I Великий, поддерживавший, как нам с уважаемым читателем уже известно, тесные отношения с ост- и вестготами, был первым из великих монархов, удостоивших крымских готов знаков своего высочайшего внимания. Оказав им помощь при строительстве крепостей и включив, в качестве ответной услуги, крымско-готские контингенты в свои всегда победоносные (официальная формулировка) войска на правах «федератов». Речь шла о двух-трех тысячах воинов, чьи семьи жили на плодородном побережье Дори (именно их упомянутая выше столица Дорос получила впоследствии название Эски-Кермен), ставшем «не только политическим центром, но и огромным убежищем для готского народа» (Денис Никодимович Козак. «Готы. Политическая история»). Наряду со сведениями, так сказать, военного характера, мы располагаем также сведениями о крымских готах, сохраненными церковными документами. Готы-тетракситы стали христианами в конце III в. В качестве доказательства в книге нашего упомянутого выше соотечественника-эмигранта А.А. Васильева о готах в Крыму упоминается, в частности, надгробие некоего Евтропия, найденное под Керчью (древней столицей зависимого от римлян эллинистического Боспорского царства — Пантикапеем). Правда, они сами называли себя не христианами, а авдианами. В честь Авдия Эдесского — последователя ересиарха Ария, родом из Междуречья, сосланного в Скифию (т. е. крымскую Готию) по обвинению в ереси. Коль скоро это так, крымские готы были, подобно остготам и вестготам, арианами. Но арианами, принявшими учение Ария в форме и на основе проповедей, в которые их учитель и апостол Авдий привнес свои собственные взгляды и древнее наследие своей месопотамской родины. Авдиан (авдиян) называли также антропоморфитами. Антропоморфией (греч. «человекоподобием») в тогдашнем церковном словоупотреблении именовалось стремление буквально трактовать библейские сюжеты, в которых при описании Бога используются человеческие атрибуты и качества. Свою правоту Авдий Эдесский подтверждал цитатами из Ветхого Завета, в частности — книги Бытие (I, 26). Авдиане полагали, что Бог должен иметь тело, руки и ноги, а также чувства подобно человеку. Именно в этих особенностях их вероучения православные критики авдиян усматривали их близость к арианскому «человекобожию». В богослужениях антропоморфиты пользовались апокрифами, написанными преимущественно Авдием, однако не отвергали и каноническую литературу. Пасху они отмечали по иудейскому календарю.

Прокопий Кесарийский, говоря в VI в. п. Р.Х. о готах азиатского Боспора, подчеркивал:

«Принадлежали ли эти готы когда-нибудь к арианскому исповеданию, как и все другие готские племена (включая, следовательно, и крымских гогтов — В.А.), или в вопросах исповедания веры они следовали другому какому-нибудь учению, этого я сказать не могу, так как они и сами этого не знают…» (О войнах VIII 7, 11–12).

В данной связи представляется необходимым, не вдаваясь особо в христологические и иные богословские тонкости, обратить внимание на следующее обстоятельство, кажущееся нам весьма примечательным. Существовали тесные связи по церковной линии не только между Крымом и Константинополем. Но и между крымскими готами и Двуречьем — ведь оттуда приходили и туда уходили вероучители, испрашивались и направлялись епископы. Значит, по логике вещей, должны были существовать и не менее оживленные двусторонние экономические связи и контакты. Сам Авдий прибыл в Крым уже глубоким стариком. Однако его проповедь оказалась столь успешной и эффективной, что утвердившееся, благодаря ему, у крымских готов авдианство уступило свои позиции православному христианству лишь к середине VI в.

Вследствие этого особого вероисповедания крымских готов приобрел такое значение Вселенский Собор 325 г. в Никее. Большинство его участников известно поименно. В качестве епископа (крымских) готов в списке участников указан Феофил. О епископе же Боспорском, Домне, точно не известно, был ли он, подобно Феофилу, готом, или нет.