Александр Быков - Секретная должность агента Рейли

— Значит Вы не осуждаете этих чиновников?

— Ни к коем разе, они на своем месте.

Рэнсом, порядком уставший от всего пережитого, устроился отдыхать на полке. На другой день уже в Петрограде он выпросил у Радека час времени и, наняв извозчика, поспешил на набережную в Английское посольство. Там его ждал Френсис Кроми.

— Здравствуйте, капитан, у меня очень мало времени, почти нет, поэтому прошу Вас составить мне компанию на обратную дорогу на вокзал. По пути и поговорим.

— Хорошо, — Кроми запрыгнул в пролетку, и они потащились назад к вокзалу, — Какие новости по нашему делу?

— Еду в Вологду помогать Радеку уговаривать послов переехать в столицу.

— Зачем?

— Локкарт считает, что это позволит усыпить бдительность большевиков и лучше подготовить союзную интервенцию на Севере.

— Мы подвергаем их опасности. Дела уже зашли слишком далеко. Я имею достоверные сведения из Мурманска и Архангельска. Всё начнется в ближайшее время.

— Тем более важно, чтобы послы не оказались на линии фронта.

— Думаете в Москве будет для них безопаснее?

— Локкарт считает, что в создавшейся ситуации переезд будет отвечать нашим интересам. Как здесь у Вас обстановка?

— У нас все по-военному. Ждем приказа. Силы и средства рассредоточены и могут быть собраны в кулак по указанию свыше. Я в посольстве практически один, не считая прислуги, но полон решимости и готов действовать.

— Я передам это Локкарту.

Пролетка дотащилась до питерского Николаевского вокзала. Радек уже сидел в персональном вагоне и ждал Рэнсома. Впереди была Вологда.

— Через двадцать четыре часа мы поедем обратно этой же дорогой вместе с послами, — рассуждал Радек.

— А если они откажутся?

— Тогда мы привезем весь этот зверинец принудительно, я имею на это полномочия.

12 июля Карл Радек и сопровождавший его Артур Рэнсом прибыли в Вологду. Телеграмма об их приезде пришла заранее, к поезду местными властями был подан роскошный автомобиль английского производства. Высокие гости отправились в гостиницу «Золотой Якорь», где разместились в одном из лучших номеров. После обеда была назначена встреча в американском посольстве.

Автомобиль затормозил напротив здания посольства, представители наркомата иностранных дел перебрались на деревянные мостки и проследовали в дом. В передней их встретил первый секретарь посольства, вежливый худощавый молодой дипломат в безупречной сорочке и галстуке. Рэнсом поздоровался с ним за руку и назвал его Норманом Армором. Радек стоял, заложив руки за спину, и едва удостоил американского дипломата кивком головы. На нем поверх куртки была портупея с пистолетом в кобуре, что являлось нарушением дипломатического этикета. Но Радеку этикет был совершенно безразличен.

Армор проводил гостей на второй этаж дома в кабинет посла. Апартаменты Френсиса состояли из двух больших комнат. В первой, где располагалась канцелярия и сидели клерки, находились какие-то люди.

Рэнсом пожал руку некоторым из них, демонстрируя полное миролюбие. Со стен комнаты глядели портреты классиков русской литературы, в шкафах англичанин увидел много книг.

Армор предложил визитерам немного подождать и удалился. Люди входили и выходили. Мимо комнаты проскочил посол Франции Нуланс и скрылся за дверью соседнего кабинета. Френсиса все не было.

Радек начал нервно ходить по комнате, выглядывать в окно, случайно дернул за ручку соседней двери и очутился в спальне посла. Пред ним стояла огромная кровать, вдалеке у окна был стол и стулья. У стены Радек увидел огромный флаг Соединенных штатов Америки. Хозяина в комнате не было. Острословие нахлынуло на уполномоченного при виде этой идиллической картины.

— Скажите, Рэнсом, как Вы полагаете, если я воспользуюсь прямо сейчас ночной вазой господина посла, это будет нарушением дипломатических и экстерриториальных принципов?

— Думаю Вам не следует это делать, — ответил Рэнсом.

— А что, не унимался Радек, — в этом был бы политический намек, если хотите.

Рэнсом промолчал. Эпатажный большевик, не найдя взаимности, тоже замолчал.

Неожиданно в приемную вошел посол Френсис. Рэнсом представил Радека. Посол сел в кресло за столом, гостям предложил разместиться на мягких стульях.

Рэнсом не был представлен Френсису лично. Он много слышал о нем от Роббинса и Локкарта, видел его несколько раз в Петрограде на протокольных мероприятиях и сопровождал по пути в Вологду, но никогда не разговаривал tête-à-têt [20] Наедине. .

Роббинс среди своих называл посла «накрахмаленным чучелом» и всегда был о нём самого невысокого мнения. Локкарт, имевший беседу с Френсисом всего дважды, распространил о его невежестве кучу анекдотов, самым гадким из которых были утверждения, что Френсис думает, будто Александр Пушкин поет в опере в Большом театре и «не отличает левого социалиста-революционера от картошки». Радек, большой любитель этого скабрезного жанра, конечно, также слышал что-то подобное об американском после. Это не могло не наложить отпечаток на ход переговоров.

Френсис был замкнут, говорил медленно, тщательно подбирая слова. Он словно чувствовал, что за ним стоит глыба Дипломатического корпуса и все до единой страны Антанты.

— Нам сообщили, что Вы отвергли приглашение Наркома Чичерина приехать в Москву? — начал разговор Радек, — более того, Вы предали этот документ ненужной огласке, распространив свой ответ через газеты.

— А разве это было приглашение? — усомнился Френсис. — По-моему, это письмо весьма походило на приказ с угрозами в случае его невыполнения. Это оскорбительно, и дипломатический корпус никогда не подчинится такому указанию. Именно это мы и разъяснили общественности посредством публикации в газетах.

— Это было вежливое приглашение, содержащие некоторые конфиденциальные материалы, и посему не подлежащее обнародованию, — заявил Радек.

— Мы так не считаем, — замотал головой Френсис.

— Позвольте довести до Вас официальные аргументы Советского правительства о необходимости переезда посольств в Москву.

Во-первых, это опасность со стороны социалистов-революционеров, которые сейчас выбиты из Москвы и движутся в сторону Вологды, имея планы убить кого-либо из послов с целью дестабилизации обстановки. В Вологде мы не можем гарантировать вашу безопасность. Здесь в любой момент может вспыхнуть эсеровское восстание, и тогда жизнь дипломатов будет под угрозой. Во-вторых, под Вологдой в лагерях на свободном содержании находятся более пяти тысяч немецких и австрийских военнопленных. Они хотят мстить послам Антанты за убийство посла Мирбаха. Неужели этих аргументов недостаточно для того, чтобы понять: переезд в Москву — это насущная необходимость в интересах самих же посольств?