Юлия Верба - Троеточие… [litres]

Ванечка пытался всеми силами заработать – изменил конструктив, форму клинка, стал изготавливать ручки по индивидуальному заказу… Выпросил у кузнеца мешок глины и стал делать слепки с ладоней заказчика для отливки ручек для ножа. Постепенно его ножи достигли вершин совершенства. Клинки делались по размеру ладони, с анатомической ручкой, со страховочной петлей на темляке, чтоб не выскальзывал, с крючком и без крючка. Помимо шкерочных, Беззуб стал делать филейные и разделочные ножи, ножи со смещенным центром тяжести, с утяжеленной рукояткой – чтобы падали только ручкой вниз, с клеймами под хозяина…

Все это отнимало кучу времени, увеличивало расходы на производство многократно, а доход все уменьшался и уменьшался. Иван стал раздражительным сверх меры, почти забросил личное производство рыбных деликатесов. Постепенно пришло понимание, что нужно начинать искать иные способы заработка.

Самым простым была, конечно, контрабанда. Но что везти? Как? Куда прятать? Сколько платить таможеннику и платить ли вообще? Вопросов было больше, чем ответов.

Правильное решение подсказала сама жизнь.

Во втором рейсе стали все чаще выходить из строя охладители. Сказывалась постоянная вибрация и работа с максимальной нагрузкой. Ремонтная бригада завалила мастерскую сварщика дырявыми трубопроводами огромных диаметров. Но работа не волк – Иван всегда жил по этому правилу. Потому, заваривая множество мелких отверстий – свищей на сленге ремонтников, – сидел и автоматически прикидывал, чего и сколько можно было бы спрятать в такой трубе… Постепенно мысли выстроились в конкретном направлении, он вспомнил, что никакой таможенник даже не подходил к таким трубам, сваленным в кучу вдоль борта на импровизированном стеллаже, только окидывал их беглым взглядом… С этого момента Ваня уже думал, что́ конкретно спрячет в такую трубу. По сравнению с прошлыми нычками, места там было так много, что он даже растерялся…

Он повеселел, на радостях сгонял в столовую, напомнил о себе в разделочном цехе, в рефрижераторных и ближайшую неделю перед заходом в Сингапур всеми правдами и неправдами пытался понять, какой же товар ему закупить, сколько, где и по какой цене.

Он снова смертельно боялся прогадать, потому закупил всего и самого разного. Штуку ткани с люрексом, кожаные изделия: дамские сумочки, перчатки, несколько десятков джинсовых изделий, шерсть, хотел еще что-то, да вдруг закончилась валюта…

Совершенно обескураженный, Ванька добрался до судна и с ужасом понял, что его тайник не заполнен даже на треть, а если хорошо все уплотнить, то и на четверть объема не наберется…

«Какие деньжища пропадают!!!» – мысленно убивался он. Сунулся было к артельщику – одолжить денег для закупки, тот только осклабился противно:

– Ну ты чо, вчерашний? Все деньги еще на подходе к Сингапуру у меня капитан и старпом забрали… Я продовольствие и воду под расписку беру или в обмен на наши консервы и морозняк, причем по таким мизерным ценам, что вспоминать противно… А! – махнул он рукой.

– Эх, кабы знать… – огорченно протянул Иван.

– Так, голубь ты мой сизокрылый, сдается мне, что завелась у тебя гарна нычка, а товару в ней обмаль, ага? – вдруг вцепился в него, как клещ, артельщик.

– Да о чем ты, какой товар? Хочу шубу матери прикупить, а деньги все растрынькал, – стал отбиваться Иван, изрядно струхнувший от прозорливых догадок крученого дядьки.

– Ну, дело твое, а могли бы вместе чего-нибудь правильное и выгодное обоим придумать, – продолжил артельщик.

– Да сказал же: шубу матери обещал, денег не хватает.

– Та скажи честно, спалился с чужой бабой, теперь грехи замаливаешь, – заржал артельщик. – Мать бы не впутывал, донжуан!

– Да пошел ты! – Иван счел за благо ретироваться от без меры любопытного и догадливого сослуживца.

И чего поперся? Ясно ведь было, что помощью артельщика, штатного комитетского стукача, ему не воспользоваться – Ванька просто кожей чувствовал опасность, исходящую от это скользкого человечка.

Немного денег к следующему заходу плавбазы в порт Ивану все же удалось раздобыть – пришлось продать все бутылки с виски, ромом и джином, полученные в счет оплаты за ножи от офицерского состава с разных посудин. У него в каюте этих бутылок разного размера скопилось довольно приличное количество – он рассчитывал удивить родню широтой размаха, накрыв шикарный стол по приходе, но мечту пока пришлось отложить в дальний ящик. Но много на спиртном не выручишь – во-первых, «сухой закон» и все боятся стукачей, а во-вторых, у экипажа фактически не было денег, так что брал сколько предлагали, а не сколько хотелось ему. И даже думать себе запретил, сколько та или иная бутылка стоит в Одессе.

Следующий заход в Сингапур наполнил пустоты и нычки самыми дешевыми дубленками и товарами из припортовых лавчонок с надписью на русском «Все по доллару и ниже».

Вечером того же дня, чтобы закрыть торцы с обеих сторон, Ваня прикрутил к длиннющей трубе два поворота на 180 градусов, которые на местном сленге называли «загибонами». Получилось эффективно и без лишних затрат. Из-за мелких сеток внутри этих загибонов закладка просто физически не могла выпасть из «захоронки», и просто рассмотреть ее, не демонтировав «загибон» (а это 16 гаек с каждой стороны), было очень сложно.

Для верности Ваня залил каждую гайку краской и сложил трубопровод на полку с пометкой «В ремонт».

Теперь оставалось дождаться возвращения в Одессу. Была, правда, иная опасность – ремонтники без него часто тащили трубы со стеллажей, но вероятность этого была очень мала – обычно они брали что-то с полки «Новые» или с полки «Отремонтированные». Хотя вероятность ошибки нельзя было исключить. Потому Иван, хоть и накидал сверху на свою «захоронку» как можно больше старых грязных железяк, каждый день в течение трех месяцев до завершения рейса проверял, все ли на месте.

Относительно спокойно завершив переход до Одессы, всю ночь перед заходом в порт Иван не спал. Он все репетировал для таможенников и пограничников безразличный взгляд, чуть замедленную речь – дескать, устал рабочий человек, об отдыхе мечтает…

Досмотр прошел на удивление спокойно, никто никого не щемил, не снимались листы декора и обшивки со стен в каютах и служебных помещениях, не поднимались огромные листы напольных плит в машинном и никто не тыкал длиннющими щупами и зондами в трюмы и танки с ГСМ. Такое впечатление, что кровожадные инстинкты таможни были удовлетворены в прошлый заход.

«Захоронку» Вани никто не искал, даже в кладовку никто не заглянул. Посмотрели чемоданы, рундук, постучали по стенам каюты и ушли.

Обессиленый Ванька сел на койку и наконец выдохнул. Осталось самое хлопотное – вынуть товар, упаковать и утром вынести на берег.