Элизабет Гиффорд - Добрый доктор из Варшавы [litres]

Но все же Миша и Лютек благодарны подростку. Им будет спокойнее, если у девушек будет хоть какая-то защита в пути.

– Спасибо тебе, Бронек, – говорит София. – Вот только из-за нас твоя дорога в Англию окажется длиннее.

– Ну и что, разве я могу поступить иначе?

София смотрит непонимающе.

– Так ты им еще ничего не сказала, Кристина?

– Несколько недель назад Бронек попросил меня выйти за него замуж, и я согласилась.

София плачет.

– Нет, нет, – говорит она Кристине, когда та начинает извиняться. – Не думай, что я расстроена. Наоборот, счастлива.

София сфотографировалась для нового свидетельства, и на всякий случай ей сделали запасную карточку. Фото слегка засвеченное, София на нем получилась бледная, мрачная и такая худая. Она отдает его Мише.

– Так что я все равно поеду с тобой, – говорит она ему.

Закусив губу, он убирает снимок в бумажник. Сколько же месяцев и лет продлится их разлука и маленькая карточка будет единственным, что у него останется от Софии? Он страстно целует жену, не желая выпускать из рук ее тонкое, нежное тело.

Суд в конце улицы Лешно – здание в стиле модерн, довольно смело спроектированное в 1920 году, отражающее дух недавно освободившейся польской нации. Сейчас, двадцать лет спустя, во время нацистской оккупации, его расположение оказалось весьма странным: с одной стороны находится выход в гетто, с другой – в арийскую Варшаву.

Подкупить охранника, чтобы он пропустил вас на другую сторону, не так уж и сложно. Все, что вам нужно, – дать ему побольше денег. А потом сунуть еще в жадные ладони польских шантажистов. Они, как стервятники, поджидают на улице у входа на польской стороне и готовы наброситься на любого, кто спустится по ступеням здания суда, если он похож на еврея.

Одетые в лучшую одежду, которая у них осталась, чуть подрумянив щеки, София и Кристина входят в здание суда на еврейской стороне. Маленький сын Сабины держит их за руки. В сумке Кристины лежит коричневый конверт со всеми деньгами, которые смогли собрать Миша и Лютек.

Софию охватывает паника, когда они входят в тусклый коридор суда, вдыхают тяжелый воздух, но рука ребенка в собственной заставляет ее быть смелой, хладнокровной и решительной. Зал ожидания находится на другом конце суда, и путь до него мимо голых стен кажется бесконечным. За высоким окном слышны звуки летнего утра на варшавской улице. Охранник не смотрит на них, когда они присаживаются в коридоре. Он дожидается, пока мужчина, стоящий у двери, уйдет, а затем подходит к скамейке, где сидят девушки.

– У вас, кажется, есть кое-что для меня? – говорит он еле слышно себе под нос, посматривая на дверь.

Кристина достает конверт из сумочки. Охранник отворачивается, проверяет содержимое. Засовывает конверт в карман и направляется к двери. Увидев, как он удаляется, унося деньги, София почти теряет надежду. Но тут он оглядывается и показывает кивком, чтобы они следовали за ним.

Стараясь держать себя в руках и не пуститься бегом вниз по ступенькам суда, они вдруг оказываются на улице с другой стороны здания. Вдалеке ошеломленная София видит деревья, зеленые ветки, свисающие из-за стены сада. В гетто все растения давно съедены, все деревья пошли на дрова. Кристина пытается сжать ей руку, но София осторожно отстраняется. Пока они добираются до вокзала в Праге, со стороны они должны выглядеть как две обычные польские женщины, спешащие по делам.

Несколько ночей София, Кристина и Марьянек прячутся у друзей Котарбинского в крошечной деревушке на востоке от Варшавы. Они ждут Бронека, Кристина с каждым днем беспокоится все сильнее. Но однажды вечером он появляется у черного хода, как и было условлено.

Они садятся на поезд, идущий в Тернополь на Украине. В дороге дремлют, играют в карты или развлекают Марьянека песнями. София смотрит в окно на кукурузные поля в дымке осеннего тумана. Она все дальше и дальше от Миши.

В последнем перед Копычинцами городе они расстаются с Бронеком. Он поедет на север, в сторону Швеции, а оттуда попытается добраться до Англии. Он роется в парусиновом рюкзаке и достает оттуда кожаный чехол. Внутри небольшой армейский нож.

– И ты все время носил его с собой? – спрашивает Кристина.

– Жаль, что не могу охранять вас и дальше, но пусть у вас будет хотя бы это.

Поезд отъезжает, Бронек остается на платформе. Кристина высовывается из окна и машет, пока он не исчезает из виду.

– Как ты думаешь, увидимся ли мы снова?

– Никогда не теряй надежды, – отвечает София.

У Софии ком подступает к горлу. Она закрывает глаза и вспоминает прощание с Мишей. Снова перед ней встают добрые глаза, мягкая улыбка, но было тогда в его взгляде и что-то новое, осознание трагедии, боль от случившегося, стальная решимость вытащить ее из лап смерти.

Теперь она должна сделать все возможное, чтобы выжить, сберечь своих близких и снова встретиться с Мишей.

Они часами изучали нарисованный от руки план Копычинцев, который им передали. И, уходя со станции, пытаются делать вид, будто знают дорогу. Копычинцы – небольшой городок в глубине Украины, с деревянными домами и частоколами. Листья на деревьях уже начинают желтеть.

– Думаешь, эти люди будут нам рады, ведь они нас даже не знают? – шепчет Кристина.

– Они друзья профессора Котарбинского, а значит, хорошие люди, – отвечает София, хотя от волнения ей тоже не по себе.

– Вдруг их не окажется на месте? Что мы тогда будем делать?

Они идут между невысоких домиков среди маленьких садов и в самом конце переулка подходят к неприметному дому с умывальником во дворе. Женщина с седыми, забранными в пучок волосами, наверное, учительница на пенсии, снимает белье с веревки.

Заметив их, она бросает простыню в корзину и идет к воротам, опустив голову.

– София?

София кивает в ответ.

– Мы ждали вас. Вы, наверное, устали с дороги.

Они больше не евреи. Польские католички, беженки, живущие со своими дальними родственниками Юзефой и Михалом Войцеховскими.

Понятно, что никто не верит, что София вдова, что муж погиб на войне. Соседи убеждены, что она родила без мужа, сын незаконнорожденный, а она уехала подальше, чтобы скрыть свой позор. София только рада, что люди так думают.

Проходят дни, холода приходят рано. Еще только начало ноября, но уже по-зимнему морозно. Кристина узнает о Бронеке только из газетных сообщений, в которых упоминаются английские ВВС. София тоже не может связаться с Мишей. Им нельзя переписываться, иначе вся ее легенда пойдет прахом.

Ночью она лежит без сна в темноте и слушает, как в бескрайних лесах, окружающих город, ветер шумит в соснах. В этом шуме ей слышится то голос Миши, то она пытается уловить какой-нибудь знак, который подарит ей надежду на то, что он все еще жив.