Элиф Шафак - Стамбульский бастард [litres]

– Мой брат за нее отвечает! Ага, как же! – Тетушка Зелиха мрачно расхохоталась и закрыла глаза.

Между тем в комнате девочек на полную катушку играл Джонни Кэш. Девушки сидели рядышком, уставившись в монитор, а между ними пристроился Султан Пятый, свернувшись клубочком и прикрыв глаза. Девушки с головой ушли в Интернет и даже не заметили происходившую за дверью перебранку. Армануш только что залогинилась в «Кафе Константинополь», на этот раз она решила взять с собой Асию.

Всем привет! Ну как, соскучились по Мадам Душа-Изгнанница?

О, наша стамбульская корреспондентка вернулась! Где ты была? Тебя там турки сожрали?

– забросал вопросами Анти-Кавурма.

Ага, сожрали, и теперь одна из них как раз сидит рядом. Я хочу познакомить вас с моей турецкой подругой.

Последовало всеобщее молчание.

У нее, конечно, тоже есть ник. Девушка по имени Турка.

Что-что?

– не удержался Алекс Стоик.

Это вариация на тему песни Джонни Кэша. Но вы можете ее сами спросить. Вот она. Дорогое «Кафе Константинополь», знакомьтесь, это Девушка по имени Турка. Девушка по имени Турка, это «Кафе Константинополь».

Привет из Стамбула,

– написала Асия.

Никакого ответа.

Надеюсь, в следующий раз вы тоже приедете в Стамбул вместе с Арма…

Асия поняла свою ошибку, только когда Армануш шлепнула ее по руке, и добавила:

С Мадам Душа-Изгнанница.

О, спасибо, но, по правде говоря, я абсолютно не настроен совершать туристические туры в страну, которая причинила столько страданий моей семье.

Это снова был Анти-Кавурма. На этот раз промолчала Асия. Тут подключилась Жалкое Сосуществование:

Ты не подумай, мы лично против тебя ничего не имеем, ОК? Я уверена, что ваш город очень красивый и живописный, но мы, вообще-то, не доверяем туркам. Да Месроп в гробу перевернется, если я, упаси Арамазд, так вот плюну на свое прошлое.

– Кто такой Месроп? – едва ли не шепотом спросила Асия, как будто они могли услышать.

Леди Павлин-Сирамарк изрекла:

Ладно, давайте начнем с азов. С фактов. А если разберемся с фактами, попробуем поговорить о других вещах. Вот вы показываете туристам все эти великолепные мечети, а кто их возвел? Кто архитектор? Синан! Он строил дворцы, госпитали, таверны, акведуки… Вы пользуетесь его талантом и умом, а потом отрицаете, что он армянин.

Я не знала, что он армянин. Синан же турецкое имя,

– написала озадаченная Асия.

Да, вы хорошо умеете переделывать имена меньшинств на турецкий лад,

– ответил Анти-Кавурма.

Я понимаю, что ты имеешь в виду. Не спорю, нашу национальную историю изрядно подчистили, но разве в других странах иначе? Национальные государства создают мифы, а потом начинают в них верить.

Асия вскинула голову, расправила плечи, застрочила дальше:

В Турции живут турки, курды, черкесы, грузины, понтийцы, евреи, абазины, греки… Я думаю, что такие обобщения – это очень опасное упрощение. Мы не грубые варвары. К тому же многочисленные исследователи Османской эпохи подтвердят, что во многих отношениях это была выдающаяся культура. А 1910-е годы были особенно сложным периодом. Но за последние сто лет многое изменилось.

Леди Павлин-Сирамарк не замедлила парировать:

Я не думаю, что турки сколько-нибудь изменились. В противном случае они бы признали геноцид.

«Геноцид» не то слово, которым стоит бросаться. Оно подразумевает систематическое, хорошо организованное и теоретически обоснованное истребление. Честно говоря, я не уверена, что Османское государство в ту пору было способно на нечто подобное. Но признаю, что с армянами обошлись крайне несправедливо. Я не историк. И сведения, которыми я располагаю, ограниченны и часто сомнительны, но ведь то же самое можно сказать и о вас.

Вот в этом вся разница. Угнетателю прошлое не нужно. А у угнетенного нет ничего, кроме прошлого,

– заметила Дочь Сапфо.

Как ты собираешься создавать собственную историю, не зная истории своего отца?

– подхватила Леди Павлин-Сирамарк.

Армануш усмехнулась. Пока все идет именно так, как она себе представляла. Если не считать Барона Багдасаряна. Он пока ни на что не откликнулся.

Тем временем Асия печатала, не сводя глаз с экрана:

Я признаю вашу скорбь и утрату. Я не отрицаю того, что были совершены страшные зверства. Я лишь с отвращением отшатываюсь от собственного прошлого. Я не знаю своего отца, мне неведома его история. Не знаю, захотела бы я узнать свое прошлое, возможно, очень печальное, если бы мне было дано его узнать. Это выбор, которым я мучаюсь всю жизнь.

Однако ты исполнена противоречий,

– ответил Анти-Кавурма.

Джонни Кэш не имел бы ничего против!

– встряла Мадам Душа-Изгнанница.

Скажите, что могу я, обычная современная турчанка, сделать сегодня, чтобы как-то облегчить вашу боль?

В «Кафе Константинополь», конечно, еще не бывало, чтобы турки задали армянам такой вопрос. К ним раньше два раза заходили турки, молодые рьяные националисты, они вдруг вылезли неизвестно откуда и принялись доказывать, что турки ничего дурного армянам не сделали, а если кто и виноват, так это армяне, которые восставали против османского правительства и убивали турок. Один даже договорился до того, что если бы османское правительство действительно устроило геноцид армян, то не осталось бы армян, чтобы на тот геноцид жаловаться. Так что до сегодняшнего дня все происходившее в «Кафе Константинополь» взаимодействие с турками сводилось к ожесточенной взаимной клевете и гневным монологам. На этот раз все было совсем иначе.

Твоя страна может покаяться,

– ответила Жалкое Сосуществование.

Моя страна? Я не имею к этой стране ни малейшего отношения. Слушайте, я нигилистка!

Асия вспомнила, как Карикатуриста-Пьяницу отдали под суд за то, что он нарисовал премьер-министра в виде волка. Рассказать про свой Личный нигилистический манифест Асия все-таки не решилась.

Тогда ты сама можешь покаяться,

– выдал Анти-Кавурма.

Вы хотите, чтобы я каялась в том, к чему лично не имею никакого отношения?

Как бы не так! Мы все рождаемся в неразрывной связи времен, прошлое продолжает жить в настоящем. Мы все принадлежим семье, культуре, народу. Ты что, хочешь сказать, что было, то сплыло?

Это написала Леди Павлин-Сирамарк.

Асия в замешательстве пробегала глазами строки, она была совсем сбита с толку, словно забыла текст речи посреди выступления. Рассеянно погладив Султана Пятого, она снова взялась за клавиатуру.

Разве я отвечаю за преступление моего отца?

– спросила Девушка по имени Турка.

Ты отвечаешь за то, чтобы признать преступление твоего отца,

– возразил Анти-Кавурма.

От такой резкости Асия, кажется, растерялась и немного разозлилась, но была заинтригована. Ее лицо побледнело и застыло в свете мерцавшего монитора. Она всегда старалась сделать так, чтобы прошлое оставалось как можно дальше от будущего, к которому она стремилась. Она надеялась, что, с какими бы мрачными и печальными воспоминаниями ни было сопряжено это прошлое, оно все равно не сможет ее поглотить. Хотя на самом деле прекрасно знала, что, как ни тошно это признавать, прошлое продолжает жить в настоящем.