Сандра Галланд - Страсти и скорби Жозефины Богарне

— Бонапарт… — Я взяла его за руку. Меня всегда удивляла мягкость его кожи, тонкость его костей. Заглянула ему в глаза. Как убедить такого человека? — Я хочу кое-что вам сказать.

— Разве я мешаю?

— Если бы вы повели себя с Кобленцем вежливо, он скорее уступил бы вашим желаниям.

Он недоверчиво посмотрел на меня:

— По-вашему, краеугольный камень в этом деле — моя неучтивость?

— Бонапарт, у вас такая очаровательная улыбка. Кто сможет вам отказать?

17 октября

Карета Бонапарта въехала во двор очень поздно, почти в полночь. Я видела, как муж выскочил из нее, за ним — Эжен и Луи. Я отворила окно.

— Мирный договор подписан! [97] Историки считают мирный договор, подписанный в Кампо-Формио, одновременно и выгодным, и позорным. Выгодным — оттого, что, среди прочего, Французская республика получила по нему Бельгию и Рейнскую область (включая Майнц), вернув себе «естественную границу». Позорным — поскольку пожертвовала австрийцам едва возникшую Венецианскую республику. — крикнул Эжен, воздевая вверх факел. — Собирайся, мама, мы едем в Париж!

16 декабря 1797 года, Франция

— Здесь говорят на понятном языке! — Лизетт кружилась, раскинув в стороны руки.

Ее радость была мне понятна. У гостиничной хозяйки в накрахмаленном белом чепце было знакомое лицо. Когда же мы встречались? Даже форейтор, казалось, садится на лошадь каким-то родным, близким сердцу манером.

— Смотрите! — Лизетт запрыгала по булыжной мостовой. — Небо французское, горы французские, воздух французский! Держу пари: тут и лошади говорят по-французски. — Старая кобыла повернула к Лизетт голову. — Вот видите?

17 декабря

— Но где вы научились заряжать пистолеты, мадам? — Лизетт подняла взгляд от шлейфа одного из моих нарядов, который чинила.

— В Париже, во времена террора. Один мой друг научил.

Он уже умер, как и многие другие. Щелкнув рычажком, я закрыла пороховую камеру и поставила пистолет на предохранитель. В дороге нас сопровождали всего двое верховых. По ночам в гостиницах я не чувствовала себя в безопасности, [98] Наполеон вернулся в Париж через Раштатт (Германия), где продолжались встречи, связанные с мирным договором. Жозефина выехала из Милана позже мужа и возвращалась в Париж самостоятельно. поэтому зашила драгоценности в бархатный мешочек, который носила под платьем.

— Обожаю истории о революции, обо всех этих ужасах и бунтах… Простите меня, мадам, — добавила Лизетт, завидев скорбь на моем лице.

Я отдала ей пистолет со словами:

— Никогда не целься в человека, даже если пистолет не заряжен.

— Знаю.

19 декабря, Лион

В гостинице Лиона меня ожидало письмо. На конверте рельефными золотыми буквами было выведено: «От гражданина Луи Бодена из „Боден компани“». В письме меня приглашали посетить братьев Боден.

20 декабря, половина пятого пополудни, пасмурно

Признаться, имение братьев Боден меня ошеломило. Я не ожидала встретить такое великолепие. Широкая аллея вилась по прекрасно ухоженному парку и, ведя к замку, пересекала другие живописные дорожки.

Молчаливый лакей в белом галстуке провел меня по анфиладе изысканно обставленных комнат в зал для игр, где Луи Боден (круглый, как тыква, и розовый) играл сам с собой в бильярд. Сонная одноглазая горничная с завитыми волосами стояла, готовая к услугам, у высокого столика. Несмотря на то что за окнами еще не начинало смеркаться, в бронзовом канделябре горели все свечи.

— Добро пожаловать, мадам Бонапарт. — Луи Боден поклонился мне в пояс. Он казался искренним и держался с достоинством, несмотря на цвет лица и молодость.

«Старые вложения», — думала я, разглядывая оленьи рога над камином, красивую мебель, семейные портреты и охотничью собаку, свернувшуюся клубком у камина: голова на задних лапах.

Мы обменялись любезностями, поговорили об общих знакомых: о масонах, о неугомонном капитане Шарле, о спиритуализме (тщательно избегая религиозной темы), о договоре, подписанном в Кампо-Формио (без дискуссии о политике), о брате Луи, заведующем конторой компании в Париже. Затем перешли в кабинет, где по стенам тянулись полки с книгами. Здесь нас ждала легкая закуска (севильские апельсины, небольшие белые кровяные колбаски, фисташки). И только тогда заговорили о том, что нас свело: о стремлении к богатству.

Луи Боден объяснил, что их компания получала приличный доход от перепродажи национальной собственности, но из-за того, что подобные «возможности» делаются все более редкими, компания желала бы переключиться на более доходные военные поставки. Особенно его привлекало снабжение лошадьми Итальянской армии.

— У нас есть все необходимое для успеха такого предприятия, — сказал он. — Все, кроме одного важного элемента — одобрения директоров.

Говорил Луи негромко, огромная рыжая кошка уютно мурлыкала на его коленях.

— Как вы, несомненно, понимаете, конкуренция за получение этих контрактов очень остра. Вероятно, не случайно, что достаются они преимущественно личным знакомым одного из директоров. — Он улыбнулся, показав два ряда ослепительно-белых искусственных зубов. — Я имею в виду Барраса, на которого, как мне дали понять, вы можете оказать определенное влияние.

На мгновение я задумалась, как лучше ответить.

— Директор Баррас — мой друг, — констатировала я общеизвестный факт.

Луи Боден столкнул кошку, выпрямился и положил руки на колени.

— Мадам Бонапарт, не… То есть не сочтете ли вы?.. — Он почесал кончик носа.

Я понимала, что именно он хочет спросить, но ждала.

Он подтянул манжеты сорочки — стали видны запонки с огромными изумрудами.

— Не согласитесь ли вы выступить от имени «Боден компани»? То есть не поговорите ли с директором Баррасом о достоинствах нашей компании? — Он откинулся на спинку кресла, положив руки на подлокотники. — Мы желали бы обсудить соглашение о партнерстве.

— Это будет зависеть…

— От условий, разумеется. Вполне вас понимаю. По этой причине я и взял на себя смелость приготовить для вас набросок контракта. — Он взял со столика папку и передал мне. — Пожалуйста, по крайней мере, возьмите ее, мадам. Сможете прочесть на досуге.

Я взяла контракт, не заглядывая в него. Вернусь в Париж, прогляжу сама, покажу своему адвокату — тогда и решу. Я знала, что мой ответ, каким бы он ни был, будет иметь серьезные последствия. Если откажусь, мне придется искать другой способ расплатиться с растущими долгами. Если соглашусь, буду получать бешеные деньги, но не без риска.

— Могу ли я рассчитывать, гражданин Боден, что мое участие в этом деле вы сохраните в тайне?