Семён Васильченко - Не той стороною

— Нет?

— Нет! — отрубил Клейнер и безнадежно бухнулся в кресло. — Садитесь!

Клейнер, подвизавшийся, главным образом, на профессиональной тарифно-расценочной работе, пошел в Центросоюз не потому, что его привлекала хозяйственная работа, а поддавшись дружескому настоянию одного иэ руководителей Центросоюза — своего приятеля, также бывшего профессионалиста, Бархина.

Вникнув — не вникнув в волокитную толчею Импортного отдела, Клейнер считал вполне достаточным, что всякое его время от времени выскакивающее распоряжение с предупредительной покорностью выполняется. А все дела вел посвоему штаб заведующих подотделами во главе с знающим на-зубок всю работу секретарем Тарским, служившим и прежде чиновником по Министерству иностранных дел.

Клейнер был уверен, что вышколенный, опытный Тарский ни его лично, ни отдел не подведет, что он все знает, и формально отдел как будто работал без промашки. Многочисленные жалобы низовых кооперативов Тарский с подчеркнутой аккуратностью сам же и представлял Клейнеру немедленно по их поступлении. Но разве кооперативы не сами были виноваты, неправильно представляя себе порядок получения товаров? Другое дело, если бы требовалось отступить от формы или от общего порядка. В таких случаях Тарский не ошибется и первый найдет способ выйти из положения. Но это такие случаи, когда в дело вмешивается начальство, их же всегда можно заранее предвидеть.

— Ну, что вам надо, говорите сразу, вымогатель! — решил откупиться от обличений и визита Клейнер.

Бухбиндер бурно придвинулся.

— У вас получены из Германии чулки и бельевое полотно.

— Не знаю! — усомнился Клейнер. — Может быть, только разговор. Получается много.

— Не разговор, а есть партия. Уже разверстана. Мы в разверстку не включены. Требую, чтобы для кооператива сотрудников іубкома, совета и партийного издательства немедленно отпустили, пока товар не пошел по рынку, хотя бы такое количество, чтобы публика себе по смене рубашек завела.

Стебун вопросительно взглянул на Клейнера.

— Сейчас узнаем! — решил проверить Клейнер.

Он нажал кнопку звонка, и Тарский с несколькими бумажками явился в кабинет.

— Виктор Павлович, получали мы из Германии полотно и чулки?

— А вот как раз для вашей подписи приготовлен наряд целевого распределения, согласованный с комиссией Госторга.

— Уже? — Клейнер на мгновение воззрился без особого проникновения в поданный ему наряд распределения. Поплавал по цифрам глазами и наконец махнул бумагой.

— Виктор Павлович, придется пересмотреть этот наряд. Я считаю необходимым некоторую часть из общего количества товара выделить для нового партийного кооператива при губкоме. Вот тут товарищ Бухбиндер с мандатом…

— Они получают через МСПО.

Клейнер быстро перевел взгляд на Бухбиндера, попробовавшего протестующе вскочить со стула, схватил испытующий взгляд Стебуна, мелькнувший из-под пенснэ по секретарю, и начальнически отверг предложение.

— Нет, надо будет непосредственно.

— Тогда давайте обойдемся без ломки наряда новым пересмотром. У нас в наряде значится фонд внеплановых выдач, мы из него отпустим.

— Можно это? Есть в фонде товар? Получит его действительно кооператив?

— По вашей резолюции, без всякой волокиты на этих же днях все можно выдать.

— Где здесь писать?

— Вот здесь… Кооперативу такому-то из фонда внеплановых выдач отпустить такое-то количество.

— Двести пар чулок тебе довольно? — запросил Клейнер. — Пятьдесят кусков полотна хватит?

— Довольно! — согласился Бухбиндер, подмигнув весело самому себе. — Для первого раза… Но, — пообещал он, — я буду ходить к вам при всякой нужде, и если попробуете мне отказать, я приведу сюда половину Совнаркома.

— Вот хапуга! — засмеялся довольно Клейнер. — Подписал… Значит вы, Виктор Павлович, это устроите. Сговоритесь с товарищем Бухбиндером.

— Антик! — выразил свое удовольствие Бухбиндер, взмахивая приветственно остающимся рукой и уходя с Тарским.

— Это что, секретарь — жеребый красавец этот? — заинтересовался Стебун Тарским.

— О, это, брат, не секретарь, а разрыв-трава! Стенограф, на машинке не пишет, а играет. Во всех наркоматах знакомства столько, сколько у нас с тобой не наберется, хоть поработай мы в партии еще полжизни. Пути связей с иностранными рынками знает наизусть. Меня держит в курсе всех ошибок и промахов. Спец, но с такими спецами только и можно что-нибудь делать…

Стебун без возражений дослушал, но в. голове у него залегло:

«Шепчется с нэпачами… О чем?»

Он не представлял себе, что Файман и Файн были у Тарского по такому же делу, которое и его, Стебуна, заставило посетить Клейнера. Причем, хотя торговцы Клейнера обошли и авторитетом губкома не оперировали, успех и у них был не меньший.

Лишь только Стебун и Бухбиндер удалились, как торговцы вышли из канцелярии и снова подступили к Тарскому.

— Ушли? — кивнул Файман на дверь Клейнера.

— Пустотрепы! Как домовые, только и бегают один к другому! — махнул рукой Тарский. — Ушли…

— Ну что же, милый Виктор Павлович, товар?

— Товар так, мосье Файман! Комиссия настряпала. Все полотно остается в центре, а шелковые чулки и кружевные комбинации посылают в такие места, что там караул закричат.

— Вязаные кофточки, Виктор Павлович, разогнали? Не пришлось по паре на адрес за сто тысяч верст?

— Вот кофточки, мосье Файман, я вам дам и своих пятьдесят червонцев, но вы должны будете для меня купить полсотни. Конечно, расходы за мой счет… Я обещал одному галантерейщику, — у него дочь, знаете, цветик.

— А если их всего полсотни?

Тарский сделал рукой успокаивающий жест.

— Смотрите…

Он извлек из папки копию наряда, только что подписанного Клейнером, и вместе с Файном углубился в список разверстки по кооперативам и местным отделениям Центросоюза распределяемой в различные города импортной партии товара. Файман на страничке своей книжки стал делать выписки, пробегая наряд.

— Ага, в Вольск? Вот куда едут комбинации и чулки: пятьсот пар и пятьдесят кофточек… А в Острожек пятьдесят кофточек и пятьдесят комбинаций. Хе-хе! Как будто дух бабушки моих дочек шепчет на ухо товарищам, что они должны стараться для Файна и Файмана. Великий гений вы, Виктор Павлович! Хе-хе!

Тарский самодовольно улыбался.

— Им не нужно и подсказывать, они сами придут на заседание обалделыми от разговоров. Кто что ни скажет — то и ладно, лишь бы поднять руки…

— Ну, работают же люди действительно много, надо и их понять тоже, — посочувствовал Файман. — Значит вам полсотни вязанок, Виктор Павлович?

— Да, я вам деньги пришлю или рассчитаемся, когда привезете.

— Это успеется. Придется только поехать в два места. Это Соломону командировки. Завтра товар пойдет по назначению?