Семён Васильченко - Не той стороною

Семибабов обратился за поддержкой к Стебуну.

— Что вы скажете, Илья Николаевич, если мы поможем устроиться товарищу в Главполитпросвете? Кстати, — перебил он себя, — как же ваше имя, отчество или фамилия?

— Елена Дмитриевна.

Льола чуть покраснела снова, решив фамилии пока не называть.

— Елену Дмитриевну устроим, а? — кивнул Стебуну Семибабов.

Стебун, оторвавшись от рукописи, полминуты помедлил и одобрительно заметил:

— Что ж, там секретарь нужен. Вашу знакомую, очевидно, сообща надо спасти из какого-то зверинца… Устраивайте!

— Но тут нужна будет ваша помощь, Илья Николаевич.

Стебун вопросительно скосился, будто не понимая, о чем говорилось.

Льола также перевела на него взгляд.

— Дело в том, — объяснил Семибабов, — что Елена Дмитриевна, если ее ткнуть к нескольким бюрократам, не объясняя, что она должна будет в комиссии делать, конечно, растеряется первое время, и все это кончится ничем, а я не прочь Кирпичеву услужить по настоящему и думаю, что Елену Дмитриевну несколько дней подряд не мешало бы проинструктировать. Мы с Еленой Дмитриевной будем рассчитывать на вас… Вы ведь там не меньше бываете, чем в издательстве.

Стебун остановился взглядом на Льоле и серьезно всмотрелся в нее.

Льола взволновалась, теряясь, и умоляюще воскликнула:

— Ох, если столько хлопот, то я не имею никакого права! У вас же у каждого своей работы…

Семибабов, прежде чем ответил что-нибудь Стебун, успокаивающе отмахнулся:

— И мы люди, Елена Дмитриевна!

Стебун усмехнулся располагающей улыбкой.

— Раз вы, товарищ, к нам обратились, то теперь несите и все последствия вашего шага… Кажется мне, что где-то я уже встречался с вами? Не ошибаюсь?

И Стебун остановился прищуренным взглядом на женщине.

Льола вспыхнула.

— В поезде, мы ехали в. одном купэ! — воскликнула она, делая движение приподняться со стула.

И почему-то на мгновение все растерянно смолкли. Стебун, будто и не коснулось его волнение, прежде всех вспомнил, о чем шел разговор до этого, и, продолжая его, ответил на предложение Семибабова:

— Все мое инструктирование сведется к нескольким разъяснениям и к тому, что я у Елены Дмитриевны побываю в первые дни ее работы раз-другой, когда захожу в Главполитпросвет. Пустяк. Сделаю это с удов ол ьствием.

— Тогда все можно считать решенным! — тоном, не допускающим никаких отступлений, объявил Семибабов. И он предложил Льоле — Завтра пораньше утром вы зайдете сюда и с товарищем Стебуном вместе отправитесь, чтобы без проволочек приступить к работе. Обо всех формальностях я сегодня же сговорюсь с тем товарищем, которому подотчетна будет ваша комиссия. Это с Резцовой надо будет иметь дело? — повернулся издатель к Стебуну.

— С Резцовой. Вы сегодня сговоритесь, а я завтра сделаю остальное, — предупредил Стебун.

— В какой комнате эта комиссия?

— Шестьдесят третья, кажется. Да вы Резцову там найдете…

— Ну вот, — удовлетворенно повернулся Семибабов к молодой женщине, — значит все сделано, как хотел Кирпичев. С завтрашнего дня работаем.

— Ах, спасибо вам! — поднялась счастливая и тронутая Льола, бросая взгляд на Стебуна, в котором чувствовала решившую ее судьбу силу. — Спасибо! До завтра.

Она поклонилась, не подавая руки, и вышла.

Семибабов поднял вопросительно смеющиеся глаза на Стебуна.

Тот улыбкой подтвердил о своих матримониальных намерениях. Этим у обоих определилось отношение к Льоле. Художник, принесший рисунки Семибабову, не дал им перекинуться объяснениями, но когда посетитель сговорился с издателем и вышел, Стебун сам поднял голову, объясняя:

— Я на семейных делах один раз растряс половину самого себя, дорогой. Вы не знаете этих моих дел. Гнить от собачьей старости еще рано. Есть смысл обзавестись женой. А эта Елена Дмитриевна, видно, испечь что-нибудь толковое сумеет. Попробую смычку устроить. Огонь высекают из камня.

— Интеллигентка она, избалованная барством, и внешностью играет. Конкурентов из-за ее юбки не отобьетесь.

Стебун с сомнением покосился.

— Юбку она отдавать в заклад уже пробовала, видно. И сластенов на юбки видала. А поглубже — это я ковырну. Попробуем.

— Ну, лад да счастье вам!

— Спасибо!

Стебун решил подвергнуть Льолу испытанию прямолинейного и беспокойно взметнувшегося порыва своих мужских чувств.

Льола действительно получила работу, и как ново, сгоряча даже счастливо, почувствовала она себя, придя на третий день после разговора у Семибабова в ту комнату Главполитпросвета, которая была отведена для работ Комиссии по организации заочного образования.

Перестали пугать тысячи вопросов, связанных с переменой жизни. Странно, но почему-то, если верить Стебуну, многие из ее очередных забот принял близко к сердцу Семибабов.

Стебун при первом же появлении Льолы в Главполитпросвете свел ее с каким-то товарищем Ржаковым, отдавшим в канцелярию распоряжение провести приказом назначение Елены Луговой в секретари комиссии. Он же предложил ей на следующий день быть уже в комнате комиссии и самостоятельно ознакомиться с делами по тем бумагам, какие она найдет в столе, пока он придет.

А он приходил на два часа перед окончанием занятой.

Льола чувствовала, что на проявлении самостоятельности можно в первый же день работы провалиться, обнаружив полное непонимание того, что она должна была делать.

Только что она недоуменно расположилась над извлеченными из ящиков стола протоколами и несколькими незначащими бумажками, не зная, как из них создать для себя какое бы то ни было занятие, как Стебун заглянул в дверь, чтобы убедиться, что она пришла. Но, кивнув ей предупреждающе головой, он не зашел, а закрыл сейчас же дверь и куда-то зашагал.

Через четверть часа снова пришел и привел с собой маленькую женщину с острым носиком и подстриженной куделью на голове.

Стебун, подойдя с ней к Льоле, поздоровался и отрекомендовал приведенной женщине нового секретаря.

Льола поднялась.

Маленькая женщина, с мужчинской удалью пройдя по комнате, простецки оглядела сотрудницу с головы до ног, подступила к ней вплотную и с размашкой шлепнула Льолу по руке.

— Вы значит главной зачинщицей будете в этой комнате теперь? Здравствуйте!

— Вот, Елена Дмитриевна, — отрекомендовал Стебун Льоле пришедшую, — товарищ Резцова, приятельница моя и Семибабова. Семибабов просил ее, чтобы она помогла вам во всем… Она тут верховодит везде и за вас при надобности заступится. А я сейчас разберу с вами эти бумажки и посоветую, с какого конца начать работу.

— Не знаю, какое спасибо говорить и вам и товарищу Семибабову… Я уж начала падать духом. Наработаю я, если мне не объяснят…