Михаил Гараз - Под знаком змеи

— Бастобалос-балос-балос! — сказал Аптаса и улыбнулся.

Они обнялись, как братья. Судьба свела их, она же их и разлучала. У каждого была своя дорога под солнцем.

Неожиданный удар, нанесенный некогда Аптасе другом его детства Мука-порисом, и годы, проведенные на галерах, оставили в душе и облике предводителя глубокие следы. Тяжкий жизненный опыт научил его многому, а более всего — терпению, мудрости и прозорливости.

Ему достаточно было взглянуть на человека, чтобы увидеть его до самой глубины: он отличал правду от лжи при самых искренних, на первый взгляд, словах и выражении лица. Поэтому люди, собранные в его отряде, были один к одному, сильные, добрые, великодушные.

…Несколько дней они шли по незнакомым местам. Дорога проходила по необъятной, как им казалось, равнине, покрытой кустарником и травами. Кое-где виднелись на горизонте холмы или возделанные нивы скифов-пахарей. То тут, то там на берегах неизвестных им рек и речушек возвышались юрты кочевников, поблизости паслись табуны лошадей.

Иной раз путь маленького отряда Аптасы упирался в озеро или в стену неожиданно возникшего леса. Тогда всадники сворачивали в сторону, обходя препятствия и места, где их могла подстерегать опасность.

Зная, что солнце должно всходить для них всегда с правой стороны, они удивлялись сейчас его непостоянству: то оно показывалось впереди, то сзади, а нередко и с левой стороны, что приводило их в замешательство. Даже корабельщик Герула, повидавший много чудес на свете, диву давался, как быстро и неожиданно меняется местность, вводя путника в заблуждение.

— Легче найти дорогу в море, — брюзжал он. — Идешь себе по своей звезде. А тут…

— Лицо земли обманчиво, как и душа человека, — в тон ему отвечал Аптаса.

Чтобы не попасть в какую-нибудь ловушку, предводитель часто посылал вперед лазутчиков; для привалов выбирал места, удаленные от дороги и укрытые от посторонних взглядов; ставил при этом надежный караул, боясь повторения того, что случилось когда-то у Тиры, в зеленых зарослях…

Всадники были вооружены легко — только луками и мечами. Соплеменники Аптасы не собирались брать Дувру силой и не жаждали мести. Они хотели только по-своему расквитаться с Мука-порисом: посмотреть ему в глаза и спросить: для чего ты родился на свет, негодяй? Чтобы сживать со света других?

Они ехали уже много дней. Каждый вез на своем коне аланской породы по двадцать ржаных хлебцев в переметной суме и по бурдюку вина. Конечно, им хотелось расположиться на привал в обжитом месте, поесть теплой похлебки, но это было невозможно. Аптаса требовал, чтобы они двигались до темноты и не расслаблялись.

— Сначала заглянем «на огонек» к Мука-порису, а уж потом устроим себе пир, — говорил он. — Держите свои желания в узде!

Когда они приближались к землянкам, вырытым в крутых берегах, и до них доносились от печей запахи, возбуждающие аппетит, Аптаса вонзал шпоры в бока лошади, и все торопились вслед за ним, по-разбойничьи улюлюкая и лязгая оружием.

— Страх местных жителей — наш первый союзник, — шутил Герула, радуясь, что возвращается наконец в родные места и увидит дочерей, а может быть, и свой корабль.

Роместа скакала рядом с Гетой. Девушка помогала ей везти маленького Груе — время от времени брала мешок себе на спину. Малыш высовывал головку и смотрел на все вокруг круглыми глазами, будто что-то понимал и удивлялся.

Аптаса иногда отставал и думал о Дувре: как-то она встретит его? Признают ли тирагеты в нем своего предводителя? Поддержат ли в правом суде, который он готовился учинить над их теперешним властелином?

Прикованный к галере рядом с Герулой, он не раз в те годы «прокручивал» в голове свое возвращение в Дувру. Вначале, по наивности, он думал, что происшедшее с ними было игрой судьбы, случайностью и что Мука-порис ни при чем. Но вскоре он все понял…

Раздавленная копытами трава отдавала горьковатым запахом, будя далекие воспоминания.

К вечеру путники увидели впереди в дальней дымке зубцы зеленых холмов. Вскоре показался и желтовато-белый берег Тираса. Они были уже недалеко от Дувры.

Роместа посадила Груе впереди себя, чтобы крепче держать его и чтобы он тоже увидел эти далекие холмы, к которым они столько дней стремились. Затем вытащила из колчана кусок свернутой в трубку ткани, на которой была нарисована зеленая извивающаяся лента, похожая на змею, — подобие знамени принца Даоса…

Развернув знамя над головой и нахлестывая коня, она быстро обогнала отряд и как безумная радостно закричала:

— Эге-ге-гей!

Увидев перед собой знак змеи, Дакос, старик Терес, затем Хорат и все остальные вонзили пятки в бока лошадей и, также издав крики радости, галопом помчались за всадницей.

Аптаса тоже погнал коня и вскоре настиг Роместу.

— Остановись!

— Почему, предводитель? — спросила она с недоумением, натягивая поводья.

— В бой вступим завтра! Сейчас нужен привал…

— Нет, — встревожилась она. — Сегодня!

— Спешка — наш враг, — отрезал Аптаса. — Сначала надо разведать, что и как. Или ты забыла: Мука-порис — стрелок, которому нет равных?!

— Пронзи его молния!

— Того же и я ему желаю, но нужно терпение; подождем немного.

— Хорошо, предводитель, я покоряюсь твоему повелению. — Роместа вдруг рассмеялась и тряхнула волосами цвета спелого овса, роскошными и длинными…

Казалось, грусть никогда не посещала ее, печать рабства слетела, и она снова стала смешливой, беззаботной девушкой, какой была до того страшного побоища у излучины реки. Но кто знал ее раньше, мог бы заметить на юном лице следы тяжких страданий.

Они скакали, пока была видна дорога в свете сумерек. Затем остановились на отдых, покормили коней тем, что оставалось, — кусочками хлебцев с кисловатым запахом. А когда на небе взошла полная луна, предводитель послал вперед двух лучших лазутчиков — Севта и Рату.

— Обследуйте хорошенько берег: не видно ли стражи Мука-пориса, нет ли поблизости кочевников, — велел он. — И будьте осторожны.

— Разведаем как надо, — заверили воины.

Аптаса кивнул им и направился к Роместе, которая сидела на траве, придерживая коня за поводья, и напевала Груе колыбельную. Он сел с нею рядом.

— Как ты думаешь — идти нам через Яла-чолу или поискать брод в другом месте?

Роместа прервала песню. Мгновение размышляла, не зная, что ответить… Конечно, ей хотелось быстрее добраться до дома и узнать, что случилось после пожарища, учиненного кочевниками. Остались ли в живых Басчейле, мама Ептала, Мирица? Ее мучили думы об Алученте. Тоска по нему и непонятный страх переполняли ее сердце. «Выжил ли он после того подлого удара кинжалом?» — спрашивала она себя не раз.