Кристин Ханна - Четыре ветра [litres]

Лореда поняла, что расстояние между ними предстоит преодолеть ей.

– Я вела себя как последняя дурочка. – Лореда шагнула к матери.

У той вырвался смешок.

– Правда. Я ужасно вела себя с тобой, мама. И…

– Лореда…

– Я знаю, что ты меня любишь и… Прости, мама. Я люблю тебя. Очень сильно.

Элса крепко обняла Лореду.

Лореда со всей силы прижалась к матери.

– Я боялась, что вы уедете, пока меня нет…

Когда мама отстранилась, глаза у нее уже блестели и она улыбалась.

– Ты моя дочь, Лореда, и эту связь ничто не разорвет. Ни слова, ни гнев, ни поступки, ни время. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. – Она стиснула плечи Лореды и продолжила: – Ты научила меня любви. Ты, первая во всем мире, и моя любовь к тебе переживет меня. Если бы ты не вернулась…

– Я вернулась, мама, – сказала Лореда. – Но вчера ночью я кое-что узнала. И я думаю, это важно.

Элса, не отпуская руки Лореды, позволила дочери отвести ее в палатку.

– Мне так нужно рассказать тебе, где я была. – Лореда принялась расстегивать пальто.

Трогательная сцена, видимо, закончилась. Лореда перешла к делу.

Столь быстрая перемена в поведении дочери вызвала улыбку Элсы.

Элса села на матрас рядом со спящим Энтом.

– Где ты была?

– На собрании коммунистов. В амбаре.

– Ох, такого я предположить не могла.

– Я встретила мужчину.

Элса нахмурилась. Привстала.

– Мужчину? Взрослого мужчину? Он…

– Коммуниста! – Лореда села рядом с Элсой. – Целую группу коммунистов. Они встречались в амбаре к северу отсюда. Они хотят нам помочь.

– Коммунисты, – медленно, будто пробуя слово на вкус, повторила Элса, пытаясь осмыслить новую и опасную информацию.

– Они хотят помочь нам бороться с землевладельцами.

– Землевладельцами? Ты имеешь в виду, с людьми, которые дают нам работу? С людьми, которые платят нам деньги за сбор урожая?

– Ты называешь это «деньги»?

– Это деньги, Лореда. На них мы покупаем еду.

– Я хочу, чтобы ты пошла на собрание вместе со мной.

– На собрание?

– Да. Просто послушай их. Тебе понравится, что…

– Нет, Лореда, – сказала Элса. – Я не пойду и тебе запрещаю. Эти люди опасны.

– Но…

– Поверь мне, Лореда, коммунизм – это не ответ. Мы американцы. И мы не можем бороться с землевладельцами. Мы и так почти голодаем. Так что нет.

– Но они правы.

– Посмотри вокруг, Лореда, посмотри на эту палатку. Ты думаешь, мы можем позволить себе роскошь бороться с нашими работодателями? Думаешь, мы можем позволить себе роскошь вести войну? Нет. Нет, и точка. И я не хочу больше ничего об этом слышать. А теперь давай немного поспим. Я измучена.

Дождь шел много дней подряд. Берега канавы заболотились. Люди болели: тиф, дифтерит, дизентерия.

Кладбище выросло вдвое. Окружная больница отказывала в лечении почти всем мигрантам, поэтому им приходилось как-то лечиться самим.

Все ходили вялые от постоянного недоедания. Элса тратила на еду самый минимум, но деньги неумолимо таяли.

В эту ветреную зимнюю ночь Лореда и Энт пытались заснуть, с головой зарывшись под одеяла.

Дождь барабанил по палатке, стекал по бокам, посеревшая ткань ходила волнами.

Элса сидела на ящике и писала в дневнике при скупом свете единственной свечи.

Большую часть моей жизни о погоде говорили старики в пыльных шляпах, которые останавливались почесать языками перед магазином сельхозтехники Уолкотта. Привычная тема для разговора. Фермеры изучали небеса, как священник читает слово Божье, в поисках предзнаменований. Но непременно с дружественным расположением, с верою в доброту нашей планеты. Но в это ужасное десятилетие природа обернулась своей жестокой стороной. Обратилась в противника, которого мы, на свою беду, недооценили. Ветер, пыльные бури, засуха, а теперь бесконечный дождь, отнимающий все силы. Я боюсь…

Прогремел раскат грома.

– Где-то близко. – Лореда высунула нос из-под одеяла.

Энт выглядел напуганным.

Элса закрыла дневник и встала. Она уже собиралась отогнуть полог и посмотреть, все ли в порядке, как вдруг палатка сложилась. Хлынула вода, залила ноги Элсы. Сунув дневник в лиф, Элса вслепую потянулась к детям.

– Скорее! Идите ко мне.

Она слышала, как они цепляются за мокрую ткань, пытаясь пробраться к ней.

– Я здесь, – сказала Элса.

Лореда схватила ее за руку, другой она обнимала брата.

– Нужно выбираться. – Элса отчаянно пыталась нащупать завязки полога.

Энт плакал, прижимался к ней.

– Держись за меня, – прокричала ему Элса.

Она наконец нашла разрыв в ткани, и все трое вывалилась наружу. Палатка со свистом пронеслась мимо них вместе со всеми вещами.

Деньги.

Поток воды с такой силой ударил Элсу, что она чуть не растянулась плашмя.

Сверкнула молния, в свете вспышки Элса увидела весь ужас происходящего. Мимо плыл мусор, и ветки, и деревянные ящики – один сплошной поток.

Крепко держа детей за руки, Элса пробралась через поднимающуюся воду к палатке Дьюи.

– Джин! Джеб!

Палатка рухнула в тот момент, когда из нее выползли Дьюи.

Сквозь вой бури доносились вопли людей.

Элса увидела на дороге фары, они двигались в их сторону.

Она выплюнула набившуюся в рот воду, убрала мокрые волосы с глаз и закричала:

– Нам нужно идти к дороге!

Две семьи брели, сцепившись руками. Ботинки Элсы были полны воды, галоши не спасали. Она знала, что ее дети шлепают в ледяной воде босыми.

Они пробирались к сиянию фар. Автомобили стояли на дороге и светили на лагерь. Элса разглядела, что им навстречу движутся светящиеся точки – это шли люди с фонариками. Впереди всех высокий мужчина в коричневом полотняном пыльнике и шляпе, обвисшей под дождем.

– Сюда, мэм! – прокричал он. – Мы приехали помочь вам.

Дьюи уже добрались до волонтеров. Кто-то протянул Джин плащ.

Элса оглянулась. Их палатку смыло, но грузовик на месте. Если она не заберет его сейчас, то они и машины лишатся.

Она подтолкнула детей вперед:

– Идите. Мне нужно забрать грузовик.

– Нет, мама, это опасно! – прокричала Лореда.

Поток воды едва не сбил Элсу с ног. Она оторвала мокрую ладошку сына от своей руки и толкнула Энта к Лореде.

– Найдите безопасное место.

– Нет, мама…

Элса увидела, что высокий мужчина идет к ним, он близко. Она крикнула «Спасите их» и повернула назад.

– Мэм, нельзя…

Элса сумела пробраться к грузовику, вода доходила до подножки. Мимо проплыла пластиковая кукла в некогда розовом платье, ее неживые голубые глаза смотрели в черное небо. Грязь и вода смыли лагерь, ничего не осталось. Печка опрокинулась, через нее переливался целый поток. Элса подумала о шкатулке, в которой лежали все их деньги, ее уже не найти.

Она залезла в грузовик, порадовавшись тому, что хотя бы ключи в бардачке. Никто в лагере не опасался угона – бензин стоил слишком дорого.