Виталий Гладкий - Колыбель богов

— Это тебе. Подарок…

И, как ошпаренный, выскочил из мастерской. Атенаис в недоумении посмотрела ему вслед, затем открыла пиксиду — и невольно вскрикнула от неожиданности и восхищения. Внутри круглой коробочки покоилась великолепная чёрная жемчужина!

Огромную чёрную жемчужину и большую часть улова Акару оставил себе, однако и юношам кое-что перепало. Но перед тем, как отправиться домой, Даро набрался смелости и попросил у деда ещё одну жемчужину — чёрную. Старый кибернетос внимательно посмотрел на внука, улыбнулся — он сразу понял, для чего она нужна Даро — и выбрал ему из маленькой кучки чёрных жемчужин самую красивую.

Атенаис какое-то время любовалось жемчужиной, а затем, словно вспомнив что-то очень важное, выбежала вслед за Даро. Но его уже и след простыл. «Милый, милый Даро… — с нежностью прошептала красавица. — Ты даже не представляешь, как я к тебе отношусь…»

На подходе к дому Даро увидел целую процессию. Он сразу узнал моряков, которые ушли вместе с отцом в плавание. Отец вернулся! Это была первая — радостная — мысль. А вторая ударила по голове, словно обухом, — с отцом случилась какая-то беда! Его несли на носилках четверо дюжих рабов, хотя позади процессии двигалась повозка с сеном, запряжённая волами. Видимо, отец был сильно изранен, если не мог передвигаться в повозке даже лёжа на мягкой подстилке.

Даро подлетел к носилкам, словно на крыльях, и увидел серое измождённое лицо Видамаро.

— Что с тобой, отец?! — воскликнул юноша.

Видамаро слабо улыбнулся и ответил:

— Ничего такого, что можно назвать непоправимым. Меня ранили в сражении с пиратами. Хайре, сынок! Ну-ну, не вздумай пустить слезу! Ты же мужчина. Прочь печаль! Я пока жив и дома, а значит, боги ко мне по-прежнему милостивы. Немного поваляюсь (это ведь не впервые) — и опять в море. Путешествие в Пунт принесло несомненную удачу, и если бы не морские разбойники…

Отец умолк и закрыл глаза; похоже, ему стало худо. Со двора выскочила Мелита и заохала, запричитала. Видамаро внесли в дом и уложили на постель.

— Беги во дворец и приведи оттуда знающего лекаря! — приказным тоном сказала сильно встревоженная Мелита.

— Кого именно?

— Найди жреца Апикоту. Твой дед говорил, что он лучший лекарь Коносо.

— Уже бегу!

И Даро умчался. Ему очень хотелось поговорить с моряками, которые неприкаянно топтались во дворе, ожидая, пока освободится Мелита, — они точно знали, что служанка угостит их добрым вином. Но ему нужно было торопиться; похоже, отец, хоть и бодрился, пребывал между жизнью и смертью.

Во дворце миноса Даро был несколько раз — с отцом. В детстве его пугала громада Лабиринта: множество двух-, трёх- и четырёхэтажных зданий, объединённых галереями и запутанными коридорами, ряды огромных колонн, на фоне которых маленький Даро чувствовал себя букашкой, надменные жрецы в своих странных одеяниях, стража, закованная в бронзовые латы с плюмажами на шлемах, потрясающе красивые придворные дамы в ярких пёстрых платьях, некоторые с обнажённой грудью… Они даже на знаменитого кибернетоса Видамаро смотрели как на пустое место, а уж представителей более низкого сословия и вовсе не стеснялись, вели себя так, будто их не было рядом. А вокруг Лабиринта — чудесные сады и парки с экзотическими деревьями и растениями, привезёнными торговцами в основном из Та-Кем.

Огромный массив дворца был виден издалека. Здания Лабиринта стояли на каменных фундаментах и были сложены из сырцовых кирпичей, скреплённых деревянным каркасом. Их белые стены ярко светились под солнцем, а балконы, портики, открытые лоджии и веранды, украшенные настенной росписью, большие окна, широкие входные лестницы, пандусы, ряды красных колонн и башнеобразные сооружения на крышах всякий раз производили огромное впечатление даже на отца, хотя он видел прекрасные дворцы египетских фараонов и в Лабиринте бывал довольно часто — почти после каждого плавания в дальние страны.

Минос был очень любопытен, и кибернетосу приходилось подолгу рассказывать ему о том, что он видел в своих путешествиях. Все его длинные повествования несколько писцов терпеливо записывали на глиняных табличках, которые потом передавались в хозяйство жреца — хранителя дворца, чтобы по истечении некоторого времени, когда глина хорошо подсохнет, таблички могли прочесть советники миноса и высказать ему свои суждения и рекомендации: с какой страной выгодно торговать, с кем дружить и на кого можно напустить военный флот Крита, чтобы правитель той земли не забывал, чья сила главная в Великом море.

У Лабиринта было несколько входов. Каждый из них имел своё предназначение и предусматривал определённый круг входящих через него лиц. Даро знал это и сразу же направился к боковой лестнице, по обеим сторонам которой располагалась колоннада, поддерживающая крышу. Через этот вход стража обычно пропускала жрецов невысокого ранга, мореплавателей и небогатых торговцев. Ярко-красные колонны покоились на белоснежных пьедесталах, а их капители [50] Капитель — венчающая часть колонны. были окрашены в чёрный цвет. Синие архитравы [51] Архитрав — прямолинейная перекладина, балка, лежащая на капителях колонн. с белой полосой посередине подчёркивали стройность и монументальность колонн, а нарисованные на них священные символы покрывала позолота.

— Ты кто такой? — спросил один из стражей, решительно преграждая юноше путь наверх.

Даро не стал с ним говорить, лишь не без некоторого высокомерия показал знак своего достоинства — кольцо с печатью из оникса, на которой было искусно вырезано изображение корабля и его имя с помощью древнего символа. Подобные печати имели все, кто был вхож во дворец, в том числе и кибернетосы. Они являлись пропуском во дворец. Своё кольцо Даро получил только тогда, когда прошёл все науки, полагающиеся кормчему.

Недоверчиво хмыкнув, страж оглядел его с ног до головы, — больно юн для кибернетоса, угадал его мысли Даро, — но промолчал и, почтительно поклонившись, ответил на короткий вопрос, где можно найти жреца Апикоту.

Миновав стражу из четырёх воинов в полном боевом облачении, расположившихся в начале лестницы, Даро продолжил подъём, пока не оказался на просторной веранде. С неё открывался чудесный вид на речку, город, обширную равнину за ним и синеющие вдали горные хребты, а также две самые высокие горы — священную Иду, облюбованную богом Дивеем, и Юкту. Но любоваться красотами природы Даро было недосуг. С правой стороны веранды находился новый лестничный марш, более узкий и крутой, чем прежний, но юноша взлетел по нему наверх как на крыльях. Наконец-то он добрался туда, куда ему нужно!