Виталий Гладкий - Колыбель богов

Продукты в пещеру не заносили, а передали жрецам наверху. Разнообразной еды привезли много, и вся она была отменного качества. Что касается самого жертвоприношения, то Акару и Даро насыпали на алтарь кучку зерна и сверху полили молоком — напоминание Дивейю о козе кри-кри, которая вскормила его в младенчестве из своих сосцов.

Жрецы осветили обширную пещеру многочисленными факелами — так делалось всегда, когда сюда приходили жертвователи, — и она на глазах преобразилась из глубокой чёрной дыры в прекраснейший дворец. Особенно красивым было подземное озеро, над которым нависала «мантия Дивея» — многочисленные каменные сосульки белого и розоватого цвета, которые при свете факелов искрились так, словно их усыпали драгоценными каменьями. Они росли тысячелетиями, капля по капле, которые превращались в камень и застывали самым причудливым образом.

Надолго задержаться в пещере жрецы не позволили — после тяжёлой дороги Видамаро стало совсем худо. Уже поднимаясь по лестнице, Даро услышал, как жрецы запели какую-то старинную молитву-заклинание. По всей пещере пошло гулкое эхо, и юноше показалось, что от этого её стены задрожали и с потолка посыпались мелкие камешки. Только наверху, когда все выбрались на свет ясный, немного испуганный юноша понял, что где-то далеко в горах случилось очередное землетрясение.

Такие явления на Крите были довольно частыми и постоянно повторяющимися. И только благодаря молитвам жриц (по крайней мере, так они утверждали; а не верить им считалось неслыханным святотатством) и жертвоприношениям Асираи, Матери Богов, которая удерживала под землёй ревущего и трясущего земной свод быка, Колебателя Земли, жители острова хоть и опасались за свою жизнь, но пребывали в уверенности, что ничего дурного с ними не случится…

Три дня и три ночи шла борьба за жизнь Видамаро. Его подняли из пещеры наверх и устроили в шалаше, сплетённом из пахучих веток можжевельника. Вечнозелёный маленький кипарис обладал многими целебными свойствами, а главное — отпугивал змей. Несмотря на то что змея на Крите считалась священной, её укус для кибернетоса с его сильно ослабленным от ранения организмом мог быть смертельным. Жрецы умели лечить укушенного змеёй человека, но Видамаро был на грани между жизнью и смертью, поэтому его следовало оберегать от этой неприятности всеми доступными средствами.

Даро подметил, что жрецы лечили отца в основном мёдом. Ведь мёд, собранный в горах Дикти, обладал особыми целебными свойствами. Жрецы пропитывали им повязки, а также накладывали на рану мазь, в составе которой был мёд, рыбий жир (его присутствие Даро определил по запаху; конечно же объяснять ему что-либо никто бы из жрецов не стал) и какой-то желтоватый порошок. Кроме того, отцу давали медовое питьё вместе с травяными отварами и настойками и постоянно окуривали шалаш внутри дымом ароматических трав.

На третий день опухоль возле раны значительно уменьшилась, а болевые ощущения явно пошли на спад; Видамаро уже не стонал и не метался на своём ложе, представлявшем собой всё те же ветки можжевельника, укрытые бычьей шкурой, лежал спокойно и всё время спал. Что касается мёда, то, как объяснил юноше немало повоевавший в своей жизни Акару, это старый проверенный способ лечения глубоких колотых и резаных ран. Благодаря мёду рана остаётся чистой, не гноится, а из-за его способности притягивать влагу, медовые повязки не высыхают, и не прилипают к ранам, поэтому при перевязках новая нежная кожа не повреждается.

На четвёртый день отец проснулся и сразу же потребовал вина и еды. Подкрепившись, он наконец обратил внимание, что находится не дома, в своей опочивальне, а в горах.

— Дикти? — коротко спросил он Акару.

— Да, — ответил тот. — Священная пещера…

— Хорошо… — Видамаро с удовлетворённым видом закрыл глаза. — Будем жить…

С этого момента он начал выздоравливать на удивление быстро. Конечно же, тому способствовали лекарства и мёд священных пчёл гор Дикти, но главное — кибернетос искренне уверовал, что ему помогает сам Дивей, через своих жрецов. Даро не мог не отдать должное деду, который принял решение доставить отца к Диктейской пещере, хотя, судя по его ранению, это было чрезвычайно опасно.

Спустя две недели они возвратились в Коносо. Набравшийся сил Видамаро даже пытался идти пешком, но Акару категорически запретил, и отцу Даро пришлось проделать весь путь на носилках, словно он был Ниметийо, самым уважаемым жрецом Лабиринта, который нередко замещал правителя Крита во время разных священных церемоний, когда требовалось абсолютное следование древним традициям.

Не прошло и двух недель после возвращения домой из гор Дикти, как Видамаро снова засобирался в путь. Теперь уже недалеко — на один из островов Киклад, который принадлежал Криту и в древности, как уверяли старинные предания, был его метрополией [57] Метрополия — (греч. μητρόπολις — материнский город); государство по отношению к своим колониям, поселениям за пределами своих границ, эксплуатируемым территориям, зависимым странам. . Остров напоминал своими очертаниями щит, вследствие чего и получил своё название — Стронгили [58] Стронгили, Тира (Фира), Санторини — круглый (др.-греч.); на протяжении веков был известен как Филитерия, Калаврия, Карасти, Тевсия, Фирамени и Ринея. Остров вулканического происхождения в Эгейском море, входит в архипелаг Киклады. Около полутора тысяч лет до н.э. на Стронгили произошло сильнейшее извержение вулкана, изменившее как историю древнего мира, так и форму острова. В результате извержения кратер вулкана провалился, и образовалась огромная кальдера (воронка), которая сразу же была заполнена морем. . Он был настолько красивым и благоухающим, что финикийские мореплаватели, частые гости острова, назвали его Каллисте — Прекраснейшим. Будто бы там жила нимфа Каллисто [59] Каллисто — прекраснейшая (др.-греч.); в греческой мифологии дочь аркадского царя Ликаона, нимфа-охотница и спутница Артемиды. .

Даро уже приходилось бывать на Стронгили — когда он только начал осваивать свою профессию кормчего. И конечно же, вместе с дедом, который учил его всем морским премудростям, потому что застать отца дома было чрезвычайно трудно; он месяцами находился в море. Поэтому Даро знал, что на Стронгили бывают небывалой красоты закаты — всех оттенков багрового, оранжевого и алого, а иногда даже ярко-зелёного цвета. А уж красо́ты природы и вовсе поражали воображение любого человека, который впервые ступил на берег острова.

Растительный и животный мир Стронгили был настолько разнообразным, настолько отличался от того, который существовал на Крите, что и впрямь можно было поверить, будто остров создали боги, чтобы дать первый толчок для разумной жизни. А причиной всего этого многообразия и красоты была высокая гора посреди острова, над которой постоянно вился лёгкий дымок. Это был действующий вулкан — и счастье, и беда жителей Стронгили.