Виталий Гладкий - Колыбель богов

Видамаро и его команда так сильно радовались удачному обмену своих товаров на товары Пунта, что на некоторое время забыли об осторожности. За что едва не поплатились головами — на них совершенно неожиданно напали морские разбойники, как поначалу подумал Видамаро, притом в таком месте, где они отродясь не водились. Кибернетос специально проложил курс своей флотилии несколько в стороне от обычных торговых путей, потому как его изрядно перегруженные суда стали малопригодными для морского боя.

Каким же было удивление Видамаро, когда он понял, что это никакие не лэйстес, а боевые корабли Айгюптоса! Перепутать их с какими-либо другими судами было невозможно. Они имели вытянутый корпус длиной не менее восьмидесяти локтей с прочным поперечным набором, который опирался на мощный килевой брус; это новшество позволяло отказаться от продольной стяжки канатом, что было характерно для торговых судов. Брус в носовой части оканчивался металлическим тараном в виде головы крокодила, а на далеко выступающей задней оконечности было закреплено одно, но очень крупное рулевое весло.

Сражаться с кораблями Айгюптоса, хотя их и было меньше, чем судов у Видамаро, оказалось очень сложно и чрезвычайно опасно, несмотря на то что моряки мигом надели надёжные латы, бронзовые шлемы и закрылись длинными овальными щитами. Гребцов вражеских кораблей невозможно было достать, так как они прятались от стрел за фальшбортами, высота которых составляла около двух локтей. Кроме того, по оконечностям боевых кораблей Чёрной Земли жёстко крепились ограждённые площадки для лучников. А ещё они располагались в корзине на верхушке мачты.

Лучники, вооружённые дальнобойными луками, оказались главной ударной силой боевых кораблей Айгюптоса. Их длинные стрелы доставили немало хлопот флотилии Видамаро, которая из-за перегруза утратила преимущество быстрого манёвра. И неизвестно, чем бы закончилось сражение, но тут в события вмешались боги. Неожиданно подул попутный, практически штормовой, ветер, и суда Крита получили большое преимущество в скорости.

Видамаро, опытный мореплаватель, отправился в дальнее плавание по неизвестным водам на новых кораблях; они были построены по его заказу специально для путешествия в Пунт. Он взял за образец гемиолии ахейцев, которые имели по две мачты, только его суда были пошире и повместительней. И его предвидение сработало как нельзя лучше. Всё-таки два паруса тянут судно вперёд быстрее, чем один.

Несколько позже Видамаро, поразмыслив, понял, по какой причине на мирные суда Крита, с которым жители Чёрной Земли давно вели взаимовыгодную торговлю и никогда не нарушали мир, напали военные корабли Айгюптоса. Видимо, фараон Та-Кем не хотел, чтобы какой-нибудь народ, населявший берега и острова Зелёного моря, имел торговые связи с Пунтом, который, по его замыслам, должен был стать сокровищницей Чёрной Земли. Впрочем, Видамаро было не до отвлечённых размышлений и умозаключений. Четверо моряков его флотилии нашли своё упокоение в водах Уадж-Ур, добрый десяток залечивал лёгкие раны, нанесённые стрелами, а сам он свалился в лихорадке после того, как из его тела с большими трудами извлекли похожее на широкий древесный лист зазубренное остриё стрелы, выпущенной из дальнобойного углового лука. Это оружие сильно отличалось от луков, которыми были вооружены соплеменники Видамаро. С недавних пор луки в Айгюптосе стали делать сложносоставными. Это великолепное оружие состояло из древесины разных пород, пластин рога или кости и было красиво украшено.

Не всякий человек мог приобрести такой лук из-за высокой цены, и не каждый воин мог натянуть его тетиву; она была очень тугой. Но сложносоставные луки били очень далеко, и постепенно ими начали вооружать армию и флот Айгюптоса. А уж стрелы лучников Чёрной Земли считались самыми смертоносными. Они были сделаны из тростника с деревянной оконечностью, к которой крепился медный или стеклянный наконечник, и оперены.

Стрелы у воинов Айгюптоса были лёгкие и дальнобойные. Первая била на расстояние в восемьсот шагов, а вторая — на тысячу двести. Для противника в тяжёлой броне применялась тонкая четырёхгранная игла из меди, реже — наконечник в виде древесного листа, а против атаки конницы, колесниц и легковооружённых солдат использовался наконечник из колотого стекла, обычно наносивший рваные раны, которые практически невозможно было вылечить. Видамаро здорово повезло, что ему не досталась стрела со стеклянным наконечником…

В поездку на остров Стронгили кибернетос взял отца и сына. Акару очень хотелось немного развеяться, вспомнить прошлое, поэтому он испытывал огромный душевный подъём от предстоящего путешествия, а уж про Даро и говорить нечего — он был просто счастлив. Уж больно хорошо и удачно у него всё начало складываться в последнее время. И большую чёрную жемчужину добыл, тем самым сильно порадовав деда, и отец излечился от тяжёлого ранения, и наконец он нашёл общий язык с неприступной Атенаис.

Возвращаясь в Коносо, Даро, конечно же, исполнил свою задумку — добыл прекрасный букет диктамнона. Для этого ему пришлось потихоньку отстать от всех и забраться на совершенно неприступные скалы, нависавшие над тропой. Но его опасные труды не пропали даром. Когда он снова появился в мастерской Кбида и встретился с Атенаис, девушка просто лучилась от радости — уж неизвестно по какой причине.

Даро никак не связывал великолепное настроение Атенаис с подарком — чёрной жемчужиной. Для него эта ценная горошина мало что значила. Ценная — да, но не более. Наверное, ему просто повезло, что он появился в мастерской в тот редкий момент, когда Атенаис благодушествовала. А уж её резкий, непримиримый характер он хорошо изучил ещё в детстве. Атенаис никому не давала спуску. Она могла во время захватывающей игры вдруг всё бросить, уединиться, начать рисовать на песке разные фигурки, и тогда к ней не подходи. Она никого не выделяла, и мальчишки даже побаивались её, потому что рука у Атенаис была тяжёлая.

Когда же Даро со смущённым видом всучил ей букет диктамнона и что-то не очень внятно пробормотал, Атенаис и вовсе расцвела. А в её огромных лучистых глазах он прочитал нечто такое, о чём даже боялся помыслить.

Возможно, Атенаис хотела пообщаться с ним подольше (а уж как он хотел!), но тут появился заказчик, и ей пришлось заняться переговорами, хотя она едва скрывала раздражение от столь бесцеремонного вторжения в её святая святых. Но работа есть работа, и Даро не стал дожидаться, пока капризный заказчик объяснит Атенаис, как нужно расписать амфору, которую втащил в мастерскую его слуга, и что на ней изобразить.

Он ушёл не попрощавшись, а затем всю обратную дорогу к дому бежал, как олень, стараясь унять в душе восхитительное чувство огромной радости — уж непонятно, откуда взявшееся. Радость переполняла всё его естество, и он интуитивно ощущал, что если не истратит силы на этот совершенно безумный бег, то упадёт без чувств…