Виталий Гладкий - Колыбель богов

По этим причинам посольская флотилия выбрала более длинный, но надёжный путь — от острова к острову. Одни из них считались необитаемыми, хотя не исключено, что там проживал какой-нибудь древний народ, другие были обжитыми, а третьи служили пристанищем лэйстес. Конечно, с кефтиу морские разбойники старались не связываться, тем более — с военными кораблями Крита, но на ночь, когда приходилось бросать якорь у берега и посольские чины, а также некоторое количество эпибатов сходили на сушу, обязательно выставлялось охранение.

Оно было двух видов: «медное» — это когда посольство охраняли исключительно воины в своей медно-бронзовой броне, и в виде настоящего военного лагеря, для которого сооружали прочный забор со сторожевыми вышками, а иногда даже рыли ров с валом, если вблизи не было леса и предполагалась длительная стоянка для починки кораблей. Такие предосторожности не были лишними. Если прежде опасались только пиратов-ахейцев, которые не отваживались нападать на корабли боевого флота миноса, опасаясь скорой расправы (они старались грабить только торговцев), то «народы моря», появившиеся неизвестно откуда, подобные соображения в расчёт не принимали. Они бросались на всех, как взбесившиеся псы.

Кроме того, на островах были и любители поживиться за чужой счёт. Ночью они зажигали ложные сигнальные огни, и припозднившиеся суда, летевшие на их свет, как мотыльки на огонь, разбивались о скалы. Оставалось лишь ограбить потерпевших кораблекрушение и добить спасшихся. В рабство этих моряков и торговцев никогда не продавали — чтобы они не выдали тайну ложных маяков.

Изобретение этого промысла ахейцы приписывали Навплию, царю Эвбеи, которая была крупнейшим рынком рабов в Эгейском море. Когда чужеземные корабли приближались к цепи рифов у побережья, он зажигал огонь на горе Каферее. Обрадованные близостью суши путешественники забывали об осторожности и плыли в направлении ложного маяка. На этих рифах погибли многие суда, как торговые, так и военные. Каферея находилась в юго-восточной части Эвбеи, у мыса, образованного северным склоном трёхглавой горы, которая напоминала трезубец Посейдона — отца Навплия; это был символ его власти над морем.

Главные требования к стоянке кораблей были просты: отлогий берег, удобный для вытаскивания и спуска судов, наличие питьевой воды и защищённость от волн и ветра. Удобные бухты с портом и причалами, где можно было отдохнуть со всеми удобствами, на скалистых островах Эгеиды были редкостью, поэтому чаще всего ночь заставала флотилию где-нибудь в пустынной местности и корабли приходилось вытаскивать на берег (кормой к берегу, носом к воде), поставив их на «фаланги» — деревянные катки, предохранявшие корпуса от повреждений и облегчавшие спуск кораблей в море. Во время недолгих стоянок корабли крепились к берегу канатами. Все суда Крита имели в запасе несколько заострённых кольев и деревянную колотушку. Когда судно подходило к берегу носом, кто-нибудь из команды выпрыгивал на сушу и, если поблизости не находилось камня или дерева, вбивал колотушкой толстый кол в землю, принимал конец каната и привязывал его к колу, который при отходе вытаскивали из земли и уносили обратно на корабль.

С восходом солнца корабли стаскивали в воду длинным, окованным железом шестом длиной в двадцать два локтя и выводили на глубину. Далее поднимали и укрепляли мачту, разбирали и просовывали в ремённые петли вёсла и ставили паруса. Но в основном кораблям приходилось становиться на якоря из-за отсутствия пологого песчаного берега, и на берег сходили немногие, притом по очереди (их отвозили туда на кимбах [108] Кимб — чаша (др.-греч.); лодка, малое гребное судно, считалось «круглым». На кимбах обычно было два гребца, иногда один. — небольших лодках, которые имелись на всех военных кораблях), а остальные — гребцы и эпибаты — оставались дежурить, готовые в любой момент вступить в бой.

Чтобы морские разбойники не застали флотилию врасплох, на верхушке мачты какого-нибудь корабля в кархесии (корзине, похожей на чашечку лотоса или тюльпана) постоянно находился самый зоркий моряк — вперёдсмотрящий. Из кархесия удобно было стрелять из лука и метать дротики в неприятеля; кроме того, это «гнездо» очень помогало при работе с парусом.

На пентеконторе для Даро всё было интересно. Ему ещё не доводилось находиться на таком большом военном корабле. Командовал кораблём пентеконтарх — заслуженный моряк, убелённый сединами Танато, которого прочили в навархи. Но он хоть и был из Высших, тем не менее нынешний командующий военным флотом по родству оказался ближе к миносу. В отличие от «Атенаис» на борту пентеконтора находился навпег — плотник, которому всегда хватало работы, смазчик кожаных манжет для вёсел и иных трущихся частей, калостроф — канатный мастер, лекарь, ну и, понятное дело, авлет — флейтист. Но музыкант, задающий темп гребцам, был и на эпакриде Даро. Конечно, все эти мастера при надобности превращались в воинов, однако их так не муштровали, как эпибатов.

И опять-таки название морских специальностей были позаимствованы у ахейцев, которые на удивление быстро освоили морскую науку, многое переняв у кефтиу, а затем кое в чём даже опередив их. «Сидящие у моря» — так иногда именовали ахейцев, оказались весьма способными учениками, и Даро прекрасно понимал тревогу миноса.

Ахейцы были более многочисленны и, несмотря на то что их города-государства часто воевали друг с другом, могли в будущем объединиться, построить огромный флот, и тогда Криту придётся туго. Слишком уж остров был лакомым кусочком.

О его богатстве рассказывали легенды. Даже далеко небедные правители Айгюптоса завидовали правителю Крита. А что тогда говорить о влачащих жалкое существование варварах, населявших берега и острова Уадж-Ур...

По прямой до Навплии можно было доплыть за восемь суток — если двигаться без остановок, днём и ночью. Но акронавплия, главная крепость города, показалась только на исходе двадцать шестого дня. По легенде город основал Навплий, сын бога Посейдона и Амимоны, поселив там жителей Чёрной Земли, прибывших вместе с его дедом Данаем в Арголиду. Над гаванью, на высоких крутых скалах, виднелось небольшое белое строение, из которого кверху поднимался чёрный дым. Это был маяк. Кроме того, как было известно Даро, там же находилось и святилище какого-то бога ахейцев.

Навплия мало напоминала город. А уж с Коносо она не шла ни в какое сравнение. Скорее, это было обычное рыбацкое селение, коих на берегах Уадж-Ур великое множество, только больших размеров. Да и акронавплия не впечатляла. Крепость сложили из дикого камня кое-как, и она казалась издали просто нагромождением камней, а не строением. Зато гавань была превосходной. И жители Навплии оказались приветливыми. Среди них было много людей с тёмной кожей, что подтверждало древнюю легенду об их происхождении. Именно так выглядели подданные фараона Айгюптоса. Или почти так; с течением времени первые поселенцы Навплии смешались с коренными ахейцами, и их внешний вид несколько изменился.