Виталий Гладкий - Колыбель богов

В отличие от практически ничем не защищённых городов Крита, которые не имели крепостных стен, Микены явно были построены для войны. Стены города были толщиной не менее двадцати локтей; по ним свободно могла проехать колесница. Щели между глыбами, составлявшими кладку стен, были заполнены глиной или мелкими камнями. А внутри стен были устроены кладовые для хранения продовольствия и оружия на случай осады.

В глубокой древности Микены были хорошо защищённой крепостью разбойников, построенной у соединения двух горных перевалов, дабы взимать дань со всех проходящих. Микены располагались далеко от моря и не имели хороших пахотных земель. Поэтому трудно было понять, как город мог благоденствовать и зачем ему такие могучие стены. Но стоило обойти его окрестности и отметить, что Микены находятся на пересечении древних дорог, уходящих к северу и югу и связывающих Аргосскую и Коринфскую равнины, как всё сразу становилось понятным. Благодаря столь удачному расположению на перекрёстке торговых путей город накопил огромные богатства и стал гордо именоваться Златообильными Микенами.

Посольство двигалось по Микенской дороге, уходящей на север к ущелью Хавос. Это была одна из дорог, которые вели из Микен в города Аргосской равнины — Тиринф, Мидею, Просимну и Аргос. В отличие от скверного шляха, которым Навплия соединялась с Тиринфом, Микенская дорога была выше всяких похвал — её выложили плитами и оснастили добротными мостами и водостоком. Первый же мост, оказавшийся на пути посольства, оказался каменным и имел ширину более десяти локтей, поэтому на нём свободно могли разъехаться две колесницы.

Территории, принадлежавшие городам, обозначались на границах сторожевыми вышками. Когда мимо этих добротных каменных башен, приспособленных и для обороны, и для жилья, проезжало посольство, его с угрожающим видом остановили хорошо вооружённые воины. Но, увидев в руках Видаматы и Даро золотые жезлы с изображением бычьих голов, поприветствовали посланников Крита как должно, и посольство продолжило свой путь.

Оказавшись на мосту через Хавос, Даро увидел мощную цитадель с дворцом, которая располагалась у подножья горного массива. На вершине одной из гор стояла башня, из которой через равные промежутки времени поднимались дымные облачка. Видимо, это была сторожевая вышка, предназначенная для передачи срочных сообщений — точно, как на Крите. «Быстро ахейцы учатся», — с тревогой подумал Даро. Похоже, известие о прибытии посольства миноса уже не являлось новостью для правителя Микен.

Дорога привела посольство к бастиону, стоящему на скальном основании. Его высокие стены, сложенные из огромных камней, грозно нависали над дорогой, и Даро почувствовал себя очень неуютно. Он вспомнил легенду, которую рассказывал ему дед, что будто бы микенский и тиринфский дворцы строили великаны-циклопы — «крутоглазые». В наиболее уязвимых с военной точки зрения участках построек они уложили огромные, грубо отёсанные глыбы, переместить которые, тем более — поднять на высоту, обычные люди не могли. Нет, воевать на суше с ахейцами никак нельзя! Чтобы взять приступом цитадель Микен, нужно большое количество войска, которым Крит не располагает. Поэтому сражаться с армией ахейцев, если когда-нибудь придётся, можно только на воде — в море.

Часть стены у главных ворот Микен была возведена из больших, правильных по форме камней — квадров, уложенных ровными рядами. Ворота представляли собой две колоссальные, вертикально поставленные плиты, накрытые третьей. Над воротами находилось треугольное отверстие, закрытое более лёгкой по весу плитой, на которой был нарисован герб Микен — золотой лев. Он смотрел на чужеземцев грозно и предостерегающе, хищно сверкая глазами из драгоценных камней.

Посольство уже ждали. Пышно разодетая дворцовая стража распахнула деревянные, окованные медью ворота, и Даро увидел поднимающийся вверх пандус. Колесницы с медлительной торжественностью двигались по пандусу к акрополю и остановились у подножья огромной лестницы, которая вела во дворец. Там посольство и спешилось. Видамата, Даро и главный кибернетос уже сняли запылённую дорожную одежду и переоделись в парадную.

Справа от пандуса размещался огромный круг из стоящих вертикально плоских камней. «Здесь находятся могилы правителей микенцев. Это место для жертвоприношений», — тихим голосом объяснил Видамата назначение странного сооружения. Ему уже приходилось бывать в Микенах, правда, очень давно.

Поднимаясь по пандусу, Даро невольно восхитился находившимися слева дворцовыми строениями, которые были украшены великолепной резьбой по камню и красными порфирными фризами. Лестница привела посольство к дверям в царские палаты, откуда открывается чудесный вид на равнину Аргоса, через которую протекала река Инах.

Возле дворца были построены дома знати. Они не особо впечатлили Даро; виллы Высших на Крите были гораздо большего размера и красивее. У подножья холма, за пределами крепости, лежал нижний город, где жили купцы, ремесленники и прочий простой люд. Там виднелись дымы очагов и горнов, оттуда доносился перестук кузнечных молотков, слышались зазывные крики торговцев, блеяние овец и коз, громкие разговоры... В общем, всё почти так, как в Коносо. Только столица миноса была гораздо многолюднее [110] Число жителей Коносо (Кносса) в описываемый период достигало 100 тыс. человек. А количество населения всего Крита в пору наибольшего расцвета минойской цивилизации (XVI—XV вв. до н.э.) составляло не менее миллиона человек. и богаче.

Увы, сразу представиться повелителю Микен не получилось — к большому разочарованию Видаматы, который всю дорогу бубнил под нос заготовленное приветствие. Согласно древнему обычаю оно было длинным и велеречивым. С годами память у него начала слабеть, поэтому все свои речи он готовил загодя, подолгу отшлифовывая и проговаривая их, чтобы не сбиться в самый ответственный момент.

Приём и последующий за ним пир был назначен только на четвёртый день пребывания посольства во дворце, где Видамате с писцом из Высших, главному кибернетосу Атеа с оруженосцем и Даро выделили комнаты для проживания. Остальным кефтиу — эпибатам, возницам и нескольким слугам — предоставили помещения казарм, расположенных в нижнем городе. Там же разместили и лошадей. Ванака — правитель Микен — отсутствовал; он был занят очень важным делом — охотой.

Близилась зима, звери нагуляли жирок, и ахейцы, которые считали смыслом жизни не только войну, грабежи, разбои и пиры, но и охоту, со страстью прирождённых добытчиков лазили по горам и лесам в поисках дичи. Половину богатой добычи съедали сразу (дворцовые пиры в дни охот длились с утра до вечера и каждый день), часть её перепадала слугам правителя и простым жителям Микен, а кое-что оставляли и про запас: солили, вялили, коптили и прятали в хорошо проветриваемых сухих кладовых.