Виталий Гладкий - Колыбель богов

В мегароне кроме ванаки Сфенела присутствовали четырнадцать его советников — телестов, несколько наиболее уважаемых жрецов, лавагет — главный воевода, который командовал флотом и пешим войском, равакета — «владыка народов» — начальник сухопутных воинов, гекветы — знать и высокопоставленные сановники, сопровождавшие властителя, его свита, а также множество других вельмож, и семья Сфенела: его жена Никиппа и дети — дочери Алкиона и Медуса, а также сын Еврисфей [112] Еврисфей — двоюродный брат Геракла, царь Арголиды. Появился на свет недоношенным. Состоя на службе у Еврисфея, Геракл совершил для него ряд подвигов. После смерти Геракла Еврисфей преследовал его потомков, Гераклидов. Когда последние нашли себе приют в Аттике у Тесея, Еврисфей пошёл на Аттику войной, но был побеждён и умчался на колеснице. Около Скиронидских скал его настиг и убил Гилл, старший сын Геракла. .

Народу в мегарон набилось много, и не только ради церемонии встречи посольства повелителя могущественного Крита. После удачной охоты предполагался большой пир, и запахи поджаривающейся на кострах дичи долетали даже в зал приёмов, заставляя ахейскую знать пускать голодные слюни. Все с нетерпением ждали, когда закончится официальная часть приёма, и когда это случилось, мегарон наполнился возбуждёнными голосами.

В отличие от угощения, которое выставил басилей Тиринфа престарелый Прет, стол ванаки был разнообразен и богат. Он ломился от всевозможной дичи, даров моря, полей, огородов и садов, начиная с оленьей туши, запечённой на вертеле. Жареные и тушёные куропатки и фазаны, весьма искусно приготовленные фаршированные каракатицы, морской скат под пряным соусом, жареные голуби и дрозды со специями, копчёные мурены и камбалы, приготовленные с пахучими травами, солёная сельдь, говяжьи мозги, баранина и молодая козлятина, ячменные и пшеничные лепёшки, козий сыр, солёные оливки, фиги, смоквы... «Похоже, все эти яства готовил повар-кефтиу, или ахейцы научились поварскому искусству у жителей Крита», — решил приятно изумлённый Даро, который от волнения — ведь это первый в его жизни посольский приём! — сильно проголодался.

И конечно же, на столе присутствовали разнообразные вина. Правда, ахейцы пили их, смешивая с водой, что для критян было необычно. Создавалось впечатление, что ванака пытается сэкономить на дорогом привозном вине (а оно действительно стоило немало), но Видамата объяснил на ухо Даро, что у ахейцев так принято. Пришлось юному эпакридиарху и остальным кефтиу глотать «испорченный» напиток, как он мысленно наименовал превосходное вино из Айгюптоса, изрядно разбавленное водой, отчего оно совершенно потеряло вкус, и при этом не морщиться.

На удивление, среди микенской знати, присутствующей на пиру, у Даро образовался нечаянный знакомый. Это был богато разодетый юноша приятной наружности, судя по широкому развороту плеч и рельефным мышцам — атлет. Увидев эпакридиарха, он от изумления открыл рот, а затем, когда пришла пора размещения за пиршественным столом, постарался оказаться поближе к Даро.

Когда начался пир и все усиленно заработали челюстями, он обратился к эпакридиарху:

— Хайре! Сидеть с тобой за одним столом для меня великая честь!

Даро улыбнулся в ответ и произнёс приветствие на критском языке. Он усиленно делал вид, что не понимает речей юноши.

— Ты помнишь меня? — спросил микенец.

— Я не знаю ахейского языка, — смущённо развёл Даро руками.

— Вот дурья башка! — выругался юноша и постучал себя костяшками пальцев по голове. — Извини, я не знал... — Теперь он говорил почти как кефтиу, только с небольшим акцентом. — Ты — Даро, победитель в пигмахии! А меня зовут Афобий. Я участвовал в священных играх с быком в Коносо, когда чествовали миноса.

Как он мог его не узнать?! Даро едва не повторил жест Афобия, чтобы услышать гул в своей пустой голове. Ну конечно же, это был тот самый отчаянный храбрец, который несколько раз делал смертельно опасное двойное сальто над тавросом!

— О моей победе в кулачном поединке не стоит и говорить, — ответил Даро, приязненно улыбаясь. — Дело это обыденное. Просто мне немного повезло. А вот то, как ты сражался с тавросом, достойно великого героя. Позволь поднять этот кубок в твою честь.

Афобий просиял; что ж, редко какой человек останется равнодушен к восхвалениям его достоинств. Тем более, когда лестные слова произносит столь выдающийся кулачный боец. В его устах похвала приобретала уважительный оттенок. Собственно говоря, так оно и было. Даро прекрасно знал, сколько потов нужно пролить, тренируясь сражаться с быком, и каким надо быть отчаянным храбрецом, чтобы исполнять те трюки, на которые отважился микенец. Он полностью оправдывал своё имя — Афобий, значит, Бесстрашный.

Они выпили, и с этого момента их связала крепкая нить мужской дружбы...

Афобий оказался в мегароне не только благодаря своим победам в спортивных состязаниях, хотя он и считался одним из лучших атлетов Микен. Юноша был сыном равакеты, которого звали Леандр. И естественно, Афобий не мог не быть в числе придворных ванаки Сфенела. Если судить по меркам Крита, то он принадлежал к Высшим — ахейской знати, которая вела свой род от пеласгов, первых жителей Пелопоннеса.

По пути в Микены посол просветил Даро и на сей счёт. Прародиной пеласгов, рассказал Видамата, считалась Аркадия, расположенная в центре Пелопоннеса. Именно там появился на свет царь Пеласг. Он был сыном Зевса от Ниобы, простой смертной (хоть и царской дочери). Пеласг же выбрал себе в жёны дочь Океана. Так возник род царей, покоривших весь Пелопоннес. Но спустя какое-то время туда пришли другие племена, и многим пеласгам пришлось переселяться. Некоторые из них даже перебрались на Крит. Но часть пеласгов осталась, и со временем они превратились в ахейскую знать.

— Как я понял, в Микенах вы задержитесь надолго... — сказал Афобий.

— Похоже, что так, — сделав унылый вид, ответил Даро. — Пока ваши вожди посовещаются и примут решение, пройдёт много времени. Поэтому, боюсь, мы не успеем выйти в море до начала зимних штормов, и нам придётся ждать более благоприятных погодных условий.

— Это же здорово! — просиял юный микенец.

— Почему? — удивился Даро.

— А потому, что ты будешь гостем в моём доме! — выпалил Афобий. — Более радостное событие мне трудно представить. Пока ты будешь находиться в Микенах, я составлю тебе компанию. Приглашаю тебя завтра на пир!

— Ну, я не знаю... — замялся несколько растерянный Даро, но потом всё же нашёлся что ответить: — Неизвестно, как на это посмотрит посол, мой начальник, уважаемый Видамата. Он у нас строгий.

— Я попрошу отца, чтобы он походатайствовал за тебя перед Видаматой! Не думаю, что посол миноса откажет равакете Микен. — В голосе Афобия проскользнули горделивые нотки.