Стейн Угельвик Ларсен - Кровавая бойня в Карелии. Гибель Лыжного егерского батальона 25-27 июня 1944 года

1-я рота и штабная рота дислоцировались на «высоте 200» к югу от озера Капанец. В пять часов утра 25 июня 1944 года их перебросили через озеро на штурмовых лодках в качестве подкрепления 2-й роте. Они причалили к обычному причалу с северной стороны озера. Отсюда бойцов выгрузили на берег и расположили в линию у подножия двух самых высоких сопок Хассельмана, так что фронт был у них с западной стороны, а за спиной – две большие сопки. Они должны были предотвратить нападение с запада через лес на равнину и болото вдоль тропы к Капролату. 2-я рота закрепилась по краю вершины самой большой сопки на Хассельмане и с обзором в сторону озера, а также вдоль линии всей вырубленной просеки в лесу на востоке. Можно также предположить, что были расставлены наблюдательные посты на «средней высоте» и к западу на самой низкой сопке. Все вместе это образовало оборонительное кольцо, которое охватывало все, кроме северного фронта вдоль болота и отдельных участков самой низкой сопки.

Информация о сражении имеется в донесениях, написанных сразу после боев, а также в интервью, которые были даны впоследствии. Использование этой информации дает возможность реалистично посмотреть на драматические события с точки зрения отдельного солдата. Рассказы фронтовых бойцов дают нам конкретное представление о том, как каждый воспринимал ситуацию на своем месте. Никто не мог иметь общее представление о совокупности событий на позиции Хассельман. Каждый боец принимал решения на своем месте на основании того, что считал правильным. Впечатления каждого бойца – единственные в своем роде свидетельства, поэтому естественно, что они переживали и оценивали одни и те же события по-разному.

Имеющиеся донесения двух офицеров должны были дать более общую картину событий, однако, как мы увидим позже, у этих офицеров не сложилось общей четкой картины боев.

Эрик Фонген из 1-й роты следующим образом рассказывает о начале боя: «Итак, нас в спешке переправили на лодке через озеро Капанец. Поступило донесение, что началось наступление большими силами на позиции Капролат и Хассельман. После того как стихла стрельба на Капролате, началась бомбардировка Хассельмана. Когда стало совсем худо, я укрылся в окопе. Где он находился на карте, я не знаю. Возможно, что те, кто впоследствии изучали место сражения, обнаружили остатки окопов. Русские вели плотный минометный огонь, и надо сказать, что они умело попадали в цель. Мины летят по большой дуге, и можно слышать свистящий звук, прежде чем они упадут на землю и взорвутся. Эти звуки становились все ближе, и мины падали совсем недалеко от нас. Кто из бойцов находился в окопе поблизости от меня, я не помню. Как это ни странно, мне запомнилось, что хвостовая часть такой мины плюхнулась прямо позади меня. Когда самый страшный обстрел стих, нас расположили на определенном расстоянии друг от друга на позиции около болота. Так что противнику, чтобы попасть на высоту, надо было пересечь болото, находившееся на линии огня с наших позиций. Я не смог бы показать на карте то место, где я лежал. Тогда у меня были совсем другие мысли в голове. По мере развития наступления ситуация становилась все хаотичнее».

Эрик был санитар, ему исполнился 21 год. Во время боев он служил попеременно в 1-й и 2-й ротах.

Долгое время было непонятно, кому из фронтовых бойцов удалось пробиться от Капролата к Хассельману. Новые сведения, возможно, прольют свет на этот вопрос.

После войны полиция в Рогаланде задала Кнуту Хёвику вопрос о судьбе Харри Стейнкопфа, и он рассказал следующее. Они служили в разных ротах и размещались в разных местах. Во время боев под Кандалакшей 25 июня 1944 года они оба оказались на одной позиции на болоте в 8–10 м друг от друга. Через несколько часов они получили приказ отступить на 50 м к роще. Когда они подошли к новой позиции, в живых оставалось только четверо, и среди них – Стейнкопф и Хёвик. Они общались друг с другом, пока Хёвика не задела пуля. Хёвик потерял сознание и пролежал там полтора дня. С тех пор он ничего не знает о Стейнкопфе.

И Стейнкопф, и Хёвик были из Ставангера и знали друг друга еще раньше. Когда Хёвик сказал, что один из них был из 3-й роты, он имел в виду себя. Ему удалось покинуть Капролат, и он присоединился к бойцам 1-й роты, которым удалось переправиться на лодках через озеро Капанец рано утром 25 июня. Стейнкопф находился, должно быть, в 1-й роте. Когда бои закончились, среди пленных его не было, его записали как без вести пропавшего, очевидно, он погиб на Хассельмане.

Похожую историю о бойце, пришедшем на Хассельман с Капролата, рассказал Юхан Рёдбю из небольшого городка Валстад в губернии Акерсхус. Эту историю записал архитектор Хольгер Братли и послал в Министерство иностранных дел 7 сентября 1948 года. Бойца звали Одд Николай Братли, он родился 21 января 1923 года. В письме было написано следующее: «Он служил не в той роте, в которой был мой сын Одд. Та рота, в которой служил Одд, была разбита вечером 26 июня, и оставшиеся в живых перебрались на позицию Рёдбю. Мой сын шел самостоятельно. Рёдбю был ранен и был вместе с Оддом. Они разговаривали друг с другом, так как знали друг друга раньше». Рёдбю сказал далее, что Одд получил ранение в грудь, но его перевязали, и сильных болей и температуры у него не было.

Рано утром 27 июня позиция Рёдбю также пала, и все оставшиеся в живых бойцы были взяты в плен. «Сначала они ехали по лесной дороге на телегах, запряженных лошадьми. На следующий день 28 июня они доехали до шоссе. Рёдбю был среди первых, кого пересадили на автомобиль и повезли дальше. Рёдбю хорошо помнит, что Одд выглядел хорошо, когда Рёдбю уезжал» (Коробка 27.5/39 F. Т. VI).

Эти сведения подтверждают, что Одд Братли также добрался от Капролата на Хассельман и был взят там в плен. Позднее он умер в русском плену.

Роберт фон Хирш из 1-й роты продолжает этот рассказ: «У меня был карабин, и еще я помню, что рядом со мной был Йон Хельблад. Мы были на открытой местности, но траншей там не было. У ребят из 1-й роты были карабины, автоматы МП 40 и пулеметы MГ 42.

Унтершарфюрер Хокон Белгонен был направлен с патрулем, чтобы связаться с бойцами на Капролате. Через некоторое время группа вернулась назад и сообщила, что невозможно связаться с Капролатом, так как позиция полностью окружена. Русские были везде. Через некоторое время Роберт заметил двух или трех человек, пришедших с Капролата. Одним из них был его старый друг и одноклассник из Тронхейма, унтерштурмфюрер Коре Бёрстинг. Он прибыл в батальон несколько дней назад из военного училища в Тёльце. Коре шел с пулеметом на плече. Роберт успел с ним только поздороваться. Вскоре Бёрстинг погиб».

Франк Валтинсен из 1-й роты сказал следующее в интервью Свену Арнебергу в 1993 году: «Я не помню, сколько часов после патрулирования в районе Сеннозеро все было спокойно, но потом началась стрельба на Капролате. Это было ранним утром. Нас сразу же отправили на резиновых лодках через озеро Капанец и высадили на небольшом причале возле высоты Хассельман. Но в этот момент на высоте уже началась боевая тревога и начали рваться снаряды.