Элисон Уэйр - Порочная королева. Роман о Екатерине Говард

— О, я понимаю, понимаю и очень благодарна, — торопливо пролепетала Кэтрин. — Я так потрясена оказанной мне честью, что не могла говорить.

Норфолк и герцогиня слегка успокоились.

— Но, — продолжила Кэтрин, — король никогда не обращал на меня внимания, и я не уверена, что он заинтересуется мной.

— К тому моменту, как мы закончим работу над тобой, он будет заинтересован! — заверила ее бабушка. — Мы позаботимся о том, чтобы он тебя заметил.

— Благодарю вас, — запинаясь, проговорила Кэтрин. — Но мне бы не хотелось, чтобы королева пострадала из-за меня.

— Рано или поздно король предпримет шаги, чтобы развестись с ней, независимо от наших действий, — сказал герцог. — Вероятно, она от этого только выгадает и будет гораздо счастливее, чем сейчас.

— Я на это надеюсь.

— Перестань беспокоиться, Кэтрин. — Тон герцогини был тверд.

— А теперь, — продолжил дядюшка, — мы дадим тебе советы, как вести себя, чем ты можешь потешить короля и насколько часто. Когда ты привлечешь его внимание, не демонстрируй нетерпения. Это только сильнее разожжет его пыл.

— Поощряй его, а потом отдаляйся, — наставляла герцогиня. — Не давай слишком много сразу.

Норфолк строго посмотрел на Кэтрин:

— Я уверен, у тебя есть некий опыт в этих делах.

Она зарделась. Чего наговорила ему герцогиня?

— Я был весьма разочарован в тебе, но, что бы ни происходило прежде, ты будешь держать себя как чистая и невинная девушка, но дашь ясно понять королю, что с радостью упадешь в его объятия, после того как он наденет тебе на палец обручальное кольцо. Он очень ценит в женщинах добродетель.

«Кто бы говорил!» — возмущенно подумала Кэтрин. Какой же ее дядюшка лицемер, отправил свою герцогиню в деревню, а сам развлекается с Бесс Холланд! Да что он знает о добродетели!

— Ты не должна ни при каких обстоятельствах признаваться его величеству в своих прежних любовных связях, особливо упоминать об этой глупой помолвке с мистером Деремом, — втолковывала ей герцогиня. — Ему не нужно ничего знать об этих вещах.

Какое облегчение! В любом случае все это в прошлом и теперь не имеет для нее никакого значения.

Упоминать о своей любви к Тому Калпеперу не было смысла. Это ничто в сравнении с планами выдать ее замуж за короля. Однако Кэтрин стало тошно от мысли, что придется порвать с Томом, а она должна это сделать.

— Возьмемся за дело прямо сейчас, — сказала герцогиня. — Я пошлю за портным.

Кэтрин изумилась, что он уже был здесь — ждал в галерее и был хорошо подготовлен, так как принес с собой тяжелые рулоны восхитительных тканей. Бабушка выбрала зеленую, и Кэтрин вспомнила свое любимое детское платье, — а потом еще три — алую, желтую и рыжевато-коричневую.

— Это подойдет к твоей расцветке, — пояснила свой выбор герцогиня и повернулась к портному. — Пойдемте с нами. Вы снимете мерки с мистресс Кэтрин. — Она отвела их в маленький кабинет и закрыла дверь. — Прошу вас, сшейте платья во французском стиле и подходящие к ним капоры, — распорядилась герцогиня, когда портной вынул измерительную ленту. — Кэтрин, я одолжу тебе кое-какие украшения, чтобы ты сияла при дворе. Я покажу их тебе позже.

Кэтрин в изумленном восторге смотрела на роскошные ткани. Они, наверное, стоили целое состояние. У нее никогда не было такой одежды, даже при дворе. Дядюшка решительно вознамерился обеспечить ей успех, это было ясно. И представшие ее глазам сокровища — всего лишь предвестие того, что ее ждет, если она удачно сыграет свою роль.

— Ты слышала что-нибудь о мистере Дереме? — спросила герцогиня, пока Кэтрин стояла с поднятыми в стороны руками.

— Нет, — ответила она, чувствуя себя виноватой, потому что не писала ему.

— Ну, он исчез. У тебя есть идеи, где он может быть?

— Я не знаю. И не получала от него никаких вестей.

— Думаю, это к лучшему, — отозвалась герцогиня и переменила тему.

Они вернулись в зал и застали там в нетерпении ожидавшего их Норфолка.

— Я скоро пришлю за тобой, — сказал он Кэтрин. — Ты — Говард и не подведешь нас.

Лежа той ночью в своей постели в девичьей спальне, Кэтрин переживала и лила слезы. Она не могла обманывать себя: мирская слава была для нее желанной, даже очень, но какой ценой? Где гарантия, что король заметит ее, тем более возьмет в жены, и ей велели никому ничего не говорить. Как она объяснится с Томом? Если бы он узнал правду, то наверняка понял бы, но неужели Кэтрин осмелится солгать, что ее любовь прошла? Это глубоко ранит его. Невозможно было решиться на такое.

А если король действительно хотел ее? Мысль о том, чтобы лечь с ним в постель, вызвала ужас. Он такой старый. Под покровом величия и роскошной одеждой скрывался недужный человек с больными ногами. Она сама видела, что иногда король передвигался с трудом, а взобраться на лошадь вообще не мог. Сможет ли Кэтрин вынести то, что дядя назвал его объятиями, не выдав, как он отвратителен ей? А вдруг слухи не лгали и никаких объятий не будет? Эта мысль ее немного успокоила. И тем не менее Кэтрин слышала, что в прежние времена король слыл весьма любвеобильным мужчиной. Однако на ее глазах он никогда не проявлял к королеве и другим дамам ничего, кроме доброты и обходительности. Да, определенное очарование в нем было.

Но Генрих отрубил голову ее кузине Анне! И все его брачные союзы закончились катастрофой, включая, похоже, и нынешний. Но может, не он один в этом виноват? Королева Екатерина была упряма, а королева Джейн, которую он явно любил, умерла. Анна же, вероятно, заслужила свою горькую участь.

Кэтрин была уверена только в одном: она хочет быть королевой. Эта перспектива будоражила ее и подкрашивала в радужные цвета все остальное. Стать первой леди в стране, которой все выказывают почтение, носить самую красивую одежду и жить в великолепнейших дворцах, иметь слуг, порхающих вокруг и считающих каждое твое желание законом, — кто устоит перед таким искушением? Но каждый раз, представляя, как эти мечты обратились в реальность, она вспоминала Тома, и сердце у нее сжималось.

Мысли Кэтрин крутились по одному и тому же кругу, пока она наконец не заснула в полном изнеможении.

Тому она ничего не сказала. Просто не могла себя заставить. Встречаясь с ним в саду, демонстрировала такую же радость, как прежде, — да она и была рада, — но всегда старалась сделать так, чтобы они не оставались одни, ведь тогда он попытался бы ее поцеловать, и она возненавидела бы себя еще сильнее. Кэтрин любила его, правда любила, но, если быть до конца честной с собой, открывшиеся возможности заставили ее понять, как случилось и в истории с Фрэнсисом, что жизнь припасла для нее более восхитительные перспективы.

Вторично герцог вызвал к себе Кэтрин на второй неделе апреля. Через два дня после этого, накануне отъезда двора в Хэмптон-Корт, ей пришлось отпрашиваться у королевы, чтобы поехать в Норфолк-Хаус. Было пять часов вечера.