Николай Дмитриев - На торный путь

Тут же ударили литавры, а затем протяжно запела труба, оповещая всех, что свадебный стол окончен и пора начинать танцы. Основательно подвыпившие гости шумно встали из-за стола и дворцовыми переходами направились в бальный зал, где уже сидели музыканты и призывно звучали скрипки. Поспешили туда и новобрачные. Эрнст заторопился как-то суетно, но фрау Доротея Миних на правах супруги взяла его под руку, и дальше молодая пара шествовала весьма чинно. Правда, новобрачная не утерпела и на ходу поделилась с мужем:

– Дорогой, ты заметил, как государыня была любезна с фатером?

Конечно же, Эрнст это заметил и тут же с жаром высказался:

– Фельдмаршал, – так из особого уважения Эрнст порой называл отца, – весьма удачно провёл кампанию, и государыня наверняка им довольна.

– Ну, это ведь война. – Молодая надула губки. – А я вот заметила, как государыне понравились часы, которые ей подарил фатер, мы ведь, женщины, так любим подарки…

Наконец-то Эрнст, сообразив, что к чему, тут же заверил жену, что у него для неё тоже есть немало подарков, после чего весьма довольные друг другом супруги вошли в зал, где уже выстраивались пары для менуэта, и к радостному удивлению отметили, что сегодня императрица избрала своим партнёром для первого танца их фатера. Конечно, это заметили не только они, и все, кто был в зале, поняли: фельдмаршал Миних начинает потихоньку входить в силу. Кое-кто уже втихомолку принялся судачить, как посмотрит на это Бирон, вот только мало кто знал, что Миних уже преподнёс фавориту не только такие же часы, но и украшенную изумрудами саблю…

По окончании менуэта фельдмаршал Миних, будучи навеселе и обретя игривое настроение, уже высматривал фрейлин, решая, которой из них он сегодня будет целовать ручки, как неожиданно к нему подошёл вице-адмирал Головин. Генерал-инспектор от флота по случаю оказался в Санкт-Петербурге, был приглашен во дворец и сейчас, радуясь нечаянной встрече, явно желал приватно переговорить с фельдмаршалом.

Заступив Миниху дорогу, Головин улыбнулся.

– А у меня дело к твоей милости образовалось.

– Я ж вроде как сухопутный вояка, – попробовал отшутиться Миних, но Головин весело возразил:

– Так про сухопутье и речь.

– Да с чего вдруг? – удивлённо усмехнулся Миних. – И в каком же это деле я тебе, адмирал, надобен?

– А я вот про Ладожский канал вспомнил, который судоходству столь способствует, – уже серьёзно сказал Головин.

– Никак что строить надумал? – заинтересовался Миних.

– Полагаю, твоей милости известно, что Архангельская верфь добрые корабли делает, вот только как их в Кронштадт перевесть? – Увидев, что Миних собрался что-то сказать, Головин договорил за него: – Знаю, по озёрам и рекам малым кораблям ход будет, а как с многопушечными фрегатами быть? А вот ежели канал сделать, чтоб и их провесть, сие возможно…

Едва услыхав такое, Миних весьма заинтересовался и сразу посерьёзнел, а Головин меж тем продолжил:

– Опять же, по Волге на Каспий ход есть, в Азовское – по Дону и в Чёрное по Днепру тоже. Небось помнишь, Пётр Алексеевич велел было канал между Доном и Волгой ладить. И предки наши «из варяг в греки» ходили реками. Вот у тебя на юге в подчинении два флота было. Один на Дону, другой на Днепре, и всё, что им надобно, можно б было не телегами сухопутьем, а водой по рекам везти. Смекаешь, к чему я?

Миних только теперь осознал, как далеко замахнулся генерал-инспектор от флота, и как инженер, захваченный масштабом дела, на какое-то время забыл про фрейлин и горячо принялся обсуждать с вице-адмиралом возможные перспективы.

А бал тем временем продолжался, гремела музыка, по центру залы становился «гран-рон» [54] Большой круг. , кавалеры как могли принимали изящные позы, и их дамы строили им глазки, в то время как гости постарше уже начали поглядывать на дверь. Однако всё шло по чину, и в назначенный час музыка заиграла старинный немецкий танец.

Заключая бал, гофмаршал с жезлом в руке вывел на середину зала все побывавшие за свадебным столом супружеские пары. Все они, кто танцуя, кто просто шагом под музыку трижды обошли зал, после чего молодые Минихи, подойдя к государыне, принесли ей свою благодарность. Затем пары с новобрачными во главе, имея впереди себя музыкантов, прошли через дворцовые комнаты, спустились вниз, расселись по ожидавшим их у дворца каретам, и все приглашённые поехали в дом новобрачного, где в продолжение торжества их ждал праздничный ужин…

Начальник Тайной канцелярии Ушаков выжидательно смотрел на вице-канцлера графа Остермана. Речь шла о том же, что и на давешнем совете доверенных лиц при государыне. Уже в Данциге были захвачены шведские офицеры, служившие Станиславу, и теперь, после начала войны между Россией и Портой, Швеция, судя по всему, только и ждала благоприятного момента для нападения. Вдобавок, когда Миних начал поход, Стокгольм послал в Константинополь оружие и пушки. В то же время шведы устраивали в Финляндии магазины, введя туда десять тысяч войска, что заставило Петербург держать наготове два кирасирских и три пехотных полка.

Выдержав долгий взгляд Ушакова, Остерман вздохнул:

– Наш посол, пребывавший в Стокгольме, уведомил меня, что в Константинополь опять послан всё тот же майор Синклер, чтобы доставить оттуда ратификацию союзного договора между Швецией и Портой.

Ушаков понял вице-канцлера правильно и сообщил:

– Мы уже караулили майора при его прошлом вояже. Было поручено жидам и нескольким бедным шляхтичам известить о проезде Синклера. Но поначалу майора охраняли турки, а потом он поехал через Лемберг.

– И что, теперь больше никакой возможности нет? – Вице-канцлер оставил экивоки и говорил прямо.

– Почему нет? – вроде как недоумённо пожал плечами Ушаков. – Есть Миних, он же идёт в Польшу.

Фельдмаршал был вскорости уведомлен и меры принял. Миних вызвал капитана Кутлера и с глазу на глаз, без лишних ушей, изложил ему суть. Отдавая себе отчёт, сколь высоки ставки, Кутлер подавил опасенья и только спросил:

– На какой дороге искать?

Миних изучающе посмотрел на капитана и сказал:

– С тобой ещё поручики Веселовский и Лесавецкий будут. Лесавецкий – он уже занимался этим, так что дорогу знает. А чтоб вы не сомневались, вот тебе мой приказ, – и с этими словами Миних вручил Кутлеру открытый лист.

Уже догадываясь, о чём речь, капитан взял бумагу и, прочитав собственноручно писаный фельдмаршалом текст:

– «Понеже из Швеции в Стамбул послан майор Синклер, который не под своим именем едет, то оного, ради высочайших Ея Величества интересов, потребно на обратном пути со всеми имеющимися письмами зело тайным способом перенять…» – понял, что сам Миних берёт его, Кутлера, под свою защиту.