Николай Дмитриев - В грозный час

Два особо прытких татарина с разных сторон подскочили к Репнину, явно намереваясь выбить его из седла. Полоснув ближайшего саблей, князь погнал вперёд, стремясь укрыться за густым, росшим неподалеку кустом. На какой-то момент ему удалось вырваться, конь воеводы пошёл вскачь, но внезапно его копыта угодили в скрытую травой водомоину, и вместо мотавшейся перед глазами гривы князь увидел летящую ему навстречу землю. Репнин едва успел вытянуть вперёд руки, принявшие удар, а как освободились от стремян ноги, он и позже не смог бы вспомнить.

Конь грянулся оземь, а сам воевода, спешно вскочив, подхватил выпавшую при падении саблю, собираясь биться до конца, и вдруг увидел, как сзади за мчавшимся к нему татарином внезапно возник неизвестно откуда взявшийся Шуйский и одним ударом своего шестопёра сшиб ордынца. Одновременно на поле что-то произошло, и татары, сцепившиеся было с дворянами, неожиданно стали заворачивать коней и вскачь понеслись назад, быстро скрываясь всё в том же редколесье. Проводив взглядом как всегда россыпью уходивших татар, Репнин покачал головой:

– Это что ж, видать, татарва наши силы прощупывала…

– Похоже на то, – неспешно пряча под епанчу шестопёр, согласился с ним Шуйский и, наклонясь, спросил: – Князь, ты как?

– Ничего… – бодро ответил Репнин, но всё же, ощутив некую слабость, ухватился за стремя Шуйского, а тот, немного подумав, сказал:

– Полагаю, тебе, князь, с полком здесь остаться надобно, а я, как мои лазутчики возвернутся в стан… – и, привстав в седле, Шуйский глянул на поле.

Дивей-мурза не особо торопил подходившую к Оке свою часть войска. Он полагал, что воевода урусов, едва прознав, что Девлет-Гирей пошёл через Сенькин брод, поспешит туда и не сможет помочь московитам, удерживающим брод у Дракина. Татарские лазутчики неплохо поработали, так что советник хана знал, сколько у Воротынского стрельцов и поместной конницы. Вопрос был лишь в том, как большой воевода собирается действовать. Предлагая Девлет-Гирею разделить войско и идти вокруг Серпухова с двух сторон, Дивей-мурза исходил из того, что даже половина ханских сил многочисленнее всех собранных тут московских полков, к тому же пушки хана, начав пальбу, задержат урусов возле реки.

Правда, ногаи, ходившие к броду, говорили, что московитов там тысячи три, но, с одной стороны, ежели царский воевода сумел прознать о задумке татар, то, возможно, урусов там будет больше, а с другой – Дивей-мурза хорошо понимал, что сбить прямым ударом такой отряд в любом случае трудно. Прикидывая, как поступить, советник хана вызвал Туган-бея – начальника шедших вместе с ним ногаев – и, когда тот подъехал, спросил:

– Вы давеча как к броду шли?

– Мы скрытно подобрались, – заверил Дивея-мурзу Туган-бей. – Ещё и верхнее течение посмотрели.

– Это правильно, – советник хана не преминул похвалить ногая за старание и поинтересовался: – Узости там никакой нет?

– Узости?.. – Туган-бей задумался и, вспомнив, обрадованно сообщил: – Есть… Есть узость.

– Твои люди как, реку там вплавь одолеют? – Дивей-мурза, не скрывая сомнения, внимательно посмотрел на Туган-бея.

– Вплавь?.. Ну, ежели с лошадьми… – с запинкой ответил бей и, сообразив, что ему тоже плыть, непроизвольно тронул у себя на груди кольчугу. – Только ж оно тяжесть какая…

– А ты воду из бурдюка [92] Кожаный мешок. вылей и надуй. На нём и плыви, – усмехнулся Дивей-мурза.

– Ну да, конечно… – обрадовался подсказке Туган-бей и, уяснив замысел, уточнил: – Значит, я со своим отрядом там переправлюсь, чтоб по московитам сзади ударить?

– Именно. Нам главное – их от реки прогнать… – Дивей-мурза нахмурился – он понимал: надо обойти урусов, иначе сильный заслон московитов может удержать брод.

Верстах в трёх от Оки ногаи Туган-бея отделились от неспешно подходившего к броду войска Дивея-мурзы и на рысях устремились в верховье, к тому месту, где речное русло значительно сужалось. Правда, течение здесь было значительно сильнее, чем на открытом плёсе, но, как справедливо полагал Туган-бей, если удачно войти в воду, оно не помешает и даже поможет скорее переплыть реку. Именно поэтому Туган-бей, выведя свой отряд к узости, некоторое время ездил вдоль уреза, то там, то там бросая в воду веточки и наблюдая, как течение прибивает их к противоположному берегу.

О себе Туган-бей тоже позаботился. Первым делом он опорожнил бурдюк, а потом, туго завязав горловину, прикрепил его к седлу сыромятным ремнём. Затем, когда воздушный мешок был готов и место определено, Туган-бей гикнул, первым сводя коня в воду. Сначала он плыл, держась за конскую холку, а поскольку тяжёлая кольчуга и впрямь ощутимо тянула вниз, захватил бурдюк под руку, сразу почувствовав себя гораздо увереннее. Туган-бей даже получил возможность смотреть по сторонам и, оглянувшись, увидел, как его ногаи, держась за конские гривы, плывут следом.

Бросая свои мелкие веточки, Туган-бей всё определил правильно, и течение само вынесло его на противоположный берег. Переправа отряда прошла в общем-то благополучно, хотя и не всё было гладко. Тех ногаев, которые, торопясь, вошли в воду не там, где надо, унесло по реке далеко вниз, и им пришлось долго барахтаться, прежде чем они доплыли к прибрежному мелководью. Ожидая их, Туган-бей первым делом развязал спасительный бурдюк и примостил его на обычном месте позади седла. Затем кое-как отжал мокрую одежду и не спеша поехал вдоль берега.

Здесь почти к самой воде подходил лес, и степняк Туган-бей чувствовал себя неуверенно. Вдобавок он толком ничего не знал об этой местности и, когда попытался провести свой отряд через заросли, чтобы подыскать хоть какую-нибудь дорогу, то почти сразу натолкнулся на засечную черту. Наклонные замшелые брёвна, грозя заострёнными концами, преградили путь, и Туган-бею пришлось, возвратившись назад к реке, вести ногаев свободной от деревьев полосой, тянувшейся вдоль уреза. Правда, отсюда хорошо просматривался другой берег, и бей считал, что, возможно, это ему как-то поможет.

Он не ошибся. Когда его ногаи, вытянувшись в узкую цепочку, одолели примерно с версту, за рекой показался татарский разъезд. Всадники подскакали к берегу, и их старший крикнул:

– Дивей-мурза велел начинать, когда выпалят наши тюфенги!

Туган-бей жестом показал, что всё понял, и подхлестнул коня. Дальше они пробирались к броду уже как бы вместе. Ногаи – по лесистому берегу, а дозорцы Дивей-мурзы, которые наверняка получили наказ следить за тем, успевает ли к сроку Туган-бей, – по степному. Здесь полоса, доступная конному ходу, была неширокой, и Туган-бей опасался, что, в случае внезапной встречи с московитами, ему не удастся развернуть своих всадников для настоящего удара. Он было хотел выслать вперёд дозорцев, но побоялся, что так московиты смогут заранее узнать о подходе его ногаев, однако, заметив, как один из всадников, следовавших за ними по другому берегу, едет далеко впереди, успокоился. Он понял: если тот заметит урусов, его предупредят.