Николай Дмитриев - В грозный час

Глядя на белые шлыки янычарских шапок, Девлет-Гирей представлял себе, что будет после того, как он, в чём хан даже не сомневался, захватит Москву и станет полновластным хозяином нового улуса. Тогда он с Астраханским и Казанским ханствами будет говорить совсем по-другому, а что касается обеих ногайских орд или черкесов, то про них и речи не может быть. Конечно, пока он ещё не владетель всего Крыма и вассал султана турецкого, но потом всё будет иначе. Может быть, он даже перенесёт свою столицу из Бахчисарая в Кафу и превратит её в новый Стамбул…

«А эти пусть себе ждут московских вилайетов», – про себя подумал об остававшихся на берегу Оки турецких беях Девлет-хан и хищно улыбнулся.

Сладостные мечты Девлет-Гирея прервал подъехавший к хану Теребердей-мурза. Пустив своего коня вровень с ханским иноходцем, он сообщил:

– Лазутчики вернулись. Большой полк московитов к броду не подошёл. Там всё та же застава у рогаток, на которую нападал Темир-мурза.

– Конечно, – хмыкнул Девлет-Гирей. – Воевода урусов полагает, что коль мы палим из тюфенгов через реку у Серпухова, то и переходить там будем.

– Вероятней всего, – согласился с ханом Теребердей-мурза и, вытирая со лба пот, непринуждённо заметил: – Однако жарко…

– Так нам оно на руку, – Девлет-Гирей хищно сощурил глаза и снова усмехнулся: – В летний зной дома урусов горят хорошо…

Теребердей-мурза промолчал. Он понял, что хан собирается действовать так же, как и прошлым летом. Однако, как там будет всё дальше, можно было только гадать, а сейчас татарского военачальника беспокоило то, что надо сначала преодолеть Сенькин брод, и он деловито спросил:

– Как будем перестраивать войско?

Вопрос было удивил Девлет-хана, но затем он понял, что Теребердей-мурза так напоминает ему про первую неудачную попытку, и задумался. В его распоряжении были лёгкая конница ногаев, больше годная для набегов, пешие ополченцы азапы и главная ударная сила, которую следовало приберечь на будущее, – янычары. Основа успеха конной атаки – стремительность, а через брод вскачь не пойдёшь, да и пеший воин, находясь по пояс в воде, бежать не может. Видимо, именно это, говоря об ином построении, имел в виду Теребердей-мурза, так как впереди ханского войска, прощупывая местность, шли конные отряды татар.

Сам Теребердей-мурза не забыл, как прошлым летом его отряд, прорвавшийся к стенам Белого города, был отброшен назад огненным боем, и предложил:

– У нас много аркебузиров-тюфенгчи [89] Аркебуз – крупнокалиберное фитильное ружьё, тюфенгчи – стрелок из ружья. . Думаю, их надо послать первыми.

Примерно то же самое думал и Девлет-хан. Он только не хотел бы рисковать янычарами, но предложение Теребердея-мурзы сулило успех, и Девлет-Гирей согласился.

– Пусть так, – кивнул хан и, послав иноходца вперёд, стал обгонять пешую колонну.

Получив согласие Девлет-Гирея, Теребердей-мурза немедленно поскакал вдоль далеко растянувшейся колонны и, не останавливая общего движения, на ходу стал перестраивать войско. После короткой неразберихи ему это удалось, и к Сенькину броду татары подходили уже в полном боевом порядке. Теперь во главе войска, прощупывая местность впереди и по сторонам, носились малые сторожевые отряды, а уже за ними шли воины азапы с задачей прогнать от реки московитов. В их первых рядах были собраны все аркебузиры-тюфенгчи. Следом, для закрепления успеха, подтягивались янычары, и только потом, когда заслон урусов будет сбит, Теребердей-мурза собирался вести через брод конницу.

Сам Теребердей-мурза подъехал к Сенькину броду, когда туда уже вышел отряд аркебузиров-тюфенгчи. Стоя почти у самой воды, они напряжённо ждали, и над их плотными рядами плыл едва заметный серый дымок от множества зажжённых перед боем фитилей. Как сразу заметил Теребердей-мурза, урусы на другом берегу тоже приготовились. Там не было лишней суеты, но за плетнями виднелись головы московитов и стволы готовых к пальбе пищалей. Дальше возле зарослей, тянувшихся вдоль берега, Теребердей-мурза никого не увидел и решил, что главные урусов ещё не подошли.

Ждать смысла не было, и татарский военачальник махнул рукой, подавая сигнал. Тотчас где-то сзади враз ударили остававшиеся на берегу турецкие барабаны, и тюфенгчи, поднимая аркебузы как можно выше, ряд за рядом начали входить в воду. Сказывалась их отменная выучка, и, хотя стрелки, шедшие через брод, уже добрались почти до середины реки, они не начинали пальбы. К вящему удивлению Теребердея-мурзы, неотрывно следившего за начавшейся переправой, с противоположной стороны тоже пока никто не стрелял, и, казалось, напряжение чуть ли не висит в воздухе.

И тут, словно отвечая мыслям военачальника, грянул первый залп. Плотные ряды аркебузиров-тюфенгчи враз окутались дымом, и его сероватые клубы, отплывая в сторону, начали низко стлаться над водой. Теребердей-мурза ждал, что сразу начнётся ответная пальба, но московиты почему-то медлили. Сделавшие свой выстрел аркебузиры стали прямо в воде перезаряжать ружья, их слаженное движение нарушилось, ряды смешались, и будто ждавшие именно этого московиты ударили огненным боем. Пальба стрельцов была не залповой, но она шла непрерывно, и её результат сказался немедленно.

С реки донеслись частые вскрики, и то один, то другой тюфенгчи, выронив аркебуз, скрывался под водой, окрашенной кровью. Стрельба с того берега стала ещё чаще, вдобавок оттуда густо полетели стрелы, и Теребердей-мурза испугался, что пешие стрелки могут попятиться, но неожиданно случилось обратное. С яростными криками: «Алла!.. Алла!..» – аркебузиры-тюфенгчи быстро пошли вперёд и, достигнув мелководья, бросились на рогатки московитов, где сразу началась жаркая сеча.

Возникла общая свалка, и некоторое время московиты ещё вроде бы успешно отбивались. В какой-то момент Теребердею-мурзе даже показалось, что они удержатся, но через брод на помощь аркебузирам валом валили азапы, и вскоре кипевший на берегу бой разбился на отдельные части. А затем Теребердей-мурза с облегчением увидел, как отдельные группы уцелевших московитов, оставляя рогатки, где отходят, а где и просто бегут, спасаясь от преследования в прибрежном леске.

Теперь войско Девлет-Гирея могло без помех переходить Оку, и Теребердей-мурза, выждав, пока большая часть пеших азапов будет на той стороне, тронул повод. Справный конь играючи одолел брод и вынес татарского военачальника на противоположный берег. Здесь, у воды, и дальше, за сломанными рогатками возле опрокинутых плетней, валялись тела застреленных тюфенгчи вперемешку с порубанными московитами. Такой вид поля боя уже давно не пугал Теребердея-мурзу, и он, озабоченный только тем, что ему предпринять дальше, спокойно проехал мимо.