Виктор Иутин - Кровавый скипетр

– Татары! Татары! – кричали с городских стен. Но появившийся татарский отряд вскоре снова куда-то исчез. Тут же доложили об этом тульскому наместнику, воеводе Григорию Ивановичу Темкин-Ростовскому. Воевода велел послать в Коломну гонца, предупредить государя, а сам сказал своим боярам:

– А мы будем ждать. Чую, вернутся еще крымцы! Сколько было их?

– Тысяч семь, не менее.

Нахмурился старый князь.

Все еще статный и стройный, добродушный и великий умом, потомок Ростовских князей Рюриковичей, он пользовался огромным доверием старицкого князя Владимира Андреевича, на службе которого состоял до назначения его наместником тульским. Теперь же понимал он, что возложена на него важная миссия – отстоять город, не дать крымцам пройти к Москве, выдержать, чтобы смогло государево войско продолжить свой великий поход на Казань!

Но долго ждать не пришлось – в один момент поле перед городом заполонила черная толпа – пришли татары, а во главе их сам крымский хан Девлет-Гирей. Встали перед городом, начали готовиться к осаде.

– Бери самого быстрого коня и несись, скорее, в Коломну, – говорил князь своему худощавому слуге. – Молви государю, что осадил Тулу крымский хан с тридцатью тысячами воинов. Продержаться сможем не более двух недель. Все, скорее!

Как только слуга выскочил на быстром татарском коне через тайные ворота и вскоре скрылся за горизонтом, взобрался на стену Григорий Иванович, взглянул на войско крымского хана. Вверх клубился дым сотен костров, слышались беспорядочные крики, ржание лошадей, рев верблюдов, скрип повозок. Несколько стрел, пущенных меткой татарской рукой, убили трех стрельцов на стене. Стрельцы дали ответный залп из пищалей, два всадника, метавшихся под стенами, вывалились из седел и, застрявшие в стремени, волочились вслед за лошадьми.

– И мы тоже не лыком шиты, – сказал кто-то, – пусть сунутся сюда!

– Кончилось время, когда страдала Русская земля от татарских арканов и их кривых сабель! Всех изрубим!

– Вспомним им все годы, когда пили кровь из нас, обложив данью! Когда истребляли города и рушили их!

Да, многое осталось в памяти русского народа, и пусть крымские, казанские, астраханские ханства были лишь осколками Золотой Орды, поработившей Русскую землю, но они так же представляли угрозу для Русского государства. А рассказы о разгроме ханом Батыгой Рязани и Киева уже почти триста лет передавались из уст в уста, из поколения в поколение. Сильна была ненависть и злость к татарам! Но сейчас русские наконец могут дать отпор – не шли уже сюда четырехсоттысячные орды монголо-татар, да и русские, наконец объединившись под властью одного лишь правителя, сильны были своим единством!

Князь Григорий Иванович искал глазами самого Гирея, но так и не рассмотрел. Зато увидел, что выкатывают татары свои пушки и раскладывают рядом ядра.

– Готовимся к обороне! – скомандовал он и, надев свой шлем, спустился со стены.

Тем временем в лагере татар крымский хан Девлет-Гирей – грузный и суровый, своими узкими глазами всматривался в очертания города.

– Расколите ядра как следует, возьмем их страхом и огнем, – велел он, удерживая своего огромного лохматого жеребца. В его планах было не просто разорение города – его захват, истребление жителей, после чего сбор войска здесь, наступление и удар в спину царскому войску, дабы зажать его вместе с казанцами в смертельные клещи. Так велел великий султан Османской империи Сулейман Великолепный, борющийся с набирающей силу Москвой руками Казанского, Астраханского, Крымского ханств и Ногайской орды.

Ударили пушки, и раскаленные ядра, перелетев стены, упали куда-то в черту города. Вскоре в небо взвился черный дым.

– Еще! Еще бейте! – яростно приказывал хан, указывая на город плетью. Снова и снова били пушки, и когда весь город уже был затянут черным дымом, а из него слышались отдаленные крики, хан велел прекратить огонь, продолжив осаду.

Князь Григорий Иванович расхаживал мимо покрытых каким-то тряпьем тел – убитых жителей и воинов гарнизона. Много их полегло от татарских ядер. Мимо князя женщины и дети тащили ведра с водой – изо всех сил старались потушить пожар. Затем взор его упал на торчавшие из-под грязной ткани, накрывающей трупы, детские ноги. И было их так много… Стиснул зубы от злости Григорий Иванович.

– Мы не дрогнем! – вдруг громогласно выкрикнул воевода. – И выстоим до конца! Если нужно, отдадим свои жизни! Да, пусть наших воинов втрое меньше, чем тех, кого привел крымский хан! Но у нас есть наши храбрые, великие туляки! Они встанут плечом к плечу и будут отстаивать город! Как раньше, вставали целыми городами против татар! И на нашу долю, видимо, выдалась такая участь!

Его слушала толпа горожан, черных от копоти; у кого-то были опалены руки, волосы, бороды. Грустно опускали они свои головы, у некоторых в глазах стояли слезы.

– Собирайте ополчение! Берите в руки всякое оружие, что есть в доме! – продолжал Григорий Иванович. – Будем ждать Божьей помощи, братцы!

С этими словами он перекрестился и, взяв небольшую бочку с водой, отправился помогать воинам и жителям тушить пылающие дома.

И на следующий день хан продолжал обстреливать город раскаленными ядрами и камнями. Снова город вспыхнул. Затем татарское войско пошло на штурм, таща приставные лестницы. Свистели стрелы, хлопали пищали. Началась рубка. Вместе с воинами вышел сражаться и князь Темкин-Ростовский.

Почти восемь часов шла битва на стенах Тульского кремля. Много воинов полегло в той рубке, груда мертвых тел копилась у стен. Но не дали татарам пройти, и хан отозвал своих бойцов.

– Они слишком упорны, – сказал Девлет-Гирей своему родственнику Камбирдею. – Мы потеряли уже много людей. Сначала потратим на них все ядра, а затем бросим все войско.

– Но у нас все равно не останется сил, чтобы сражаться с войском царя! – возразил Камбирдей. – Говорят, оно огромно…

– Мы двинемся на Москву. Разорим ее тут же. Уверен, что царь забрал оттуда всех своих воинов! – торжествовал с усмешкой крымский хан.

Тем временем в Туле князь Григорий Иванович, едва держась на ногах от усталости и ран, собрал всех своих оставшихся бойцов. И они были уставшими и израненными. Перед князем стояло не более сотни человек.

– Это все? – удрученно спросил он. Помолчав, добавил Григорий Иванович заплетающимся от слабости языком:

– Стоять же будем до конца! Во имя нашего великого государя и Господа! Нет ничего величественнее, чем умереть за свою Родину! Внуки вспомнят о нас, надеюсь, добрым словом, вспомнят о нашем мужестве. Никто нас не спасет, не видно пока подмоги! Стоим сами, братцы. Не смыкайте глаз, стойте на стенах – татары могут напасть ночью! Да хранит вас Господь…