Виктор Иутин - Кровавый скипетр

Ратник запнулся и сказал с улыбкой:

– Поджогин говорил мне, что когда-то кто-то из его предков сорвал это с шеи пленного половецкого воина. Теперь вот…Возьми! Глядишь, поможет тебе!

Архип быстро надел оберег на шею и спрятал под сермягой. Издалека послышалось пение священнослужителей – началась заутреня.

– Скоро уже, – насторожился Добрыня. – Молится государь.

В это время мимо них проехал старицкий князь Владимир с царским полком, и верные люди ему кричали, объезжая поле:

– Вставайте, воины, тушите костры! Скоро на штурм!

Начинался рассвет…

– Избранней от Бога грешных Заступнице, благоизволившей взыскати овцы заблуждшия, мы, недостойнии, соборное пение ныне принесем, – читал высоким голосом диакон. Государь стоял пред ним на коленях, облаченный в свои доспехи. Левой рукой он прижимал к груди шлем, правой осенял себя крестом. Позади него также стояли на коленях Мстиславский, Захарьины, свита государева.

Уже поручено взорвать бочки в подкопах, после чего все войско русское ринется в город. Осталось совсем немного. Уже скоро… скоро…

– Умоли, Богомати, Сына Твоего неправды наша милосердием покрыти и расточенныя вкупе собрати, союзом крепким мира и любве соединивши, да будет едино стадо и един Пастырь, вси же благодатию спасеннии, да зовут Ти, Радуйся, Благодатная Богородице Дево, Взыскание погибших…

И после слов этих раздался оглушительный взрыв. Содрогнулась земля. Диакон, не обращая внимания на это, продолжал читать, Иоанн же, вскочив, выбежал из шатра. Он увидел разрушенные стены Казани, разбросанные под обломками трупы татар и войско свое несметное, которое подняло оглушительный рев.

Иоанн, с трудом сдерживая волнение, снова вошел в шатер и встал на колени. Диакон читал громогласно:

– Сохрани избранного Тобою раба Твоего и грядущего Царя нашего, огради Его правдою и миром, возглаголи в сердце Его благая и мирная о Церкви Твоей, о людях Твоих и земной державе Твоей, пошли Ему верных воинов и советников, мудростию исполненных и волю Его свято исполняющих, вдохни мужество в сердца стоящих на страже Самодержавия Царского, Тобою, Боже установленного на благо Церкви Твоей, народа Твоего и государства Российского. О еже пособити грядущему Царю нашему и покорити подноже Его всякаго врага и супостата, Господу помолимся!

Прогремело еще несколько взрывов, грохот, крики – взрывались другие подкопы, поднимая столбы пыли и дыма.

– Господу помолимся! Господу помолимся! Господу помолимся! – подхватили другие диаконы, воеводы и сам Иоанн.

Раздались выстрелы – войско пошло в атаку.

С обломков стен татары отчаянно обстреливали русских, сбрасывали на них бревна, лили кипящую смолу. Но стоят уже осадные лестницы, уже лезут на них ратники.

Архип, облаченный в доспехи убитого воина, крепче сжимал в руках свою саблю. Все ближе и ближе стены грозной Казани. Но где же Добрыня?

Оглядевшись, он ужаснулся – многие воины поворачивали назад от стен и уходили! Другие притворялись мертвыми или ранеными, еще одни сами вспарывали себе ноги, чтобы не идти биться. Тут он увидел Добрыню.

– Вперед, стервецы! Вставайте! Все биться! Все! – кричал он.

Но тщетно, они его не слушали. Разгоряченный Добрыня, тяжело дыша, красный от гнева, с яростным криком бросился к стенам, и Архип потерял его из виду. Чем ближе к городу, тем гуще толпа воинов. Вот сражение уже на улицах, но с трудом справляются ратники – теснят их могучие татары.

Ворвавшийся в царский шатер боярин Федор Петров, тяжело дыша, кланялся все еще слушающему литургию Иоанну, переводя дыхание:

– Государь! Выйди к войску своему! Пусть наберутся сил, воспрянут, увидев тебя!

Не ответил Иоанн, погруженный в молитву.

Тем временем на узких полуразрушенных улочках татары, встав плотным строем, отражали атаку копьями. На крыши домов взбирались татарские лучники, метко поражая врагов. Жестоко рубятся противники!

Снова впереди Михаил Воротынский со своим полком. Здесь же Архип, все еще прикрытый могучими спинами идущих впереди воинов. Выглядывая, пытался высмотреть он Добрыню. Но тщетно. Не найти его в этом живом, страшном потоке.

– Не выдержим натиска! Татары окружают нас! Сейчас выбьют! – кричал отчаянно Михаил Воротынский и обернулся к своему слуге:

– Скорее, сообщи воеводам остальным да государю! Помощь нам нужна! Пусть царский полк обойдет казанцев да в тыл ударит! Долго не выстоим!

И вскоре уже подоспели свежие силы. Стрельцы сбрасывали татар с крыш, палили из пищалей по их выстроенным рядам. Уже теснят татар к ханскому дворцу, уже не страшна подоспевшая к ним подмога, как вдруг…

Вдруг Архип почувствовал, как свободнее стало идти – рассеивались русские полки по городу. Увидел он и тех трусов, что не хотели идти в атаку – они пришли грабить. Ратники заходили в дома, вырезали татарские семьи, пряча за пазуху и в походные сумки все драгоценное имущество. Тут же насиловали молодых девочек, чистоту которых родители хранили до брачного венца по мусульманскому обычаю. Насиловали грязно, грубо, порой, прямо на улицах, после чего хладнокровно перерезали им глотки. Архип опешил, не в силах понять, что происходит – русские воины поддались своим главным грехам – алчности, похоти и сребролюбию, и более того – превратились в зверей, озлобленных от усталости и постоянного присутствия смерти…

– Куда, сукины дети? Вперед! Вперед! – отчаянно кричал Воротынский, отзывая воинов. Одного, попавшегося под руку, сбил с ног ударом в лицо, другого едва не зарубил со злости. Вот уже их теснят – с трудом Алексей Басманов удерживает своих ратников, под страхом смерти отправляя их в бой. И казанцы пошли в наступление.

Первыми начали бежать мародеры. Толпами они неслись из города, с трудом унося награбленное, крича:

– Секут! Секут! Бежим!

Иоанн уже стоял под стенами к тому времени со своим полком и боярами. С ужасом увидел он бегущих из города ратников в большом числе и растерянно оглянулся на своих воевод. Неужели все пропало? Неужели опять разбили?

– Государь! – услышал он и обернулся. К ногам его коня на колени упал окровавленный слуга Воротынского и с трудом проговорил:

– Государь, отправь полк на подмогу! Князь Воротынский с трудом держит город. Татары наступают…

И после этих слов упал замертво. Засверкали глаза государя, обернулся он к своим воеводам, полку, князю Старицкому и закричал отчаянно:

– Скорее! Отправляйтесь в город! Вперед! Вперед!

– Вперед! – подхватил Владимир Старицкий, выхватив саблю. Вслед за ним бросилась в город большая часть царского полка, Захарьины со своими людьми, все воеводы. Ближе к городу подъехал и сам Иоанн, пытаясь своим видом воодушевить бегущих воинов. Братья Адашевы, со звоном выхватив сабли, наперегонки, как в детстве, бросились в атаку, Мефодий и тут был с ними.