Олег Веселов - Солдаты Рима (СИ)

-- Интересно, кто бы это мог быть? - покусывая губы, тихо произнёс Эмилий. - Идут как на похоронах.

Роукилл обернулся, посмотрел, далеко ли ускакал вестовой и сказал:

-- Сейчас подъедем и спросим.

Тучи над головой сгустились, и дождь пошёл сильнее. Тугие струи нещадно били по лицу, по шее, застилали глаза мутной пеленой. Они пробрались даже под одежду, но это и не удивительно, когда единственное укрытие - собственная голова.

-- Насморк мне обеспечен, как минимум, - удручённо вздохнул Эмилий. - Видела бы меня моя мама.

-- Ничего страшного. Вернёмся в лагерь, выпьешь горячего вина, завернёшься в толстое одеяло, отогреешься.

-- Думаешь, вернёмся? Что-то мне не по себе.

-- А не вернёмся, так и о соплях беспокоиться нечего.

Когда до чужаков оставалось около ста футов, Эмилий узнал их - свебы царя Ариовиста. Рука сама собой потянулась к мечу, и лишь усилием воли он заставил вернуться её на место. На лице Роукилла не дёрнулся ни один мускул, хотя под ложечкой явно засосало.

Не доезжая друг до друга десяти шагов, они остановились. Никто не произнёс ни слова, только лошади фырчали да трясли гривами, стряхивая воду. Германцы держались спокойно; на широкоскулых лицах застыло равнодушие, но глаза сочились враждебностью. Все были одеты в одинаковые кожаные плащи, полностью закрывавшие тело. Непокрытой оставалась лишь голова. Волосы были зачёсаны назад и уложены на затылке в конский хвост, отличительный знак свебов. Лицо каждого украшала странная татуировка - от кончика носа ко лбу поднималась прямая линия, от которой расходились в стороны прерывистые солнечные лучи. То ли рунический знак, то ли отпечаток лапы дракона.

Первым заговорил Роукилл. Он поднял руку, приветствуя германцев, и спросил:

-- Кто вы?

Ответил узколицый старик похожий на смерть.

-- Меня зовут Тагей! - Он помолчал, ожидая, что это имя произведёт впечатление на встречающих, но если Роукилл и слышал его раньше, виду не показал. - Царь Ариовист, - продолжил старик после паузы, - направил меня на переговоры к наместнику римскому Юлию Цезарю. Я желаю видеть его и говорить с ним.

Под плащами германцев угадывались контуры тяжёлых мечей. Не таких длинных, как у галлов, но более широких. К седлу каждого была приторочена большая боевая секира с обоюдоострым лезвием и крюком. Её удерживала тонкая кожаная петелька; достаточно посильнее дёрнуть за рукоять и оружие тут же окажется в руке. Скользнув взглядом по секире, Эмилий нервно сглотнул и отвёл взгляд в сторону.

-- Посол, значит, - медленно проговорил Роукилл. - Мы проводим вас к лагерю. А там уже Цезарь решит встречаться с вами или нет.

Германцы дёрнули поводья, но Роукилл предостерегающе вскинул руку.

-- Нет, только посол и ещё двое. Остальные пусть ждут здесь.

Старик обернулся к своим и сказал несколько слов на свебском.

Роукилл развернул лошадь и направился к лагерю. Тридцать аллоброгов вытянулись цепью поперёк дороги, отрезая германцев от римских укреплений, но Эмилий подумал, что если те вдруг захотят прорваться, то этот кордон никак не помешает им. У него было такое ощущение, что сотня свебов прибывшая с Тагеем - безумцы, у которых хватит наглости броситься в одиночку против целого войска. Он спиной чувствовал на себе их настороженные взгляды, обжигающие тело даже сквозь кольчугу, и от этого ему становилось неуютно.

Поднявшись в гору, они подъехали к воротам и остановились. Их уже ждали. Из ворот навстречу посольству выехал почётный эскорт во главе с Росцием и Титурием Сабином. Вдоль дороги стояли знаменосцы, держа в вытянутых руках легионных орлов и вексилумы, с башни оркестр ударил торжественный марш.

Всадники окружили германцев плотным кольцом и какой-то трибун, вежливо улыбнувшись, попросил Роукилла и Эмилия не путаться под ногами.

-- Вот так всегда: рискуешь жизнью, рискуешь, а потом "не путайся под ногами", - обиженно протянул Эмилий.

Роукилл проводил эскорт взглядом и повернулся к декуриону.

-- Заметил татуировки у них на лицах?

-- Ну? -- Если бы эти германцы захотели убить нас - они бы нас убили. А мы бы пальцем не успели пошевелить...

Эмилий удивлённо вскинул брови.

-- Это Псы Войны, наёмники, лучшие из лучших. У них нет ни роду, ни племени, между собой они называют друг друга "братьями". Чтобы попасть в их круг, надо пройти несколько испытаний. Тем, кто остаётся в живых, делают татуировку. - Роукилл замолчал и задумался. - Однажды мы наткнулись на них. Нас было полсотни, их семеро. После боя нас осталось двенадцать.

-- А их?

Роукилл вздохнул и отвернулся, глядя на лагерь сквозь пелену дождя.

-- Семеро.

Тагей вошёл в палатку и осмотрелся. Ничего особенного: голые стены, дощатый пол, медная жаровня в углу и несколько светильников, царь Ариовист живёт куда как роскошней. Напротив входа у задней стены на низеньком стульчике сидел худощавый человек в галльском кафтане и что-то писал. Рядом стоял рыхлый старичок в тоге и внимательно изучал ногти. Ни тот, ни другой при появлении посла не оторвались от своих дел, словно и не заметили его появления.

Тагей насторожился. После столь торжественного приёма перед воротами лагеря он ожидал нечто подобного и здесь, но римляне, видимо, затеяли какую-то игру. Что ж, пускай, он и не думал, что путь его будет выстлан коврами.

Раньше он никогда не встречался с римским полководцем и теперь пытался угадать, кто же из этих двоих Цезарь. Тот, что пишет, или этот толстяк с оплывшим лицом? Первый больше походил на торговца, второй - на изнеженного бездельника. Но внешность обманчива, за бездушной маской может скрываться всё что угодно.

Подумав ещё немного, Тагей уверенно шагнул к тому, кого сначала принял за торговца.

-- Цезарь, я прибыл к тебе по поручению царя Ариовиста! Желаешь ты выслушать его предложения?

Римлянин медленно повернул голову и Тагей увидел то, что хотел увидеть. Глаза - холодные и решительные. Значит, он не ошибся. Такого человека лучше иметь другом. Или убить сразу. Перед входом стража забрала у него оружие, но он мог сделать это голыми руками. К сожалению, царь Ариовист не дал ему такого приказа, а надо было. По этим глазам Тагей понял, что римляне пришли сюда воевать, а не мириться. И ещё не известно, кто победит в этой войне.

Цезарь хлопнул в ладоши и в палатку вошёл переводчик. По-галльски посол говорил хорошо, он прекрасно его понял, но предпочёл говорить через переводчика.

-- Я слушаю тебя, - кивнул Цезарь, откладывая перо и поворачиваясь к послу всем телом. Руки он скрестил на груди, не встал и не предложил ему сесть.

-- Царь Ариовист хочет встретиться с тобой для переговоров. Ты можешь выбрать любое место равноудалённое от него и от тебя. Раньше он не мог согласиться на подобное твоё предложение, так как расстояние между вами было слишком велико, а он опасается галлов, которые ненавидят его за победы над ними. Теперь же, когда ты подошёл ближе, он готов увидится с тобой.