Слава Телегин - Большая Книга. Том 1. Имперский сирота [litres самиздат]

«Тут арестант опять оживился, глаза его перестали выражать испуг, и он заговорил по-гречески:

– Я, доб… – тут ужас мелькнул в глазах арестанта оттого, что он едва не оговорился, – я, игемон, никогда в жизни не собирался разрушать здание храма и никого не подговаривал на это бессмысленное действие».

И это говорит Христос, не побоявшийся взойти на крест ради спасения человечества? Это больше похоже на поведение забитого раба, а не основателя новой религии и сверхчеловека. Ну а Айтматов еще дальше пошел – у него этот Авдий Каллистратов, с которым он сравнивает Иисуса, вообще какой-то странный. Ради чего он погиб, по большому счету? Ради рюкзака с анашой? Или нескольких сайгаков, которых все равно ему было уже не спасти? Как можно его сравнивать с Иисусом? Взял Библию, которую теперь можно везде купить и нашел – не поленился – место из Матфея: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас». А Авдий Айтматова пытался свиней против их воли в рай затащить. За что и поплатился. Но как же можно сравнивать того и этого? Шулерство какое-то. Я, вчерашний школьник, это понимаю, как же Айтматов может это делать?

Про это я, разумеется, не стал писать в сочинении, это, так сказать, не для протокола… Не знаю почему, но вспомнилось мне сейчас, как почти три года назад, на уроке казахского я сказал Абзалу, что бог бык. До сих пор меня это гложет, почему? И в бога (по крайней мере, того, с молниями на облаке) я уже не верю, и Абзала я с той поры не видел… что-то меня совсем в сторону увело. Ладно. В общем, как сдавший на три пятерки (нас всего трое таких на весь курс) я теперь могу ехать учиться в Москву, представляете? Такие правила для тех, кто сдает на все пятерки. А теперь – праздновать. Ура, дамы и господа, товарищи!

05.09.1990 Алма-Ата

Мы с мамой едем в Крым! А Крым – это тоже Черное море, мои первые в жизни яркие воспоминания. Как же будет интересно посмотреть на него спустя десять лет. Всех поступивших отправляют в колхоз на месяц, я же, как тыловая крыса, перекладываю пыльную макулатуру в архиве мединститута, потому что практика моя заканчивается через неделю. Мама договорилась. Но совсем не вопросы летней практики и предстоящего отдыха меня занимают сейчас.

Остаться учиться в Алма-Ате или ехать в Москву – вот какой вопрос меня гложет. Те, кто сдали на все пятерки, могут ехать учиться в столичный мед. Но мама настаивает, чтобы я учился в Алма-Ате. Время, говорит, неспокойное. А тут все-таки по крайней мере всегда будешь обстиран и накормлен. Не знаю. Я уже писал как-то, что не вижу себя студентом московского меда. Если честно, как-то тоскливо туда ехать, то самое состояние, когда «опускаются руки». Вот если бы мне предложили перевестись в московский ВГИК, где готовят режиссеров! О, да. Вот куда я бы поехал с огромным удовольствием. Но туда, как вы понимаете, прекрасные результаты по биологии и химии на вступительных не прокатят, не биология с химией им там нужны. Интересно, какие во ВГИК сдают экзамены?

В общем, насчет Москвы мой внутренний голос что-то помалкивает в трубочку. Хотя, казалось бы, столица нашей Родины и все такое. Правда, Родина в последнее время что-то… Вон, Прибалтика, говорят уже все, отделилась. Говорят, вообще весь СССР может вот так же развалиться… интересно, тогда обучение и проживание в Москве станет платным или нет? А может, все же поехать и там попробовать во ВГИК перевестись после первого курса медицинского? Такой вариант, интересно, возможен? Не знаю, не знаю. Когда в магазинах очереди за мылом и туалетной бумагой, а главные герои в кино – бандиты и проститутки – кто меня будет ждать во ВГИКе? Там и почище, наверное, за рупь ведро сейчас… Вот такая каша в моей голове. Ладно, подумаю об этом, как Скарлет О’Хара, завтра. В моем случае – после отдыха.

15.09.1990 Алма-Ата

Прежде, чем завершить свой дневник… нет-нет, стихи я намерен писать по-прежнему, не переживайте. Я сейчас только про, если так можно выразиться, документальную часть моего литературного разгильдяйства – про записки в прозе. Так вот. Я хочу завершить эти свои юношеские хроники нашей с мамой предстоящей поездкой в Крым. Почему? Во-первых, и это самое главное, стихи мне нравится теперь писать намного больше, чем эти записи. Может быть, я когда-нибудь напишу их столько, что можно будет издать свой сборник. А дневник – ну кто его будет читать, кроме вас, мои дорогие потомки? В общем, я думаю, крымские его страницы будут прощальными, а потом перейдем на поэзию.

Во-вторых, в ближайшее время у меня вряд ли будет возможность делать более-менее регулярные записи. Все-таки институт – это не школа, особенно медицинский. Говорят, на первом курсе меда учиться тяжелее, чем где бы то ни было.

В общем, вы поняли, с дневником после Крыма я завязываю. И это правильно. С Черного моря начинались мои первые детские впечатления, на Черном море и закончится этот дневник – мой первый серьезный литературный труд. Завтра мы с мамой и ее подругами летим в наше скорее всего последнее совместное путешествие. Я и в это не должен был с ней уже ехать – изначально она планировала путешествовать с дядей Женей, но что-то там у них не заладилось, как это слишком часто бывает в последнее время. Ну что же, кто-кто, а я точно не против прокатиться на моря, и, хотя в моем возрасте уже с девочками пора куда-нибудь ехать, а не с мамой, такая последняя наша поездка – как это, черт возьми, символично! Последний класс школы, последнее лето детства. И маршрут просто пальчики оближешь – неделя по горам с ночевками в палатках, неделя на море в гостинице. Ну вот. Последнее путешествие с мамой, последняя глава в дневнике. Помню, как мне нравилась песня Пугачевой «Куда уходит детство» – в моем случае оно уходит за горизонт Черного моря. И я уж постараюсь описать этот уход максимально правдиво, красочно и подробно.

15. 09.1990 Крым

Мы прилетели не к морю, как я думал, а в Симферополь, главный местный город, аэропорт в Крыму только тут. Оказывается, наш тур начинается через три дня, а сейчас мы в мамой и двумя мамиными подругами, которые путешествуют вместе с нами приехали диким образом в Ялту. В Ялту! Я буду гулять по местам, где Соловьев снимал свой шедевр «Асса», один из моих любимейших фильмов. Бананан, Крымов, Алика. Через несколько часов я попаду внутрь самого стильного советского кино. Выйду на набережную, присоединюсь к Бананану с Аликой, прокачусь с ними на фуникулере. Вечером послушаю «Мочалкин Блюз» в ресторане. Хороший план? Губу закатал уже, не переживайте!

Из Симферополя в Ялту ехали, кстати, на троллейбусе, том самом.

На конечной, не успели открыться двери троллейбуса, нас сразу окружила толпа людей, кто сдает квартиры внаем. Я так и не понял логики, по которой мы выбрали из дюжины суетливых галдящих теток ту, у которой мы в результате остановились. Комната оказалась в какой-то серой многоэтажке, довольно скромненькая, четыре стены, четыре кровати. Ну да ладно, нам всего-то две ночи здесь жить. У хозяйки есть дочка Оксана пятнадцати лет, стройные ноги, грудь торчком под майкой. Жаль, что мы здесь всего две ночи, да еще с мамой и тетями в одной комнате. Тети отмылись от дорожной пыли, и, наконец, мы пошли гулять на самую для меня модную набережную в СССР. Йес.