Слава Телегин - Большая Книга. Том 1. Имперский сирота [litres самиздат]

– Яс, ты любишь ходить по грибы? – спросила Катя.

– Очень, – ответил он. – Только у нас в Алма-Ате такого леса нет. Зато у нас горы.

– Вы в горы ходите за грибами? А какие у вас растут?

– В горы. Сыроежки, рыжики и грузди. А, еще опята.

– Много их у вас там?

– Когда как. Один раз нам повезло, и мы с мамой целое ведро рыжиков набрали, представляешь? Вот потом какое объеденье мама устроила! – мечтательно протянул Яс. Грибы он был готов есть три раза в день и семь дней в неделю.

– Всего одно ведро? – рассмеялась Катя. У нас даже я в два раза больше набираю в хороший день!

– Врешь! – вырвалось у Яса. – Ну в смысле, обманываешь! Или ты имеешь в виду свои детские ведерки для песочницы? – и он прищурился, радуясь своей шутке.

– Сам ты детское ведерко! – Катя надулась и отвернулась от него.

– Ладно, ну что ты, я же шучу. Но, чтобы столько грибов было? Это что же, мы завтра – раз, два, три, четыре – Яс принялся подсчитывать количество ведер – 12 ведер грибов принесем? Такого быть не может!

– Вот завтра и посмотрим!

Назавтра, однако, они опять рассматривали капли на стекле – дождь все никак не хотел останавливаться. Яс уже места не находил в домике. Все пластинки были переслушаны, все игры сыграны, и теперь они вдвоем с Катей рассуждали о том, что лучше: горы, море или лес. Хотя, какой смысл об этом говорить с сестрой-салагой? Как она может рассуждать о море, когда моря не видела в глаза? – уныло рассуждал про себя Яс. Убедить упрямую Катю, что море лучше, чем лес у него так и не получилось. Волшебник, милый, сделай нам завтра солнце!

Яс открыл глаза и первым делом подбежал к своему окошку. Ура. За ночь все тучи исчезли в неизвестном направлении, а это значит, что можно будить первый и второй этажи – сегодня будет охота за грибами!

Уже через пару часов они свернули с проселочной дороги, идущей от их дачного поселка неизвестно куда, во влажный, теплый, сверкающий бриллиантами капель и, конечно, грибной (это в первую очередь) лес.

Они набрали столько грибов, сколько у них с собой было ведер. Катька не обманула, а Яс был полностью посрамлен в своей недоверчивости. С последней поляны получилось целых четыре ведра крупных, крепких и блестящих маслят, словно и вправду смазанных маслом. На эту поляну они попали, как это обычно бывает, внезапно – грибы, мелькая то тут, то там, незаметно уводили их компанию все дальше от того места, где они начали. Они доверились грибам и не пожалели. Первой секретное грибное царство увидела Людмила. «Сюда, сюда, все сюда, – глухо закричала она в мох, наклоняясь и торопливо срезая большую семью плотных красавцев в корзину. Яс, который шел сзади, взглянул на то место, где сейчас стояла мама и открыл рот. А, подойдя поближе сделал тоже самое, что и она –наклонился над армией маслят с ножом и тихим глухим голосом стал звать остальных, срезая при этом каждую секунду нового красавца.

Вскоре на волшебной грибной поляне появились Эля с Катей и бабушки – и каждая моментально склонялась с радостным вздохом, чтобы срезать и класть в ведро, срезать и класть в ведро это грибное нашествие. Маслята тут были как на подбор – плотные, крепкие, молодые. Видно было, что вылезли они все за последние два дождливых дня и еще хранили всю силу и аромат уральского чернозема. Так же, наверное, вели себя искатели сокровищ, попавшие в сказочную пещеру Али-Бабы, думал Яс, распрямляясь и сыто оглядывая поляну.

Он первым набрал свое ведро до краев и, наконец, потянулся и помотал в разные стороны головой, словно желая стряхнуть грибное наваждение, им овладевшее. Наконец, он, никуда не торопясь, мог оценить красоту места, где духи леса хранили свои грибные сокровища. Лес тут был хоть не густой, но и не редкий, с огромными, уходящими далеко в небо соснами, отчего внизу на поляне была густая тень, почти сумерки. Несколько больших, в два-три человеческих роста полностью заросших мхом валунов и кусты волчьего лыка (Яс легко определял этот кустарник из-за ярко-красных ягод, которые ни в коем случае нельзя было есть) придавали месту сказочность, но не добрую, как, допустим, в сказке про мумми-троллей, а какую-то древнерусско-бабкаежистую, если так можно было выразиться. Мох покрывал валуны, землю и поваленные стволы деревьев густым сплошным ковром с вкраплениями резных листьев папоротника и еще каких-то трав, названия которых Яс не знал. Этот ковер матово сверкал в полумраке мелкой россыпью жемчужной росы, отчего можно было представить, что там, внизу – не зеленый мох, а какой-то миниатюрный жемчужно-зеленый лесной космос. Но, помимо сказочной атмосферы, Яс вдруг ощутил и другое чувство. Это было чувство осознания себя русским человеком. Он вдруг понял, что русские народные сказки, не уральские сказы Бажова и не возвышенные сказки в стихах Пушкина, а те, детские, про Колобка, бабу Ягу и Кощея, про Крошечку-Хаврошечку и Щучье Веление рождались именно так – в сумраке леса, на поляне, полной грибов, когда под ногами космос из мха и росы. Яс плотно закрыл глаза, глубоко вдохнул пахнущий всеми оттенками живого целебный воздух, а когда открыл, увидел, что все готовы идти обратно.

Бабушка Наташа закончила сбор последней, так как перед тем, как положить срезанный гриб себе, придирчиво осматривала его со всех сторон. Впрочем, сегодня ее осторожность была совершенно излишней. «Ну, Зоя, порадовал сегодня ваш лес. Давно я так по грибы не ходила! Что, пойдем обратно?» – и Наталья Филипповна вопросительно поглядела на сестру. Та в ответ лишь недоуменно пожала плечами, в свою очередь посмотрев на дочь Элю. Эля, поняв, что смотреть ей не на кого, секунду подумала, и повела всех назад, в сторону, откуда они, как ей казалось, пришли. Примерно через полчаса ходьбы вся честная компания вышла на залитую солнцем лужайку, полную мелких желтых цветов, стрекоз и птичьего гомона. В отличие от полумрака грибной поляны тут, как раз, должно было быть жилище для эльфов, добрых фей и мумми-троллей – столько яркого радостного света было на ней. «Давайте отдохнем немного?» – спросила у всех тетя Зоя. – Уж больно полянка хороша! У Яса при этих словах на душе запели птицы, а тетя Зоя, поставив корзину с грибами на землю, продекламировала звонко и четко, как пионерка на торжественной линейке:

«Текли ручьи. Текли жуки с отливом.

Стекло стрекоз сновало по щекам.

Был полон лес мерцаньем кропотливым

Как под часами у часовщика»

В неге солнечного полудня раздались энергичные аплодисменты. Аплодировал Яс. Впрочем, остальные слушатели тут же к нему присоединились.

– Тетя Зоя, это вы сейчас сочинили? – крикнул Яс. – Про эту лужайку!

– Ну что ты, куда мне, – довольная произведенным эффектом, рассмеялась та – Это один из моих любимых поэтов Борис Пастернак. Ну что, передохнули? Пошли дальше? – и она вопросительно посмотрела на Элю. А Эля смотрела на нее